А Юка восторженно взвизгнула:
— Ух ты! Ямаха! Я хочу прокатиться. А вы точно можете отвезти нас домой? Мы далеко живем!
— Да нет проблем. Мотик развивает скорость до двухсот пятидесяти. За пятнадцать минут домчу.
Я похолодела. Он это всерьёз? Почему Юка не возмущается? Жить ей надоело, что ли? Хочет бесславно окончить свои дни, врезавшись на скорости двести пятьдесят километров в час в придорожный столб?
— Классно! Обожаю скорость!
— Но втроем мы не поместимся! — мрачно возразила я.
— Какая же ты зануда. Конечно, поместимся. — Я уже заметила в глазах Юки опасный огонек.
Не знаю, может быть, она просто запала на белобрысого мотоциклиста? В таком случае не лучше ли будет оставить ему свой телефонный номер и отправиться домой на более социально спокойном транспорте?
— Если ты так боишься, Настя, то садись в серединке. А я уж как-нибудь пристроюсь с краю.
— Да тебя просто сдует. Ты ненормальная.
— И не надейся.
— Тогда у меня есть идея получше. Ты отправляйся на мотоцикле раз уж точно решила свести счёты с жизнью. А я попробую поймать такси. И вообще, скоро метро откроется.
— Так вы едете или нет? — поторопил белобрысый.
— Едем, — Юка схватила меня за руку. — Ни на каком метро ты не поедешь! Садись первая! Ночь развлечений продолжается!
Что мне оставалось делать? Юка действовала на меня как удав на кролика. У меня никогда не получалось с ней спорить. Я никогда не могла ей отказать.
Я осторожно забралась на мотоцикл и крепко прижалась к спине белобрысого. А Юка устроилась с краешку.
— Готовы? — спросил он, и Юка весело прокричала, что да.
— Тогда держитесь.
Я зажмурилась. У меня было такое ощущение, что мы взлетели. В какой-то момент мне показалось, что меня сейчас сдует с мотоцикла, и я вцепилась в спину белобрысого так, как будто бы хотела все ребра ему переломать.
Я проклинала Юку, а Юка весело визжала от восторга. Почему она так в себе уверена? Почему уверена в том, что с ней-то уж ничего никогда не случится?
А ведь стоит мне податься назад, и Юка упадет. На такой скорости от нее мало что останется.
Повинуясь какому-то опасному инстинкту, я слегка отклонилась назад. Юка доверчиво прижалась к моей спине. Она знала, что я не смогу её столкнуть. Я её любила.
А «Юкино убийство» — это всего лишь глупая игра.
Хорошо, что мы очень быстро добрались до дома. В противном случае мои нервы точно не выдержали бы.
А Юке все было нипочем. Она ловко спрыгнула с мотоцикла, и у нее даже не дрожали колени.
— Классно! Всю жизнь мечтала прокатиться на спортивном байке. Я обожаю скорость.
— Сразу видно, наш человек, — похвалил её мотоциклист.
В мою сторону он даже не смотрел. И хорошо, что не смотрел, потому что выглядела я не лучшим образом. Я никак не могла унять дрожь. Хорошо, что никто не обращается ко мне с вопросами. Иногда, оказывается, даже приятно, когда окружающие не интересуются твоим мнением.
А через несколько дней после нашего мотоциклетного приключения Юка объявила:
— Знаешь, я хочу попробовать прыгнуть с парашютом.
— Что? — ужаснулась я. — С ума сошла, что ли? Хочешь переломать свои красивые ножки?
— Какая же ты приземленная, Настя. Почему обязательно переломать. Если всё сделано правильно, ничего я не переломаю. Я прочитала одну статью… Короче, в выходные мы едем на аэродром.
— Никуда я не поеду! — строптиво возразила я. — Ты что, и меня хочешь заставить прыгнуть?!
— Никто тебя не заставляет. И потом, это довольно дорого стоит, а у тебя всё равно денег нет, — усмехнулась она. — Поедешь оказывать мне моральную поддержку.
И мы поехали на аэродром. Юка вела себя так уверенно, словно занималась парашютным спортом с самого детства. Меня даже удивила её информационная подкованность. Она всё время произносила какие-то неизвестные мне слова — высотометр, АФФ, «Элка», фри-флай.
