Если бы я сказала «да» сразу, он мог не погибнуть, мог, его кровь и на моих руках, как и смерть тех двух бедолаг в Тенрайде. Я упустила свой последний шанс на счастливую жизнь, дура, после того, как он ушел, в ней более нет места смыслу.

Вот так. Но сегодня, мне выпал шанс переписать сюжет твоей жизни будучи зрителем. Еще одной смерти я не переживу, не хочу сойти с ума и угодить в дурку. Прости меня, что выставила тебя трусом, если это плата за то, чтобы ты дышал, то я её заплачу.

Возвращайся домой, плюнь на всё и начни новую жизнь. Забудь о Набе! Помни, возмездие требует двух могил, наша поездка сюда тому яркий пример. Моя доля — теперь твоя. С такими деньжищами все дороги открыты. Живи счастливо, без вины и предрассудков, за нас всех, ты настоящий мужчина, Нарни, я уверена у тебя все получится. Второе письмо передай моим родителям, не забудь о семье Али и Ози. Это тяжелое бремя и оно тебе по плечу. Жизнь прекрасна, наверное. Просто нужно открыть глаза. У меня не получилось… До встречи в новой, брат.

Илона.»

Опустив густые брови, Нарнис потер щетину. Отстранив письмо, разочарованно огляделся по сторонам. Второй листок убрал в карман.

Раздался стук в дверь, и без особых прелюдий в помещение прошел молодой аранийский солдат, тот щупленький, которого недавно отпустили из плена Бримуновцы.

— Нарнис, все наши готовы, вы идете? — осторожно спросил он.

— У тебя есть зажигалка или спички, моя отсырела? — холодно ответил раеоонец вопросом на вопрос.

— Да, конечно, — достал из кармана штанов спички и подкинул Нарнису. Внимание привлекла стоящая в углу гитара, стилизованная под красное дерево и украшенная надписями на северном наречии. — Воу, классный инструмент, можно посмотреть? — араниец взглянул с опаской, получая назад спички.

Владелец кивнул и подняв листок перед собой поднес к нижней его части горящую серную головку. Оранжевое пламя мягко принялось ласкать бумагу перерождая её в пепел. Тем временем, Уман пристально рассматривал в руках музыкальный инструмент и аккуратно ласкал его пальцами.

— Вот это да, легендарное изделие, а каков звук…

Нарнис тем временем закончив пиродействие с письмом, схватил рюкзак, закинул за плечо и поднял с пола бутылку «блондинки» от Пурэ. Залпом осушил жидкость до дна:

— Забирай, она твоя, — веко под глазом немного дернулось и мужчина покинул комнату. Уман, еще раз с восхищением оценил инструмент и положительно покачал головой.

***

Всё в этот июньский вечер шло наперекосяк, дух смерти витал в воздухе.

Вопреки намеченному плану, красная ракета осветила небо в начале первого ночи, после чего около пятидесяти человек выдвинулись к Дейнен блок в гробовой тишине. Дерзкий рейд застал неприятеля врасплох. Он даже предположить не мог, что изможденные солдаты из исполинов физически способны на атаку после сегодняшнего утра.

Через четверть часа боестолкновений, подразделения заняли свои позиции, и открыли коридор, но со стороны «большой земли» докладов не приходило.

Сколько Рарон не пытался выйти на связь, в канале шуршал лишь треск помех, обнадеживали лишь звуки идущего боя в переулке выше по улице за полицейским участком, давая понять, что на той стороне тоже предпринимаются все возможные действия по спасению сограждан.

К часу ночи замкому наконец удалось вызвать прорывающихся навстречу союзников. В рации прозвучало четкое: «Дейнен зачищен, быстрее пускайте колону!».

Раненные и гражданские выдвинулись незамедлительно. Покалеченные средней тяжести, кое-как, помогали «тяжелым». Кто не мог идти, тех тащили на себе местные жители, а боеспособные «легкие» вновь получили оружие и присоединились на позиции к стрелкам первой роты.

Аговирцы пришли в себя довольно быстро и стянули к точке прорыва дополнительные подразделения, после чего потери стали ощущаться куда серьёзнее.

