Литмир - Электронная Библиотека

Ладно, опять я отвлеклась… А Семён тем временем что-то рассказывает:

– Сам в шоке… Я, честно говоря, боялся об этом с ним беседу заводить. Прошлые несколько раз закончились ссорой. А тут он сам вдруг прицепился: поехали, говорит, на рыбалку в субботу. Я говорю: не могу, у меня театралка. Ну он, как всегда, в претензию. Слово за слово. В общем, я сказал, что без сцены свою жизнь не представляю, ну и выдал ему этот план. Что мне помогут, что у меня единомышленники есть и даже профессиональный режиссёр среди них. Батя посмеялся сначала, а потом говорит: ну ладно! Давай пари. Сможешь овацию сорвать и мне понравится – валяй. Но если нет – закрываем эту тему навсегда. Я думаю, он просто не верит в меня, в мои артистические способности, и потому чувствует себя спокойно.

– Но мы-то ему докажем! – поддержала я Семёна.

– Спасибо, Алин. Ты настоящий друг! – парень легонько коснулся моего плеча и даже немного порозовел.

Но Анатолий Иванович забраковал все наши идеи.

– Нет-нет-нет и ещё раз нет, – замахал он на нас руками. – Это всё несерьёзно, а нам нужен стопроцентный сценарий. Такой, чтоб любого зрителя зацепило. И парней, и девушек. И при этом коротко. Бить надо в базовые интересы. Давайте подумаем, что это может быть?

Мы с Семёном недоумённо переглянулись. Какие у студентов базовые интересы? Поесть и поспать? Сложно на этом построить выступление…

– Любовь! – громогласно пророкотал Анатолий Иванович, одновременно осуждая нас за недогадливость.

– Любовь? – обескураженно повторил Семён. – Какая любовь?

– Романтическая, разумеется! Не сыновняя же!

– Нам нужна сценка о любви? – уточнила я.

– Именно. Но я думаю, что формат мини-спектакля для Студенческой весны не слишком подойдёт. Предлагаю перфоманс.

– Это ещё что такое? – нахмурилась я. Нет, слышала, конечно, но применительно к Семёну… совершенно не представляла.

– Составим представление из нескольких коротких отрезков, каждый из которых отличается формой и отражает какой-то этап любовных отношений… – быстро, вдохновенно заговорил Анатолий Иванович, на которого, по всей видимости, напала муза. – Знакомство, ухаживания, непосредственно любовь и – увядание чувств.

– А почему обязательно увядание? – расстроенно спросила я, не слишком сведущая в вопросе, но жившая в абсолютной уверенности, что "долго и счастливо" – логическое продолжение любого истинного чувства.

Анатолий Иванович снисходительно улыбнулся:

– Полюбишь – узнаешь, моя девочка.

Ну уж нет! Если я полюблю, то навсегда. А если разлюблю, значит, это не любовь была, а иллюзия. Удобное убеждение, да?

– Да, это идеально, – продолжил рассуждать наш руководитель и разрушитель мифов по совместительству. – Тут-то нам и пригодится ваше "всё и понемногу". Ухаживание – пение под гитару, это романтично и очаровательно. Любовь – танец, самое страстное из всех сценических искусств. И в конце – немного печали в стихах. Каких-то современных и не занудных. Я посмотрю, может, Асадова или Рождественского…

– Если современных, то надо брать Полозкову или Астахову, – вставила я свои пять копеек.

– Ну, там посмотрим…

– А какой же одиночный танец хорошо отразит суть любви? – осведомилась я наивно.

– Одиночный?! – поражённо переспросил Анатолий Иванович. – Никакой. Вы же вместе выступаете..?

Тут пришла моя очередь выпадать в осадок:

– Мы?! Я? Выступаю на студвесне?!

Мы все втроём по очереди переглянулись.

– Семён без тебя не справится, – покачал головой Анатолий Иванович. – Уж оваций-то ему точно не видать как своих ушей. Как ты это себе представляешь? Он приведёт на концерт всё медучилище? Кто ему апплодировать-то будет? Только девочки. Нет-нет, нам нужен полноценный перфоманс в исполнении пары. Страстный парный танец, стихи тоже желательно читать по очереди, а кому Сёма будет петь серенаду? Самому себе, что ли?!

