— Отец, не надо, что ты говоришь! Ты только послушай себя! — взмолилась Делайла, а Хоу поднялся из-за стола и дал ей пощёчину.
Делайла поражённо замолчала и прижала ладонь к ушибу, а потом с испугом глянула на отца. В его глазах горела злость, он не сожалел.
— Ты безумен, — прошептала она. — Посмотри, что ты наделал. Тебя ненавидит весь Ферелден. Соучастниками чего мы стали?
— Пускай ненавидят. Скоро останутся только те, кто нам лоялен.
— Не нам, а тэйрну Логэйну, — мрачно заметила Делайла, всё ещё держась за щёку.
— Это одно и то же, — ответил Хоу, но девушка вдруг нервно рассмеялась.
— Ты даже этого не видишь. Слепец. Что бы мама на это сказала, если б была жива?
Хоу схватил дочь за хрупкое запястье, словно собрался снова её ударить, и она заслонилась от него другой рукой, но Хоу лишь заглянул ей в лицо.
— Её здесь нет, а даже если б была, думаешь, мне есть дело до её мнения? Не лезь в дела, которых не понимаешь.
— Где Томас? — Делайла быстро перевела тему, стараясь сохранить спокойствие и сгладить конфликт. Она уже жалела, что завела этот разговор. Когда её отец в плохом настроении, ничего хорошего ждать не приходилось. Никогда.
— Я отправил твоего брата по делам.
— Ты снова втягиваешь его… во что? Хорошо, что Натаниэль в Вольной Марке.
Хоу дёрнул Делайлу за запястье, и она упала на ковёр. Рендон Хоу позвал стражу, которая тотчас явилась, и указал на дочь.
— Заприте её в комнате, — бросил он и обернулся к ней. — Ты никуда не едешь… и считай, что того торговца уже нет.
— Отец, нет! Не смей! Пожалуйста, не надо!
— Уберите её.
Плач Делайлы слышался на весь коридор, отдаваясь кратким эхом по стенам, словно её вели на эшафот. Дочь Хоу чувствовала себя приговорённой к долгой мучительной смерти и продолжала рыдать и стучать в дубовую дверь, даже когда в ней повернулся ключ. Слуги попрятались, стража предпочла закрыть уши. Никто не смел больше подойти ни к Хоу, ни к его дочери. Только сенешаль Вэрел наблюдал за этой ситуацией и приметил, куда стражник положил ключ от комнаты Делайлы.
— Ты играешь с огнём, Вэрел, — покачал головой лейтенант Гаревел.
— Предлагаешь оставить всё, как есть? После того что произошло при Остагаре?
— Нет. Но если эрл узнает, понижением в должности ты не отделаешься. Он уже грозится отобрать земли у тех, кто не поддерживает его притязаний, а тебя он просто казнит.
— Сейчас тяжёлые времена, Гаревел. Для многих. Я делаю, что могу.
— Береги себя. Если ты умрёшь, всем этим людям некому будет помочь.
— Думаешь? Моё дело небольшое. Я слышал, эрл Эамон выздоровел и поддержал Серых Стражей. Возможно, это хороший знак. Надеюсь только, что Ферелден выстоит.
— А я надеюсь, что мы к тому времени будем ещё живы. Я отправил человека в город к тому торговцу, как ты просил.
— Спасибо, Гаревел.
— Будь осторожен, Вэрел. Тучи сгущаются не только на юге.
*
Последнее порождение тьмы пало от меча. Отряд Стражей стоял посреди разрушенной деревеньки, коих в южной части Ферелдена становилось без счёту. Некоторые дома ещё дымились от недавнего пожарища, поднимая в чистое небо столб чёрного дыма, иные уже обратились в угли, а ветер уныло свистел и ворошил пепел. Огромная каменная башня рухнула на два ближайших дома, безнадёжно проломив их крыши. Обломанные крылья мельницы продолжали бесцельно крутиться вокруг своей оси, но никто уже не получит с них муку и не испечёт хлеб. Кровь обагрила снег и весенние лужи, солнце отражалось в них алым пятном. Повсюду лежали изуродованные человеческие останки — всё, что осталось от Хоннлита.
— Ужасно, — вздыхала Элисса, глядя на мёртвых с сочувствием, её мабари то и дело прикрывал нос от гари и трупной вони и скулил.
— Теперь понятно, почему в Редклиф отсюда перестали приходить вести, — сказал Алистер.