В пятнадцать минут второго, ста тридцати миллиметровый фугас влетел в здание супермаркета, пробил крышу и убил сразу пять человек, среди которых оказался эбрезер Рарон с радистом. Так как армейская длинноволновая рация была только у него, радио-мост с большой землей оборвался.

Оборвался именно в тот момент, когда на другой стороне, полковой радист подорванным голосом вызывал прорыв-группу и кричал, чтобы те немедленно остановили колону, так как аговирцы контр-атакой выбили их из здания полицейского участка и теперь весь переулок находится под интенсивным обстрелом неприятеля.

Но штурмовая группа уже не могла слышать предупреждений. Колонна полным ходом брела к полицейскому участку, как ничего не подозревающие коровы на скотобойню.

Аговирцы поняли ради чего «ранцы» все это устроили, хладнокровный по своему ценизму план созрел сам собой. Когда раненные показались на пересечении Дейнен блок и переулка «Восхода», по ним никто не стрелял. А когда почти семьдесят человек вышли на открытый пяточек и направились в сторону спасения, из окон заведения правопорядка, шквалом посыпались пули. Весь фасад здания превратился в светодискотеку, где каждая вспышка сопровождалась полетом свинца в женщин, детей, стариков и раненых.

***

Даже сквозь шум дождя и стрельбу они услышали жуткие вопли и стоны выше по улице. Появилось ощущение, что твари подземного мира выползли на землю и начали свою экзекуцию.

Ротный, по внутренней связи безуспешно пытался связаться с Рароном, но контакта установить не удалось. Дабы прояснить ситуацию, послал Нарниса в супермаркет.

Раеоонец отбыл незамедлительно. Выйдя под дождь, Нарнису требовалось перебежать к торговому зданию напротив. Мрак и вереница эвакуирующихся осложняли ориентацию на местности. Так как улица шла в подъем, обильные потоки воды промочили ноги. Достав фонарик, направил свет на землю, но когда увидел то, что омывало ботинки, всё внутри перевернулось.

Одарив лучом весь периметр дороги, подсветив серые лица аранийцев, Нарнис обнаружил, что вода потока под ногами — бардовая, как будто, кто-то вылил целую тонну красной акварели. Обуреваемый ужасом, бросился к медленно бредущим людям и принялся в жесткой форме останавливать их, некоторых бесцеремонно валил на землю, хватаясь за следующих, кричал на всеобщем: «Всем стоять!».

Люди особо не сопротивлялись, будто уже смирившиеся со своей участью. Все это походило на гротескный ночной кошмар.

Вернувшись к ротному, Нарнис рассказал ему об увиденном, схватился за голову и принялся покачиваться взад- вперед. Первый раз за долгие годы раеоонец ощутил себя действительно ничтожным, беспомощным, словно грудной младенец, абсолютно неспособным что-либо изменить. Слова подруги о «кино» и о «сюжете» обретали смысл.

Беженцы встали, а первые отголоски трагедии открылись лишь через час.

Так как замком погиб, командование на себя взял ротный, и первым его приказом на новой должности было отбить здание номер 34 в переулке у аговирцев, то самое здание полицейского участка, и позволить колоне продолжить путь до спасения.

Это задание по всем параметрам логики и здравого смысла считалось суицидальным, тем не менее, нашлась двадцатка добровольцев, готовая испытать судьбу на прочность. Вместе с ней вызвался и Нарнис.

На полусогнутых, короткими перебежками бойцы рванулись к цели. Укрываясь за остовами автомобилей, всё сильнее сокращали дистанцию со зданием, изнутри вспыхивающим огнями выстрелов, будто новогодняя елка. Видно аговирцы ещё не успели добить всех участников первой атаки.

Группа перебежала к торговым киоскам и вдоль них продолжила движение к оплоту смерти. Стоны и плач становились все громче, разбавляясь звуками одиночных выстрелов.

Укрывшись за последним ларьком, Нарнис выглянул, чтобы оценить обстановку на перекрестке. Картина, открывшаяся перед ним заморозила кровь в жилах. Всё пространство перед участком холмилось от груд раненых и мертвых тел. Стоны и плач разрывали воздух. То и дело вспыхивали новые огни выстрелов из мигающего здания, обрывая чудом уцелевшие жизни. Подствольные фонари шарили по телам, ища очередную недобитую жертву.