— Поехали, буду твоей группой поддержки, — Озан изъял сигарету изо рта подруги, пару раз затянулся и точным броском отправил окурок в урну — да и ты сейчас в таком состоянии, что я, честно сказать, немного беспокоюсь.

— А разве к своим ты не спешишь?

— Спешу, но зная тебя, не думаю, что смогу спать спокойно, когда сержант Авонави будет слоняться по городу как бродяжка, так и не переступив родной порог.

— Ну, не лишать же тебя мирного сна, пошли.

Дождь усилился, Озан хотел было поймать такси, но Илона его остановила, предложив пройтись немного пешком. Курс взяли на подземку. Многие прохожие спасались под зонтами, другие прятались под козырьками домов и навесами, пытаясь переждать ливень, который с каждой минутой становился всё сильнее. Спустя считанные минуты, оба ветерана насквозь промокли. Остановились на обочине перед зеброй, в ожидании зеленого сигнала светофора.

Вглядываясь в желтый, прошлого века постройки дом на углу улицы, Илона отметила его удачное расположение. Старинное барельефное здание возвышалось над широким перекрестком, по которому проносились машины. Местность перед ним вся открыта, размести на восьмом этаже, вон в том балконе пулемет и если противник будет наступать с юго-востока, его можно держать с двух направлений. Лифтовой выступ справа не даст стрелкам подавить эту точку с восточной стороны. Единственное возможное место для уничтожения расчета — тут, на этой аллейке у трамвайных путей, не более сотни метров. Но сюда бы враг не добрался, нет никаких укрытий, пулемет достанет всех. Замечательная позиция.

Добравшись до метро, спустились на платформу «Сквер рассвета», сели в поезд и отправились в сторону «Аллеи тишины», где располагался её дом. По синей ветке пять станций, переход, и еще три по оранжевой в сторону области.

Зашли в заполненный вагон, встали у поручней на противоположной стороне от дверей. Многие пассажиры украдкой, с любопытством поглядывали на граждан в парадной военной форме. Ветераны войны пока что являлись диковинками в этом мире суеты, так как подразделение, в котором служила Илона и остальные попали в первую волну демобилизации, и, будучи на фронте в авангарде, так же в авангарде вернулись домой.

Больше всех, из пары, интерес привлекала женщина. На темно-зеленой куртке с отложным воротником, украшенным черными черепами и значками принадлежности к пехотным частям «Фельтры», поблескивало в два раза больше наград, чем у спутника: две медали слева и четыре ордена — синие четырехконечные звезды справа. Над шевроном «Авонави И.» переливалась пара скошенных желтых квадратиков за тяжелые ранения. Спутник оказался скромнее, имея в своем распоряжении всего лишь две медали и один орден. Однако, квадратиков насчитывалось пять: один желтый и четыре красных — за легкие ранения.

Прибыв на станцию пересадки, направились в сторону эскалаторов перехода. Илона, краем глаза обратила внимание на группу раскрашенных под зверей детишек с воздушными шариками и в соответствующих костюмах. Маленькие львята, волчата, тигрята и медвежата на противоположном краю платформы вместе с дородной женщиной, призывающей вести маленький зверинец чуть тише, ожидали прибытие поезда. Беловолосая улыбнулась им и подмигнула. Ребятишки в свою очередь немного засмущались, но взаимностью ответили. На милых личиках проступила улыбка.

Когда пара почти достигла эскалаторного полотна, раздался хлопок. Илона мигом бросилась на мокрый мраморный пол, накрыв голову руками, Озан приземлился рядом, приняв такую же позу.

Пролежав так с десяток секунд, наконец привстали и осмотрелись. Проходящие мимо люди одаривали их смущенными и любопытными взглядами, на одних лицах мелькала снисходительная улыбка, на других брезгливость.

Озан встал и протянул руку спутнице. Она посмотрела на него такими глазами, что сердце мужчины вмиг пронзило ясное понимание, на сколько они тут чужие. Илона крепко ухватила его за ладонь и он помог подняться на ноги. Вся форма с фаса у обоих была теперь запачкана. Вгляделись в источник хлопка. Маленькая девочка, в костюме обезьянки плакала, обнимая женщину. В руке болтался шнурок с куском резинки, некогда являющийся красивым зеленым шаром.

