«Хорошо, что мы почти не разговаривали после моего возвращения. Гнев помутил мой рассудок, и обмениваться с тобой любезностями для меня было бы слишком сложно. Но поговорить нужно, и хотя бы в письме, я, возможно, скажу всё, что не смог сказать тебе в глаза.

Ты сказала, что у тебя не было иного выбора, кроме как дать им забрать его. Можешь обманывать себя этим и дальше, но мы оба знаем правду. У тебя с самого начала был выбор. С того самого дня, когда ты обнаружила, что беременна. Ты могла сказать мне. Написать письмо. Но ты скрыла от меня правду, потому что знала, что я в этом случае сделаю.

Ради вас двоих мне пришлось бы оставить орден, а тебе — Круг магов. Нам пришлось бы бежать и скрываться, но я был бы готов ради вас. Если тебе это поможет примириться с тем, что ты натворила, то вини мою любовь к Церкви, храмовников, мои клятвы. Тверди и дальше, что ты не хотела погубить меня. Притворяйся жертвой. Но я всегда буду знать, что ты обменяла сына на Круг. Что твоя вера в то, что Церковь способна доверять лишь послушным магам, для тебя ценней того, что у нас было. Вместо того чтобы бороться, ты подчинилась. Но какое ты имела право решать за меня? Ведь это был и мой сын! Да, Церковь забрала его у тебя, но меня его лишила ты».

Со временем невидимое другим напряжение между Винн и её бывшим возлюбленным спало. Возможно, они поставили сотрудничество мага и храмовника превыше личных обид, может быть, он смог понять её и простить. В конце концов, его снова перевели в другой Круг магов, на этот раз Винн даже не знала в какой, но больше она его не видела и никому не называла его имя, словно хранила в своём сердце под замком вместе с тем письмом и мыслями о сыне.

*

Запах чечевичной похлёбки из котла вывел Винн из задумчивости. Она сидела на вещевом мешке и умиротворённо наблюдала за суетой лагеря. Элисса и Алистер то и дело суетились возле неё, и чародейка, смеясь, лишь отмахивалась от их беспокойства. Добрые дети. На закате лет Винн выпал шанс сделать что-то для них и послужить стране.

Сколько ей осталось? Словно в ответ на вопрос в груди потеплело. Её друг был рядом и не собирался сдаваться, и Винн не сдастся. Она подошла к Стражам, что уже рассаживались вокруг костра и тянулись мисками к котлу с ужином.

— Вам, наверное, интересно, что это было сегодня, — начала Винн и присела рядом с Алистером и Элиссой, они затихли и посмотрели на неё. — Вы правы в том, что это началось не сегодня. Но нынче у нас был трудный бой, и понадобилась помощь. Я расскажу.

*

Ученики, которые были у Винн после Анейрина, отзывались о ней как о внимательной и заботливой наставнице, и Винн такой была. История с Анейрином многому её научила и смягчила нрав. И всё же она никогда не забывала о тощем затравленном мальчике-эльфе и всякий раз вспоминала своё обращение с ним как одну из самых больших ошибок в жизни.

Всю сознательную жизнь Винн провела в Круге магов. Бывали редкие случаи, когда её услуги требовались за пределами башни, в конце концов, она была одним из лучших целителей в Ферелдене, но потом всегда возвращалась. Вероятно, в башне, окружённая любящими учениками, она бы и закончила свою жизнь, если бы не пришёл Мор.

Когда король Кайлан призвал Круг Магов на войну, Винн вызвалась одной из первых. Магия должна служить человеку, и Винн намеревалась всеми силами помочь людям и своей стране победить тёмную напасть… до той самой битвы при Остагаре.

Винн видела, как наступают порождения тьмы, как люди гибнут под их мечами под косым дождём и тёмным небом, и как вспыхнувшая на башне Ишала надежда, не получив ответа, погасла.

Винн тогда серьёзно ранили в одном из локальных сражений, когда остатки армии после смерти короля и Серых Стражей отступали за Остагар. Винн спасла своей магией нескольких солдат, и они вытащили её из-под обломков рушащихся стен.

Она выжила. Вернулась в Круг и выступила против замыслов Ульдреда. Тогда всё и случилось.

