Добрались до отеля. Чтобы без лишних подозрений пройти через ресепшен, пришлось разыграть сценку, где Илона исполнила роль мертвецки пьяной подружки, которую под руки проволокли через холл к лифту, комментируя все тем, что голубушка напрочь не знает меры. Получилось весьма убедительно, потому что Дэвин посмотрел на них с таким презрением, что впору было раскраснеться.

В номере, сделав несколько хороших глотков настойки, Нарнис наложил несколько швов подруге, после чего закрыл плоды трудов стерильной повязкой. Вместе с Алеаном уложили раненую на софу.

В себя пришла уже под вечер. Товарищи играли в карты, обсуждая события уходящего дня на повышенных тонах.

— …Все надо её тут оставлять, куда теперь в таком состоянии- настаивал Алеан. Нарнис собрался было возразить, но женщина оказалась первой.

— Чего это вы удумали, исключить меня из нашей шайки-лейки? — в утомленном голосе товарищи уловили веселые нотки.

— Зависит от тебя. Как, тыква, сильно болит?

— Такое себе. Сгоняй за чем-нибудь меня сейчас вырвет… — цвет лица сравнялся с тоном волос, было видно, что она едва сдерживает рвотные позывы.

Пока один из товарищей отлучился за тазиком, второй одарил подругу самым печальным взглядом, на который только был способен.

— Что с аранийцем, как там его… — тяжело дыша прохрипела она.

Подбежал Нарнис и подставил тару.

— Малыш Кади там остался, ему так бока намяли, что даже встать не смог, двоих бы вас я не утащил.

Протерев рот рукой, посмотрела русоволосому в глаза, деловито. Этот взгляд он очень хорошо знал.

— Нам он нужен, во-первых как гид, во-вторых он вживую видел стерву, знает как она выглядит, может и еще чего знает полезного…

— Даже если так, сейчас он в обезьяннике, или в больничке, под присмотром, не добраться, а ждать пока отпустят, нет времени. Со дня на день закончится циклон, — Нарнис приложил ладонь ко лбу подруги, — жара вроде нет.

— Еще за него пилоту доплачивать…этот алчный герой небес и так с меня достаточно стряс, теперь на счету каждый дейнер, — Алеан открыл карты и вышел победителем, Нарнис чертыхнулся.

— Мне кажется этот араниец — нормальный парень и к тому же мы его единственный шанс выбраться из этой дыры. Нарни, говоришь его там помяли жестко? Если так, мало верится, что бедолагу потащат в участок. Полагаю он в местной больничке и у меня родилась кое-какая идейка.

***

Февраль. 3032 год. Курорт Гинао. Арвский район.

Йнезер Каддан Намэ просто сгорал от ярости, такого оборота событий он не ожидал. Твердой походкой стремительно направлялся в кабинет главнокомандующего армии.

В коридорах отеля «Гларма» было не протолкнуться. Офицеры и солдаты стремительно сновали в разные стороны. Одни перетаскивали оборудование, другие сматывали провода, несколько младших командиров спешно раздавали приказы. Все свидетельствовало о том, что идет эвакуация.

Пять дней назад из генштаба пришел приказ о немедленном отступлении седьмой армии в Агганию, это сражение, за некогда самый популярный курорт юга, уже не выиграть. Окружение и непрекращающиеся бои сильно измотали соединение, и единственным шансом сохранить людей и боеспособность, было отступление через море в столицу. Почти половину войск уже переправили на кораблях и самолетах, теперь осталась вторая часть, самая сложная. Позавчера враг захватил центральный аэропорт Арвы, тем самым оборвав воздушный коридор, оставив защитникам лишь морской путь.

Каддан в ярости оттолкнул нерасторопного солдата, что встал на его пути, в стену. Тот оголтело оглянулся, но ничего не сказал, продолжив ритмично сворачивать кабель. Вообще Каддану не свойственна такая агрессия, но сегодняшний приказ, связанный с новым назначением, просто вывел офицера из себя. Добравшись до кабинета генерала, вошел в парадную, чуть не выбив дверь. Молодой ординарец, поднялся его остановить, со словами «Генерал сейчас занят по како…», но тут же получил толчок в грудь и отлетел обратно на стул. Без всякого стука, йнезер прошел в кабинет главнокомандующего. Тот и трое офицеров рангом ниже изучали электронную карту и заносили отметки. Когда распахнулась дверь и незнакомец ворвался в кабинет, все оторопели. Йнезер сверлил ненавистным взглядом старшего по званию. Установилась неловкая пауза, которую первым нарушил генерал.

