Все были живы и могли продолжать путь, но накопившаяся за трудный день усталость давала о себе знать. Алистер прислонился спиной к стене, Огрен снял шлем, вытер рукавом пот со лба и потянулся к фляге. Зевран зачесал назад растрепавшиеся волосы и шумно вздохнул. Элисса чувствовала, как тяготят её доспехи, и приказала себе держаться. Она ещё раз выдохнула и опустилась на колено перед раненым оборотнем.

— Ты тоже владеешь речью? — спросила она. Оборотень не ответил, а только скалился, силился встать и вонзиться зубами ей в шею. — Я хочу поговорить с той, кого вы защищаете. Даю слово, что пока длится наш разговор, я не нападу. А если всё же решу, то дам знать и сделаю это в другое время. Не сейчас, — продолжала она, но всё бесполезно. На неё смотрели полные ярости звериные глаза.

— Ещё не все наши собр-р-ратья могут контролировать свою ярость и отвечать тебе, — послышался звериный голос со стороны дверного проёма.

Все соратники вскочили и выставили вперёд оружие, но оборотень вышел в круг света от посоха и остался стоять на задних лапах, не нападая. Его серая шерсть почти сливалась с полумраком за спиной, но глаза смотрели осознанно и спокойно.

— Ого! С нами всё-таки решили поговорить, — съязвил Зевран.

— Бегун считал, что от переговоров не будет толку. Р-р-р, он не верит чужакам. Некоторые собратья с ним согласны и напали на вас, но Хозяйка считает иначе. Она желает говорить с вами. Если твоё желание вести переговоры искренне, чужачка, я отведу вас к Хозяйке.

— Ваша хозяйка — Бешеный Клык?

— Она не Бешеный Клык, — мотнул головой оборотень, — но она расскажет о нём, если ты попросишь.

— Будь аккуратней, Страж, — пробормотал Огрен. — Заведёт он нас в засаду. На Глубинных тропах есть такие же твари, провались они в бездну, и нападают скопом, когда не ожидаешь. Я таких повидал.

— Засады не будет, — ответил оборотень. — Мы, р-р-р, не хотим вызвать ваш гнев. Вы доказали, что сильны и можете справиться с нами, — он оглядел трупы сородичей, в том числе последнего, который только что бессильно прикрыл глаза и больше не шевелился, и во взгляде отразилась… печаль? — Мы больше не хотим, чтобы наши собратья умирали.

— А чего вы хотите?

— Об этом вам расскажет Хозяйка. Я проведу вас к ней, если вы готовы к переговорам.

— Мы готовы, — кивнула Элисса.

— Тогда следуйте за мной, — повернулся к проёму оборотень, но вдруг остановился, а его глаза угрожающе сузились, — но знайте: если вы нарушите слово и причините Хозяйке вред, я вернусь из самой Тени, чтобы отомстить.

========== Глава 81. Старые раны ==========

— Отец, я справилась! — Неэн гордо указала на раскидистое дерево у себя на лбу — знак Богини и Матери-Защитницы эльфов Митал. — Теперь я взрослая и могу стать твоей Первой!

Затриан тепло улыбнулся и погладил дочь по свежей татуировке. Церемония нанесения валласлина очень болезненна и должна проводиться в тишине, не допуская никаких криков боли. Хранитель опасался, что дочь согласилась на неё слишком рано. Время ещё было, но Неэн так упорно настаивала, что Затриан разрешил, и теперь она гордо стояла перед ним как полноправный член клана, переступивший порог совершеннолетия.

— Я ещё не объявлял состязания на право Первого, — рассмеялся Хранитель, — но раз уж ты теперь можешь участвовать, то, пожалуй, стоит об этом подумать.

В клане, не считая Хранителя, жило пять магов — предел, который допускают долийцы. Всё, конечно, зависело от решения конкретного Хранителя, но обычно «лишних» магов распределяли по другим кланам, где их не хватало, потому как большое скопление магов в одном месте могло привлечь из-за Завесы демонов. И одному из пятерых предстояло в будущем занять место Затриана во главе клана, а Неэн явно настроилась это право выиграть и сейчас светилась от счастья.

— Отец, да она больше хвастается. Пока не станет способней Марилин, не видать ей места Первой как своих ушей, — закатил глаза к небу Адален.