Вышли из метро, прошли несколько кварталов, где теперь и Озан приметил пару хороших стрелковых позиций. Подошли к семиэтажному панельному дому кремового оттенка. Мужчина резким рывком открыл металлическую дверь второго подъезда и вдвоём со спутницей неспеша поднялись на четвертый этаж.

— Вот тут я жила до войны, наша коммунальная квартира. — с трепетом девушка указала на дверь с номером двадцать девять, взглянула на товарища — жаль грибов не осталось, вар сейчас бы очень кстати пришелся, ты всё спил, да?

— В термосе ещё осталось, но для этого случая он бесполезен. Душевную боль им не затушишь, только физическую. Ты же сама все прекрасно знаешь.

— Знаю, — коротко подтвердила она. Подошла к двери и нежно обхватила дверную ручку, будто трогала что-то невероятно хрупкое. Отстранилась.

— Уверен, всё это время они тебя ждали, Лони. — раздалось за её спиной.

— С чего им меня ждать, я же всех бросила? Надо оставить все как есть, уйдя из их жизни однажды не стоит возвращаться вновь. — девушка развернулась и твердой походкой отправилась прочь. Озан остановил её, взял за плечи.

— Они не хотят видеть меня, я их предала, бросила, отвратительно поступила, я не имею права возвращаться, я не должна была вообще выжить, нет! — простонала Илона, слезы хлынули ручьём из глаз. Мужчина нежно обнял спутницу, прижал к себе.

— Ну-ну, Лони, что ты, ты их дочь, они тебя любят и будут безмерно счастливы обрести тебя вновь, живую и здоровую.

Девушка сейчас напоминала Озану несчастную домашнюю кошечку, что потерялась на улице, а теперь ищет ласки и утешения у каждого прохожего. Она рыдала ему в плечо с таким отчаянием, что у мужчины сжалось сердце. Протянув руку к кнопке, позвонил в дверь, продолжая поглаживать потерявшуюся в своем безмерном отчаянии подругу.

Дверь открыла женщина в возрасте с огненно рыжими волосами, морщинистым лицом и черными, как омут глазами. Сцена, развернувшаяся на лестничной клетке, явно её смутила.

— Здрасте, чем могу? — осторожно спросила она.

— День добрый, тут проживает семья Авонави? — в диалог вступил Озан, так как Илона была в этот момент полностью недееспособна. Всё, что сдерживала годы в себе, теперь выплеснулось и полностью уничтожило некогда стальные психические барьеры.

— Нет, больше они тут не проживают, переехали за город, вроде как, у них теперь собственный дом, это, эмм…, года два назад ещё.

— Вы случайно не знаете их новый адрес? — поинтересовался Озан, а женщина продолжала пристально глядеть на рыдающую девушку.

— Илона? Это ты? — вдруг спросила она. Озан кивнул:

— Так Вы знаете их новый адрес?

— Да, конечно, её отец оставил мне его на всякий случай. Сказал, что если когда-нибудь она вернется, пусть знает, что её всегда ждут, секундочку, — хозяйка скрылась за дверью. Озан нежно поглаживал седые волосы, А Илона немного начала успокаиваться, продолжая горько всхлипывать.

Вернувшись, женщина протянула Озану сложенную вчетверо бумажку.

— Вот, тут все написано. — она нервно сцепила руки.

— Благодарю! Ну мы тогда пойдем.

Озан поддерживая спутницу, пошагал вниз по лестнице к выходу, а хозяйка стояла в проходе до тех пор, пока не послышался хлопок двери подъезда на первом этаже.

Дождь продолжал неистово хлестать, прибивая пыль к земле. Товарищ усадил Илону на скамейку, отдал письмо, устроился рядом, закурил. Дрожащими руками та развернула помятый листок, капли дождя попадали на написанный карандашом прерывистый текст, в котором сразу признала отца.

«Дорогая Лони,

Если ты это читаешь, значит, ты вернулась. Здесь, к счастью, мы больше не живем, теперь у нас большой дом, где у каждого есть место. Ты сможешь нас найти по адресу «Ветровое шоссе, поселок Арин, владение 43». Мы тебя очень ждем, приезжай! Твоя семья».