Я впала в транс. Чтобы воплотить чужую мечту, мне надо выйти на сцену и станцевать перед огромным зрительным залом… Но погодите:

– Я ж танцевать не умею! По крайней мере, ничего страстного. Разве что медляк могу изобразить…

– Нет-нет, это не годится, – замахал руками Анатолий Иванович. – Нам нужно танго или, на крайний случай, мамба какая-то. У вас есть месяц, чтобы научиться. Вперёд.

Я осторожно выдохнула, чувствуя, как кружится голова. Вот это, что называется, влипла…

– Мне страшно… – призналась я Семёну, когда мы вышли из здания театра. – Понимаешь, я ведь могу запросто всё запороть, а тут столько поставлено на карту… Может, ты поищешь себе другую партнёршу для танца? Более профессиональную…

Он выглядел понурым.

– Вряд ли у меня это выйдет за месяц до отбора. Но если ты не хочешь…

– Я хочу! Правда, очень хочу помочь! Но боюсь испортить тебе выступление.

– Ладно, поищу кого-то другого. Спасибо, Алин. Давай, до субботы. – И пошёл прочь, в темноту.

– Ты не обижаешься? – крикнула я ему вслед.

– Нет!

Но и так понятно, что обижается. Ох, какие они, оказывается, обидчивые – эти мужчины!

Я тоже вернулась домой в глубокой задумчивости и не менее глубоком расстройстве. Просто не представляла себя на сцене, но мне так хотелось поддержать Семёна в его искреннем стремлении к искусству!

Папа, конечно, моментально считал моё настроение (несмотря на профессию, он довольно чуток к близким) и принялся выяснять, в чём дело. А я не стала скрывать. Папа улыбнулся:

– До чего же простыми кажутся всегда чужие проблемы и неразрешимыми – свои!

– Да?! – возмутилась я. – Моя тебе кажется простой?!

– Ну конечно! А что тут сложного? Смотри, товарищ просит тебя о помощи. Ты хочешь ему помочь. Есть у буддийских монахов такое правило: не помогай, если тебя не просили. Но если попросили – сделай лучшее, на что способен.

– В том-то и беда, что мне кажется, я в этом вопросе мало на что способна.

– Ты, может, и не профессиональная танцовщица, но я ещё не видел, чтобы ты в чём-то не добивалась успеха, если стремилась к этому. А твой Семён, возможно, будет глупо выглядеть рядом с проффесионалкой, раз сам в танцах не очень силён. Вам нужно выбрать простые, но эффектные элементы и… одеться красиво – и всем понравится, уверяю тебя.

Да, мой папа умеет вдохновлять, а самое главное – верит в меня беззаветно. Это, конечно, огромный подарок мне от судьбы. Если бы он ещё так же в себя верил… Я немного замоталась с учёбой и пустила его знакомства на самотёк – и он, конечно, не встретился ни с одной претенденткой. Ну ничего, на выходных уж точно мы этим займёмся…

Я позвонила Семёну и объявила, что согласна ему помочь… по мере сил, конечно. Он очень обрадовался, буквально осыпал меня благодарностями и комплиментами, а потом выслал целый поток примеров костюмов, какие нам следовало заказать для выступления. Я выпала в осадок:

Алина: "Это же целое состояние! Ты хочешь спустить такую кучу денег ради одного выступления?"

Семён: "Не переживай за деньги, они у меня есть, я всё оплачу. Нам нужно скомпенсировать отсутствие навыка какой-то другой зрелищностью. А завтра идём на первое занятие"

Алина: "Какое???"

Семён: "По танцам. Бачата. Это на ***ском проспекте, я заберу тебя из дома и отвезу"

Вот так я и влипла в эту историю с чужим выступлением… по самую макушку.

Да, забыла сказать: платья, которые прислал Семён, были такими короткими и… прозрачными, что для них даже требовались сценические трусики! Для меня, закоренелой скромницы, это был настоящий культурный шок. Я сначала впала в прострацию, намереваясь забрать своё обещание назад. Следом пришла мысль: да что мне уже терять, если я согласилась выступать на сцене в совершенно несвойственном мне качестве? А уж после – да ведь это наш шанс… сорвать овации! Всем известно, что оголённое женское тело – сильнейший стимул, и если я выступлю в таком платье, то уже неважно, насколько чётко будет исполнен танец – аплодисменты мужской части аудитории нам обеспечены, а ведь мы именно этого и добиваемся.

10
{"b":"764036","o":1}