Неэн надула щёки и вплотную подошла к брату.

— Я одолею Марилин, братец, вот увидишь. Все увидят!

Затриан как Хранитель клана должен был в равной степени заботиться обо всех собратьях, но часто украдкой наблюдал за делами родных детей и искренне радовался их успехам. Адален прошёл церемонию совершеннолетия на два года раньше Неэн и выбрал знак Бога Ремесла Джуна. Страсть охотника не манила его, и в будущем он хотел стать для клана опорой иного рода. Луки, из которых собратья стреляют, доспехи, которые их защищают, талисманы, которые хранят, — всё это дело рук умелых ремесленников клана, одним из которых Адален стремился стать, потому он, не колеблясь, выбрал себе покровителя и знак на лице.

Неэн была бойкой, когда дело касалось цели, но кроткой и стойкой, когда нужно было заботиться о клане. Ещё до того, как магия проявилась в ней, Неэн мечтала стать такой же незаменимой для всех, как Затриан, стать матерью для каждого в клане. Уже сейчас многие дети помладше тянулись к ней и слушались её во всём. Она была с ними добра и заботлива, и все любили её. «Радость»* — как иногда звал Неэн сам Затриан.

— Неэн! Адален!

Следопыты клана ходили по лесу с фонарями и кликали товарищей. Затриан, несмотря на протесты других, пошёл с ними и теперь метался меж деревьев со светящимся посохом, надеясь, что дети увидят знакомый свет и найдут дорогу домой.

Клан впервые остановился в этом лесу и не собирался задерживаться надолго. Следопыты обнаружили здесь руины, предположительно, эльфийского происхождения, и Затриан как Хранитель собирался тщательно их изучить на предмет потерянных древних знаний. Однако близ леса жило несколько шемленских племён. Затриан ещё не знал, как они относятся к долийцам, потому пока поостерёг сородичей попадаться шемленам на глаза.

Адален ещё утром отправился в лес за материалами для ремесла. Искал кору железного дерева. Неэн пошла с ним. Они не охотники, которые проводят в лесу по нескольку дней, и давно должны были вернуться. Не могли же они пойти в шемленское селение, когда Затриан строго запретил?

— Неэн! Адален!

Друзья успокаивали Затриана, говорили, что его дети просто задержались, что они вернутся, но собратья не понимали, что Адален никогда бы не заставил так волноваться за себя и не повёл бы младшую сестру по незнакомому лесу в темноте, Адален слишком ответственный.

Затриан поднимал светящийся посох всё выше, как мерцающую звезду в ночи. Воздух после заката стал холоднее. Хрупкие ветки ломались под ногами и тревожили острый слух. Хранитель изо всех сил прислушивался, надеясь уловить ответные голоса детей, но ничего — только шелест ветра в листве, писк насекомых и его шаги.

— Хранитель! — позвали его вдалеке.

Трое следопытов стояли кругом и ещё один присел к земле, что-то рассматривая. Когда Затриан подошёл к ним и осветил пространство, посох выпал из вмиг ослабевшей руки и погас, зрение начало темнеть, голова кружиться, а сознание отказывалось принимать.

— Адален… — Затриан упал на колени и взял в ладони замершее лицо сына. — Адален?

Кровь окрасила руки. Оба уха отсутствовали, на их месте застыли почерневшие в ночи порезы. На лице след ожога и кровоподтёки, на ладони сквозная рана от ножа. Одежда, которую ещё недавно заботливо зашивала Адалену Неэн, разорвана, на груди синяки и тоже ожоги. Откуда? Как? Адален?

Затриан попытался привести его в чувство, исцелить раны, но ничто не помогало. Адален был мёртв. Рука собрата в сочувствии легла на плечо Хранителя. Ладонь Затриана сжалась в кулак.

— Кто?

— Шемлены, — один из следопытов выплюнул это слово, точно ругательство. Остальные подтвердили. На земле возле круга остывшего костра чётко отпечатались человеческие следы, их не перепутать ни с эльфийскими, ни с какими другими.

— Шемлены пытали и били его, пока Адален не умер, — услышал полный скорби шёпот Затриан, но не обернулся, чтобы ответить. Вместо этого…

— Неэн… где Неэн?

— Мы ищем её, Хранитель. Мы найдём, — уверили его собратья.