Вскоре в конструкцию направляющих данного ЗРК были внесены необходимые изменения и произведены доработки подобных пусковых установок во всем Военно-Морском флоте. С тех пор с подобным явлением утыкания ракет, насколько мне известно, за все время эксплуатации больше никто не сталкивался. Были так же внесены соответствующие необходимые изменения в систему управления и бортовую аппаратуру ракеты с целью исключения тех негативных явлений, с которыми я столкнулся на той призовой стрельбе. А мою всю дальнейшую военную судьбу в службе корабельного ракетно-артиллерийского вооружения определил тот суровый капитан 1 ранга Рудольф Карлович Пога, которому я, по сей день, благодарен. Я люблю свою профессию!

В советское время выборы в различные органы государственной власти, на корабле, как и в любой воинской части, были важнейшим политическим мероприятием. Подготовка к ним начиналась задолго до самих выборов, а показателем организованности являлись насколько быстро и, безусловно, при полной явке избирателей корабль проголосует. А политические органы соединения по этому случаю даже организовывали соревнование между кораблями. Сегодня на это можно посмотреть широко раскрытыми и изумленными глазами, но только не в те приснопамятные времена.

В начале мая, буквально на следующий день после Дня Победы 1973 года я вернулся из отпуска на большой противолодочный корабль «Достойный» Северного флота, на котором проходил службу. Как положено, доложился, командиру корабля капитану 3 ранга А.И.Фролову, что из отпуска прибыл и во время отпуска замечаний не имел. И только собрался испросить «Добро» идти, как он меня «осчастливил». Дело в том, что в то время я являлся секретарем партийного бюро корабля, а наш заместитель командира по политчасти А.И.Иваненко вчера убыл в отпуск и оставил меня за себя на время отпуска. Я чуть не опешил от такого «счастья», спросив, мол, у нас же есть кадровый политработник – штатный секретарь комсомольского бюро корабля, выпускник Киевского ВВМПУ лейтенант Атласов, который в прошлом году пришел к нам служить. На что мне командир ответил, что политотдел принял решение исполнять обязанности замполита именно мне. Не могу судить, почему. Одно могу утверждать – на корабле Атласов авторитетом не пользовался. А по сему, распорядился командир, считать себя принявшим дела, перейти в замполитовскую каюту, и приступить к работе. Разобраться и вникнуть во все планы партполитработы, которые он приготовил для меня на рабочем столе, и приступить к их неукоснительному выполнению.

Не успел я войти в находившуюся за переборкой каюту замполита и приступить к изучению «памятных записок», которые оставил мне наш замполит, как в каюту в сопровождении рассыльного зашли два капитана 2 ранга. Выясняю, что они из Политуправления Северного флота с проверкой хода подготовки к выборам. Хорошо запомнил одного из них: высокий, худощавый, в очках в роговой оправе, через которые на меня из-за сильного увеличения смотрели очень большие сверлящие насквозь глаза. А я и понятия не имею, о каких выборах идет речь. Но тут с радостью замечаю на замовском столе ученическую тетрадку, озаглавленную планом подготовки к выборам местных судей. Значит, вот кого выбирать будем, догадался я, и бодренько предъявил им эту тетрадку. И вот эти два товарища начали это замполитовское творение сосредоточенно изучать. Не высказав ни одного слова по поводу плана, они меня и спрашивают, мол, где у нас на корабле агитпункт и как организовано дежурство агитаторов? И, вдобавок, как это все можно увидеть? Быстро соображаю, что кроме библиотеки агитпункт больше нигде быть не может. Доложив командиру о прибытии проверяющих, повел их в корабельную библиотеку. Нужно отметить, что на этом проекте кораблей ее помещение находится в самом носу. Похоже, что тот, кто из проектировщиков корабля там разместил библиотеку, в море ни разу не был. Потому что на ходу корабля из-за сильной килевой качки, устоять в ней на ногах было решительно не возможно, а не то, чтобы выбрать книжку почитать или, к примеру, полистать подшивку журнала «Советский воин». Веду их, а сам в глубоком сомнении: а вдруг библиотека закрыта на ключ? А уж в отсутствии агитатора я почти не сомневался. К моему огромному удивлению, библиотека оказалась открытой и агитатор – матрос в агитпункте оказался на месте и даже, как положено, представился проверяющим.

Проверяющие покрутились на месте, посмотрели на развешенные на переборках изготовленные типографским способом, надо полагать, по заказу Политуправления флота, агитационные плакаты, бросили взгляд на подшивки периодической печати на столе. Никаких вопросов ни агитатору, ни мне не задали и, к моему огромному облегчению, убыли с корабля. Обрадованный первым успешным выполнением замполитовской работы, я доложил командиру корабля о результатах проверки.

Однако зря я, не искушенный в политработнических делах, радовался! На следующее утро прибегает запыхавшийся рассыльный и докладывает, что меня срочно вызывает начальник политотдела дивизии. Бегу к нему через два причала, представляюсь, а он чернее тучи. Молча сует мне нашу флотскую газету «На страже Заполярья», а там на первой странице большая статья под названием «Не горят огни в агитпункте», где наш корабль и моя фамилия фигурируют первым корпусом.

Надо отметить, что времена тогда были весьма суровые: попался «на карандаш» с критикой, изволь обязательно в установленный срок дать в редакцию газеты письменный ответ о принятых мерах и обязательно с пришпиленной канцелярской скрепкой к письму вырезкой этой критической статьи. Таков неукоснительный порядок! Пишу ответ, что мол, на критику отреагировали, меры приняли, замечания устранили и впредь не допустим. А сам думаю: что, собственно, не так? Но, главное – воды в письме побольше! Визирую его у начальника политотдела и отношу эту важную бумагу в редакцию газеты. Вроде бы все стихло. Ан нет! Через неделю все опять повторяется вновь. Это, оказывается, начальник Политуправления флота – член Военного совета флота написал передовицу в вышеупомянутую флотскую газету, где опять фигурирует наш корабль с моей фамилией как пример неудовлетворительной подготовки к выборам местных судей. Профанация, скажете вы. Ничуть – отвечу я, поскольку решительно ничего не понимаете в партполитработе на флоте! И хоть в избирательном бюллетене была всего одна фамилия, а моряк никакого понятия не имел, за кого он голосует, но всю агитационную работу надо организовать так, чтобы он совершенно осознанно и убежденно в правоте совершаемого им политического акта, отдал за кандидата свой голос. Тем более, в те времена в стране существовал партийный тезис с самого, что ни на есть, верха: «…А почему бы не проголосовать за единственного в бюллетене кандидата, если он – человек хороший?»

И на этот раз я сделал формальную отписку, которая, надо полагать, всех удовлетворила. На том по моим ощущениям политико-воспитательная работа к выборам во флотском масштабе и закончилась. По крайней мере, больше нас никто не проверял и работой нашего корабельного агитпункта не интересовался.

И вот, наконец, завтра долгожданные выборы. После вечерней поверки я, несмотря на то, что стою дежурным кораблю, от которого меня, как ВРиО замполита никто не освобождал, и выделенные от каждой боевой части моряки готовим избирательный участок в столовой команды. Из кладовой культпросветимущества принесли урну для бюллетеней и главный атрибут действа – сборную кабинку для тайного голосования. И хотя была полная уверенность, что в нее никто заходить не будет, приспособили в ней настольную трибуну из кают-компании офицеров и даже положили шариковую ручку, подвязанную к ней прочным шпагатом. Готовим избирательный участок, а тут, глядь, и наш настоящий замполит подоспел. Проверить, как мы к выборам готовимся. Сделал для порядка какие-то замечания и удалился.