На верхних этажах башни магов прогремел короткий взрыв, шум, послышались крики. Винн бросилась туда, чтобы найти Ирвинга, но он велел ей уводить детей. Винн замыкала их торопливую колонну, когда ученики и младшие чародеи убегали прочь от расползавшихся, словно прилив, призраков и низших демонов. Они почти добежали до безопасного места, когда в боковом проходе коридора Винн услышала визг.

Петра!

Её ученица метала бесполезные молнии в демона, чьи глаза пылали багровой яростью и тьмой. Он нависал над ней кроваво-пепельным облаком, и весь свет в коридоре, повинуясь его воле, замерцал и померк.

Винн успела отразить его атаку, когда Петра, зажмурившись, отпрянула назад.

— Уходи к остальным! Сейчас же! — бросила ей Винн и окутала себя светящейся сферой.

Демон утробно зарычал, и Винн почувствовала о сферу тяжёлый, точно от огромного молота, удар. Сфера замерцала, но выдержала. Демон ударил ещё. Винн призвала изнутри всю свою магическую энергию и держалась. Она отвечала на атаки демона ледяным дождём и острыми молниями. Падала на обломки каменных ступеней и тяжело поднималась, поддерживая магический щит.

Он истончался, как паутина от ветра. Винн слабела. Казалось, колдовство черпает силы уже не в её магичесой энергии, а истощает саму жизнь Винн. Сердце билось всё медленней и тяжелей, вторя ударам демона. Они отдавались в голове тупой болью и грозили расколоть защиту, как орех. Налитые кровью глаза демона то пылали ярче, то тускнели. Он рычал, обжигал ладони чародейки яростным огнём бездны из самой Тени, обжигался магическим холодом сам, неистовствовал, отступал, стелился тёмной пылью и нависал снова. Они оба поставили на кон свои жизни.

И Винн победила.

Последний рывок на последнем ударе сердца, и демон растворился в пепельном облаке, а Винн упала, успев лишь услышать, как посох выкатился у неё из ладони.

Смерть приближалась. Звуки, цвета туснели и растворялись в тишине. В темноте. Каменный пол сквозь одежду холодил бёдра, пробегал мурашками к щиколоткам. Становился ровным, всё более неосязаемым. Резной потолок сыпался невесомой каменной пылью и оседал на лице и губах. Язык не двигался. Глаза уже не видели. Они сомкнулись, когда сердце отбило свой последний удар.

Винн умерла. Спасла, кого смогла, и умерла… как вдруг по ту сторону Завесы почувствовала тёплое почти солнечное тепло. Оно укутало её, как дитя, придало сил, и Винн увидела золотой мост.

Так это ты, мой друг, — подумала она тогда. Тот же свет. То же тепло и внимательный заботливый взгляд, какой она чувствовала на себе всякий раз, когда путешествовала во сне по Тени, но никого не видела.

Маги могут ходить в Тень осознанно. Маги ищут там ответы. Маги опасаются демонов. Маги встречают и добрых духов.

Дух Веры. Он был с Винн, когда она проходила Истязания. Молчаливым взглядом утешал после смерти Анейрина и потери сына. Придал ей сил в битве при Остагаре и всякий раз наблюдал с опаской издалека по ту сторону Тени, наполняя сердце Винн верой и светлой надеждой, что всё в итоге сложится хорошо.

Винн ступила на золотой мост и позволила пространству нежно вытянуть себя из Тени. Обратно в мир. В жизнь. В темноту башни, но к тем, чьи жизни зависели от неё, кто звал её с той стороны Завесы, где тьма ещё не победила.

Винн распахнула глаза и закашлялась. Лёгкие снова наполнил душный воздух башни, по венам бежала тёплая кровь, а глаза всмотрелись в отчаявшееся лицо Петры.

— Винн, ты жива! Слава Создателю!

— Я жива, — успокоила её Винн и ощутила внутри невнятный шёпот духа.

Он был с ней. Ласковый, умиротворяющий, но всё-таки чуждый человеческому телу. Дух спас её и отдал вечность своего бесплотного существования, чтобы её глазами увидеть мир. Он будет жить в ней, поддерживая биение её сердца, покуда хватит его сил, пока они оба не покинут этот мир.

Башня магов пережила нападение. Винн выжила и была полна сил, зная, что её срок лишь немного отодвинут. Смерть снова придёт за ней, и она встретит её без колебаний, а пока же…