Его меч был в пятнах тёмной крови. Эамон пытался убедить Алистера остаться в Редклифе, но Алистер не послушал. «Я прежде всего Серый Страж. Этот долг с меня никто не снимал», — сказал он. И произошедшее в Хоннлите укрепило уверенность Алистера в том, где он сейчас нужнее… и рядом с кем.
Элисса стояла, прикрыв глаза, но ничего тёмного поблизости она более не чувствовала — все порождения тьмы были убиты.
Враги напали на деревню внезапно, многие жители погибли сразу. Если бы люди были готовы, возможно, против небольшого отряда порождений тьмы жители смогли бы выстоять… Но их застали врасплох, страх и паника сделали своё дело. Выжило так мало. Кто успел, заперлись в подземной лаборатории некогда жившего здесь мага. Припасов почти не было. Мужчины, вооружившись, чем могли, иногда выбирались наружу в поисках еды и воды. Не все возвращались. Когда припасы закончились, выжившие хоннлитцы уже были готовы к горькой участи. Звучали робкие предложения оживить голема, который последние тридцать лет стоял на деревенской поляне. Но иные помнили его историю и были против. Оставалось молиться и готовиться к худшему, когда помощь наконец подоспела, и порождения тьмы, ещё пировавшие на обломках, пали от мечей Стражей и магии.
Жители выбрались из укрытия и жмурились от вечернего солнца, обречённо смотрели на угли своих домов, узнавали в мёртвых телах соседей. Иные не могли сдержать слёз и стенаний. Похороны прошли на утро в тяжёлом молчании.
Алистер предложил селянам пойти в Редклиф — из всех южных владений это было самое безопасное место. Хоннлитцы выдавили из себя слова благодарности и на прощание отдали своим спасителям единственную «ценность», что осталась от деревни. Им она больше была без надобности.
— Потоки беженцев текут бесконечно. Я уже не разбираю их лиц. Так многих мы видели, — проговорила Элисса, глядя в спину последним уходящим — хромому мужчине и светловолосой женщине. Они вели за руку мальчика лет пяти, который едва успевал за их быстрым шагом, и вскоре скрылись за холмом. — Может, стоило их проводить?
— Хватит трястись за каждого. Мы им не няньки. Всех не убережёшь. Ужели это до сих пор ты не поняла? — вздёрнула подбородок Морриган.
— Я бы предпочла уберечь всех, кого смогу, — спокойно повернулась к ней Элисса, — но не будем сейчас об этом. Тут дело…
Кусланд посмотрела на испещренный рунами жезл в своей руке и перевела взгляд на каменную статую посреди затоптанной уже подтаявшей от зимы поляны в центре деревни.
«Голем», — сказали им старейшие жители. Когда-то он двигался и выполнял приказы мага, но уже давно застыл без движения. Остался только жезл управления, который до сей поры пылился в подвалах лаборатории.
— Ты точно хочешь это сделать? — с сомнением протянул Алистер. — Не зря местные даже подрались из-за того, стоит ли это делать, а ведь они были на грани смерти. Нам точно нужен этот голем? Мы же ничего о них не знаем.
— Мы не будем вести его за собой постоянно. Мы ведь всё равно собираемся в Орзаммар. Я слышала, что гномы очень ценят големов, и если привести одного из них к ним в качестве подарка… — начала Элисса.
— Или взятки, — рассмеялась Лелиана.
— …то это увеличит наши шансы договориться с их королём. Вы так не думаете?
— Но ведь жители сказали, что эта штука убила своего прошлого хозяина-мага. Ты всё ещё хочешь её оживить? — снова засомневался Алистер.
— В мире много необычных явлений. Пожалуй, последствия не всех из них можно предсказать, — наклонила голову Винн.
— А по-моему, нам просто сбагрили яблоко раздора, и толку от него никакого, — предположил Зевран и с сомнением глянул на разрисованную рунами кривую металлическую палку.
— Коль эта штука будет слушаться жезла у тебя в руке, так почему бы нет? Вещи наши понесёт, — заметила Морриган, а Чейз задорно гавкнул.
Элисса выдохнула и подошла к поляне, посреди которой высилось нечто, похожее на массивную статую каменного человека семи футов высотой довольно грубой работы. Оно стояло, раскинув руки и задрав непропорциональную маленькую, по сравнению со всем остальным телом, голову к небу, а плечи, запястья и икры покрывали странного вида кристаллы, которые, казалось, росли прямо из камня. Элисса неуверенно взмахнула жезлом и произнесла слова, которые, как обещал один из жителей, должны оживить каменного голема.
