*

Свет лавовой реки мерцал на стенах оранжевыми бликами. Слабое свечение лириумных жил напоминало лёд. Под толщей камня и могучими сводами застыли бирюзовые ручейки и сплетались на вершине длинного выступа, напоминая глубоко ушедшие в землю корни. Да… Казалось, Наковальня Пустоты дала корни и готова снова расцвести в былом величии, но нет. Оно кануло. И никогда не возродится.

Я Каридин. Величайший кузнец Древней эпохи. По матери из почтенного Дома Ортан, по отцу из умельцев-кузнецов. Создатель нового способа плавки. Архитектор и строитель Боннамара. Мастер самых великолепных доспехов, какие носили величайшие воины гномьего народа. Каридин.

Скрежет металла. Каменная пыль от тяжёлых шагов.

Я Каридин. Совершенный Каридин. Изобретатель Наковальни Пустоты. Создатель всех големов.

Огромная металлическая ладонь задержалась на уровне глаз и тут же безвольно повисла.

Я Каридин…

Гномья империя была величайшей в Тедасе. Тысячи миль Глубинных троп соединяли сотни городов. Когда-то по этим тоннелям ходили караваны и путники со всех концов подземного королевства. Всё изменил Мор. Человечество принесло на эту землю заразу, и она поглотила блеск и величие империй в считанные годы, как ржавчина съедает залежавшийся металл.

Как больно было слышать, что ещё один рубеж сдан. Как сердце обливалось кровью, когда всё меньше отрядов возвращалось с фронта. Доспехи, выкованные мной не спасали воинов от смерти, и я молил предков послать мне знак, что я могу сделать для нашего народа. Предки услышали мою молитву. Это было сродни видению. Я бы мог поклясться, что сон, но гномы не видят снов. Я знал, что нужно делать.

Несколько лет Каридин днями и ночами проводил в кузнице и работал над своим творением. Все прочие заказы он оставлял ученикам. Однажды его посетил король Валтор и поинтересовался, почему Каридин игнорирует заказы его Дома. Каридин рассказал ему о своём видении и пообещал, что вот-вот выкует надежду для гномьего народа.

Наковальня Пустоты. Она готова. Расчерченная чётким узором магических рун и питаемая лириумом она способна сотворить чудо.

Каридин обнародовал своё открытие и объявил набор добровольцев, желающих стать непобедимыми и бессмертными солдатами из камня и стали. Каридин назвал их големами в честь статуй из легенды, оживляемых мёртвыми. Добровольцев нашлось немного, но они были. Младшие сыновья без надежды на удачный брак и наследство, юноши из касты воинов — все они хотели защитить Орзаммар и жить в теле крепче любой стали. Они не знали, что их ждёт, не просили поговорить с предшественниками. Они приходили в чём мать родила, и кузнец Каридин облачал их в такие большие доспехи, что даже самые крупные воины выглядели в них детьми. Наковальня становилась их первой и последней колыбелью.

Со всех сторон от нас толщи земли не менее чем в милю. Никто не слышал их криков, когда я через глазные отверстия, через рот и каждую щёлочку вливал в броню раскалённый лириум. Я кую их, придаю форму, пока их тело извивается и стонет от боли. Они затихают быстро, но запах остаётся надолго. Храните предки, я никогда не забуду этот запах — горячего металла с нотой крови.

После того, как первый отряд големов успешно испытали в битве с порождениями тьмы, Каридина нарекли Совершенным, но он не торопился заявлять собственный Дом. Он был занят одной лишь Наковальней.

Они все умирают. Никакая магия не способна вдохнуть жизнь в бездушный металл. Каждый рождённый голем — это чья-то смерть… и я был горд тем, что предки сочли меня достойным нести эту ношу… до той самой ночи, когда ко мне в кузницу не пришёл король Валтор.

— Твои големы великолепны, Каридин. Мы смогли отвоевать те рубежи, которые уж и не чаяли.

— Благодарю, Ваше Величество. Я не устаю молиться Камню за тех несчастных, что отдали жизнь ради превращения в голема.

— Вот что, Каридин. Ты мог бы сделать больше големов? — король выразительно посмотрел на меня. — Если мы хотим оттеснить порождений тьмы с наших владений, понадобится намного больше непобедимых солдат.