В те же выходные Юка начала проходить курс АФФ. Через две недели она получила сертификат о его окончании. Сначала я думала, что парашюты станут одним из её многочисленных хобби, которые она меняла, как нижнее белье. То она увлекалась верховой ездой, то брала уроки латиноамериканских танцев. Через несколько дней ей становилось скучно, и она искала новый способ развлечься.
Я не переставала удивляться, когда каждые следующие выходные Юка командовала — собирайся, едем на аэродром «Горки». Только когда она сделала сто прыжков и купила собственный парашют, я поняла, что на этот раз все серьезнее.
Я была против.
Кто бы знал, как я её отговаривала.
— Юка, это очень опасно! Посмотри на профессиональных парашютистов, у многих из них неоднократно были переломы ног, а у некоторых железные скобки в позвоночниках. Неужели ты тоже так хочешь?
— Дурочка, со мной ничего подобного не произойдет.
— Но почему ты так в этом уверена?
Почему она всегда так в себе уверена, черт побери? У меня никогда не получилось бы так…
— Потому что я чувствую небо. Потому что это моё. Потому что я впервые в жизни вдруг почувствовала себя свободной.
Я удивилась.
— Свободной от чего?
— От комплексов и чувств.
Я удивилась ещё больше. Юка и комплексы? Юка и чувства? Она что, издевается? Ну, конечно, в ней можно было заподозрить наличие неких чувств, но однозначно Юка относилась к породе девушек незакомплексованных. Даже слишком, какой-нибудь маленький комплекс ей бы точно не помешал. Но Юка искренне считала себя совершенством.
Да я видела, что это всерьез. Когда она говорила о парашютах, у нее горели глаза. Когда она приземлялась, то была такой хорошенькой — видело бы её жюри кон курса красоты, того самого, на котором когда-то Юка не заняла никакого места. Раскрасневшаяся, смуглая, с горящими зелеными глазами. Ей так шел обтягивающим черный комбинезон. Юка была похожа на персонажа из фильма «Женщины-кошки».
Ей нравились прыжки, нравились бьющие через край эмоции, нравилось, когда сердце подкатывает к горлу и начинает биться так, словно всерьез задумывается о том, чтобы покинуть организм, который так неосторожно с ним, нежным, обращается.
Но у парашютного спорта была и другая сторона — земная. И это Юке не нравилось вовсе.
На каждом аэродроме работают профессиональные укладчики парашютов. Воспользоваться их услугами стоит не то чтобы очень дорого — сто пятьдесят — двести — рублей за укладку. С другой стороны, если каждый день делаешь десять прыжков, получается довольно внушительная сумма. А ведь и так парашютный спорт — удовольствие не из дешёвых.
Поэтому рано или поздно все начинающие парашютисты учатся «укладываться» сами. Укладка парашюта занимает не больше пяти-десяти минут. Юка укладывала свой парашют за три.
Инструкторы ругали её за торопливость. Но она гордо отвечала:
— Что я могу поделать, если я просто ловкая! Я, может быть, в детстве вышиванием занималась и у меня ловкие пальцы.
Ну что было на это возразить?
Но я-то знала прекрасно, что никаким вышиванием Юка никогда не занималась. (А вы можете представить себе Юку с пяльцами?! Это же просто смешно!)
Когда она укладывала парашют, я стояла за её спиной и внимательно наблюдала. Иногда Юка просила — подержи здесь, сверни вот там. Я охотно ей помогала потому что себе доверяла куда больше, чем взбалмошном Юке. Я с детства была аккуратной. К тому же и в сам деле когда-то занималась вышиванием, так что на ловкость пальцев пожаловаться не могла.
В общем, вскоре выяснилось, что я укладываю парашют сама, без участия Юки. А она только ходит вокруг и время от времени покрикивает — туже, туже затягивай!
А потом так и повелось — Юка прыгает, я укладываю парашют.
В один прекрасный день ко мне подошел Дима Шпагин.
— Насть, все укладчики заняты, уложишь меня и Генчика?
— С удовольствием! — пожала плечами я.
Я была рада, что ко мне обратились с просьбой, потому что на аэродроме никто со мной особенно не общался. Конечно, меня охотно принимали в компании, и угощали травкой, и рассказывали разные смешные парашютные байки — но все это только потому, что я была подругой Юки. Все любили Юку просто так — а меня заодно.
