Литмир - Электронная Библиотека

— Будь спокоен, — я улыбнулась как можно более загадочно, прямо как Марлен Дитрих в «Голубом ангеле», — уж я постараюсь всех затмить.

В итоге, разумеется, я выглядела хуже всех. Одолженное у мамы вечернее бархатное платье на тонких атласных лямочках самым чудесным образом скрывало мои незатейливые достоинства, зато щедро демонстрировало многочисленные недостатки: тугой бархат обтягивал и круглый живот, и низковатый выпуклый зад. Убедившись, что даже официантки, обслуживающие данное мероприятие, смотрятся рядом со мною словно арабские скакуны рядом с лошадью Пржевальского, я предпочла укрыться в дамском туалете.

Там, в туалете перед огромным золотистым зеркалом, я с ней и познакомилась.

Она, закинув загорелые плети рук за спину, воевала с капризной застежкой наимоднейшего бюстгальтера. Ну а я принялась подкрашивать перламутровой помадой ниточки бесцветных губ.

— Слушай, а помоги лифчик застегнуть! — вдруг обратилась она ко мне, широко улыбнувшись. — А то он не застегивается, собака. Я здесь уже десять минут корячусь, сейчас самое интересное пропущу!

— Да пожалуйста! Я довольно быстро справилась с непослушными крючками и при этом не могла не остановить взгляд на её груди. Вот везет же некоторым — заполучить от природы такую упругую, загорелую грудь, как минимум третьего размера!

Она заметала мой застенчиво-восхищенный взгляд и рассмеялась:

— Клевый лифчик, правда? Называется уандер бра. Приподнимает, увеличивает — ну, все, как им нравится.

— Кому — им?

— Мужикам, ясное дело!

В последующие десять минут я узнала о ней буквально все. Во-первых, зовут её Анжеликой.

Можно называть Линой Ликой, Юкой — кому как удобно. У нее был приятель, который даже называл её Жекой.

Во-вторых, ей, как и мне, недавно исполнилось двадцать лет. Она уже успела побывать замужем, а в данный момент живет в Серебряном Бору — в трехэтажном коттедже своего нового приятеля. Он известный телеведущий. Но в постели полный ноль. У нее есть две собачки — йоркширские терьеры, как сейчас модно. Иногда она берет их с собой в гости.

— Слушай, ну а ты? — вдруг спросила она прямо посредине своего монолога.

— Что я? — растерялась я. Откуда я могла знать, что Юка думает гораздо быстрее, чем говорит, и поэтому часто перебивает саму себя.

— Как зовут, чем занимаешься, кто сюда позвал?

— Зовут Настей, мне двадцать, работаю в фирме, а сюда пришла с… бойфрендом! — послушно отчиталась я.

— Здорово, — Юка вздохнула, — это значит, тебе везет. Такая стабильность. Фирма, бойфренд.

В зал мы вышли вместе.

— Бойфренда покажи, — неожиданно потребовала она.

— Да вон он, такой блондин, у стенки стоит, с журналом в руках.

Юка близоруко прищурилась. Изумленно приподняла безупречно выщипанную бровь и вынесла безапелляционный вердикт:

— Какой кошмар.

— Что ты имеешь в виду?

— Твоего бойфренда, разумеется.

Я приготовилась обиженно отойти. В конце концов, кем она себя возомнила? Обыкновенная красивая пустышка. О том, что все красотки пустышки, мне не раз говорила мама.

Сейчас я понимаю, что она меня просто жалела Но Юка свойски хлопнула меня по плечу и улыбнулась (у нее была изумительная обезоруживающая улыбка):

— Да брось ты, я же просто правду говорю. Большинство людей никогда не говорят правду и поэтому смотрятся добрыми. Если бы ты узнала, что они думают…

И чем тебе так не понравился мой бойфренд?

— Во-первых, ты сказала, что он блондин, — с готовностью объяснила она, — это неправда. У него пепельный или, как говорят в народе, мышиный цвет волос. Во-вторых, он мал ростом, сутул и безвкусно одет. А в-третьих, никакой он тебе не бойфренд. Уж извини за проницательность.

— Это почему же ещё? — От злости я готова была пролить на её белоснежное платье бокал с красным полусладким.

— Ну, по крайней мере ему на тебя наплевать. Потому что на тебя он даже не взглянул, зато на меня посмотрел так, как будто бы хотел… ну, ты понимаешь.