— Ты что, мать твою, себе позволяешь?!

— Это что ты себе позволяешь! — проревел Каддан и бросил приказ на стол, — что это за дерьмо?! Объясни.

Офицеры штаба прибывали в полном шоке, такого никто не ожидал. Какой-то вшивый майор, пусть даже они его знали, позволил себе ТАК разговаривать с командующим. Сзади вбежали солдаты охраны штаба и попытались схватить наглеца, но йнезер отмахнулся от них, словно от назойливых мух.

— Оставьте нас, через десять минут продолжим, — распорядился генерал, окружающие явно удивились, но спорить никто не стал.

— Ну хрен ли встал, садись. — командующий указал рукой на стул, как только они остались наедине.

Поправив куртку, Каддан прошел к столу, не отводя от оппонента ненавистного взгляда, отодвинул бардовый элемент интерьера и сел, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

— Каддан, ты понимаешь, как ты меня опозорил, в каком свете сейчас меня выставил? — бесстрастно спросил генерал.

— Конечно понимаю, брат! Ты меня так же обесчестил сегодня этой вонючей бумагой! Назначение на новую должность! Целый командир полка! Спасибо! А еще как хорошо звезды сошлись, что сорок третий именно сегодня в очереди на эвакуацию. Как думаешь, порадуются мои товарищи за генеральского братишку? Может даже отходную устроят! Как ты все хорошо придумал! Блестящая рокировка! СтрОтег!

— Это для твоего же блага.

— Ты мать твою, осознаешь, какой крысой меня выставляешь?!!

— Я не хочу терять брата, мама мне этого не простит! Я обещал, что присмотрю за тобой… А что я скажу Латисе? У тебя ребенок, Кад! Я не хочу, чтобы Лати овдовела и стала матерью-одиночкой.

— А у них нет мам, нет детей, и жен нет?! У апштаса Эрды оказывается ни сыновей, ни дочерей? Все они молодцы из пробирки без пипирки, ведь только у меня родные и близкие! А скажешь ты то, что сказал бы любой другой семье, будь их муж, сын, брат или кто там еще на моем месте. Я не позволю тебе выставить меня гнидой и трусом!

— Сейчас это не имеет значения…

— Это всегда имеет значение, особенно сейчас! Отменяй приказ, немедленно, и мы расходимся по-доброму, либо я отстреливаю себе башку, прямо на твоих глазах! Уверен, ты найдешь правильные слова и для мамы и для моей жены! Лучше вообще не жить, чем так. Пятьдесят шестой- наши с Эрдой сукины дети, я с самого начала войны с ними. И то, что он стал арьергардом не мои проблемы! Мы пришли в Гинао вместе, и мы эвакуируемся тоже вместе, или останемся тут навсегда. — Каддан расстегнул кобуру, вытащил пистолет, снял с предохранителя и подставил ствол к виску.

Установилась гнетущая тишина. Взвел затвор, глубоко вдохнул, закрыл глаза и…

— Что за цирк! Ты не понимаешь, что я тебе жизнь спасаю?! Я знаю, что это неправильно, но я не могу тебя потерять, понимаешь, я не смогу с этим жить! — желваки заходили на скулах мужчины.

— Аккил, если моя жизнь стоит дороже их, то во всей этой войне нет никакого смысла, мы её уже проиграли. Давай, у меня еще очень много дел, рви приказ или я стреляю.

Генерал отвернулся, отошел к окну и сложил ладошки домиком на переносице. Подумав некоторое время, развернулся:

— Всегда ты был упрямым сучонком, таким и остался, — слеза скатилась по смуглой щеке и упала на наградную планку.

Главнокомандующий взял со стола директиву и разорвал её на куски.

— Убирайся с моих глаз, — тихо произнес он.

Каддан кивнул, убрал пистолет обратно в кобуру и направился к двери, взявшись за ручку, повернулся, чтобы что-то сказать, но генерал предупредив намерение, заорал: «Пошел прочь!», схватил со стола металлическую кружку и запустил ею в дверь рядом с братом, «Убирайся вон!»