— У нас нет столько добровольцев, Ваше Величество…

— Об этом не волнуйся. Гномов я предоставлю.

В тот миг я почти услышал, как капля пота стекла по моему лицу, бороде и упала на пол, точно огромный камень.

—…Мы не можем требовать от наших воинов такой жертвы без их согласия. Вы ведь знаете, какова цена каждого голема, мой король. Многие Дома из касты воинов уже на грани вымирания, потому что их наследники сгинули в боях. Как можно требовать от них ещё и такого долга?

Конечно, король это знал, но у него на уме было нечто более ужасное.

— Они будут не из касты воинов. Какая разница, кем был гном раньше, если он станет непобедимой машиной. Жезлы управления заставят их идти в самое пекло без страха, а для этого сгодится любая жизнь, — от слов короля у меня кровь застучала в висках, но я продолжал слушать, тщетно надеясь, что неправильно его понял. — В Пыльном городе больше тысячи неприкасаемых. Наши тюрьмы полны преступников. Разве для них может быть честь выше, чем защищать Орзаммар в бессмертном теле? У их отряда будет подходящий командир. Пусть Сардол Дартонел тоже ляжет на Наковальню.

Каждый волосок в моей бороде, казалось, зашевелился от ужаса и негодования. Дартонел был из благородных и пять лет назад боролся с Валтором за трон Орзаммара. Не так предки велели мне использовать Наковальню. Она уже полна крови, въевшейся в её основание, каждую руну и царапину. В её глубине я слышу стоны и агонию умирающих душ порой так громко, что они сводят меня с ума. Спасите предки, я не выдержу невинных жертв! Я создал Наковальню, чтобы спасти мой народ, а не для укрепления власти.

— Нет, — ответ сорвался с моих губ так быстро, что я не успел осознать и всё же не жалел о нём.

Последнее, что я помнил в смертном теле, это как король нахмурился, позвал стражу и приказал моим ученикам положить на Наковальню меня.

Я Каридин. Создатель Наковальни Пустоты, творец всех големов, сам был превращён в одного из них, но я сохранил разум и волю. Ни один из моих учеников не сумел создать на меня жезл управления. Быть может, один и мог, но скрыл это и не стал. Я был благодарен, и едва меня отпустили после преображения, я взбунтовался, забрал Наковальню и скрылся во тьме пещер. Некоторые из големов отправились со мной. Многие потом сгинули во тьме, других я отослал. Не знаю, сколько из них осталось, но я клянусь, что более ни одна душа не падёт жертвой Наковальни.

Каридин опустил голову в скорбном молчании. Из всех големов, что остались с ним, никто более не сохранил разум. У многих он угас за прошедшие века, другие сходили с ума от тюрьмы и одиночества, иные так и не разбудили собственную волю и остались послушными марионетками. Каридин уничтожил все жезлы управления, и всё же мало кто с тех пор пробудился.

*

Шейла переступила порог рукотворной комнаты, освещаемой ручейками лавы в желобах. Именно этот свет заметил издалека Алистер, и теперь после миль природных пещер снова наткнуться на обтёсанную и выстроенную посреди скалы комнату было необычно.

— Что тут такое было?

У каждой из шести массивных колонн стояли застывшими изваяниями големы, а пол обильно усеян трупами порождений тьмы. Свежими. Элисса склонилась над одним из генлоков.

— У них переломаны кости и разбиты головы, будто…

— Будто их отдубасила голем, — закончил весело Огрен.

— Как пьяный гном полагает, я могла это сделать, если всё время была с Серыми Стражами.

— Ну, может, ты по ночам перемещаешься сквозь камень и долбишь порождений тьмы. Может, у големов ритуал такой. Откуда нам знать? — пожал плечами гном, крайне довольный своей шуткой.

— Я всё-таки знаю один анекдот… — пробурчала голем.

— О! Вот это интересно!

— Пьяный гном, путешествующий с Серыми Стражами.

— Ба! Да я имел в виду настоящий анекдот.

— Тихо, — вскинула руку Элисса, так как услышала странные звуки со стороны, откуда они пришли.