— Поздравляю. Можешь рискнуть подойти к нему и предложить себя. Вдруг чего получится. — Я резко развернулась, но тотчас почувствовала на голом плече её горячую ладонь.

— А ты с темпераментом, — примирительно улыбнулась Юка, — прости меня. Но, если честно, тебе тоже на него плевать. Я же знаю.

— Да пошла ты! — не выдержала я. — Тоже мне доктор психологических наук.

— Лучше давай-ка выпьем шампанского. Ты мне нравишься, — она вручила мне бокал с золотистым напитком, я машинально протянула руку, — за тебя. И твоего бойфренда. Признайся честно, ведь ты с ним не встречаешься?

— Встречаюсь, — угрюмо настаивала я.

— Нет не встречаешься. — Её щеки раскраснелись, глаза заблестели, и я невольно пожирала её взглядом — одновременно восхищаясь и завидуя.

— Встречаюсь.

— Ну, может, максимум переспала пару раз. Признайся, так ведь?

— Не так, — настаивала я.

— Так, так! — Она засмеялась, а я не могла понять, шутит она или просто издевается.

— Да не спала я с ним.

— Как, даже не спала?

— Ты меня достала. Просто мы недавно встречаемся.

— Слушай, а ты мне нравишься. Давай свалим отсюда, здесь больше нечего ловить.

— Как это свалим? А как же…

— Плюнь на него. Найдем тебе кого-нибудь получше, я обещаю. Отправимся на дискотеку.

Не знаю, может, она была потомственной ведуньей. Или я так легко поддаюсь дилетантскому гипнозу. Но вместо того чтобы вежливо распрощаться с нахальной собеседницей, я вышла за ней в вестибюль, потом на улицу. Она поймала такси, и мы куда-то поехали. Именно в этот день и началась моя новая жизнь. Только догадалась об этом я не сразу.

В десять вечера на аэродроме «Борки» уже совсем темно. В половине десятого взлетает последний самолет с парашютистами. Многие специально ждут этого вечернего (или, как здесь говорят, крайнего) взлета. Если заранее договориться с летчиками, маленький самолет единственный раз за весь день поднимется на высоту почти пять тысяч метров. Таким образом, можно продлить удовольствие свободного падения на целых десять, а то и все пятнадцать секунд.

Я стою с запрокинутой вверх головой и жду Юку.

— Сейчас посыпятся, — говорит кто-то за моей спиной.

И действительно, от самолета отделяются крошечные черные точки, они быстро приближаются и становятся похожими на жуков — маленькая бусинка головы, задние лапки чуть длиннее передних. Один из этих жуков и есть Юка.

Сейчас раскроются, — говорит все тот же голос.

И, словно подчинившись этой тихой апатичной команде, в небе вспыхивает сначала один купол, потом другой, третий… Юкин купол алого цвета, я его сразу заметила и теперь внимательно слежу за траекторией её приземления. Если честно, немного волнуюсь. А вдруг Юка сделает что-то не так, слишком низко развернется и ударится о землю или приземлится на дерево и переломает ноги, пытаясь оттуда слезть самостоятельно. Она ведь ни за что не будет ждать, пока к ней подоспеет помощь, уж я-то её знаю.

— Сейчас начнут заходить на посадку, — слышу я знакомый голос.

Оборачиваюсь и вижу Генчика.

Генчик — самый красивый мужчина на свете. Совершенно невероятное сочетание — голубые яркие глаза и черные вьющиеся волосы до плеч. Разумеется, я тотчас покрываюсь отвратительными красными пятнами. В принципе я не считаю себя полной дурой, но почему-то в присутствии Генчика мне в голову ещё ни разу не пришла ни одна достойная озвучивания мысль. Поэтому я предпочитаю отмалчиваться, в крайнем случае глуповато хихикать — как, например, сейчас.

— Настена, а я тебя и не заметил сразу, — говорит Генчик (глуповато хихикаю).

— Сегодня такая замечательная погода, — изо всех сил пытается спасти положение Генчик, а я глупо хихикаю в ответ.

— Уложишь завтра мой парашют с утра? Или прямо сегодня? Я собираюсь проснуться в половине восьмого, на самый первый взлет.

— Конечно, уложу, — соглашаюсь я, глупо хихикая.

2
{"b":"764159","o":1}