– Никит, перестань, – хихикнула я, когда он, неслышно подкравшись сзади, обнял и жарко задышал в шею. – Я ж сейчас мимо налью, и ты останешься голодным. Ты ж сам вчера сказал, что хочешь блинчиков.

– Я все равно останусь голодным, пока ты не вернешься в кровать. Убежала, пока я спал, а мой здоровый организм требует ежеутреннего внимания. – Он игриво куснул меня за мочку уха и переместил руки с живота на грудь, давая понять, что мои кружевные, воздушные блинчики с абрикосовым джемом не так важны, как секс.

     Но первый поджаренный блинчик уже дразнил волшебным легким ароматом корицы, и оставить его остывать в одиночестве было бы негуманно. Я извернулась и все-таки налила тесто на сковородку, а затем макнула горячий масляный кружочек в джем и поднесла к губам Никиты.

– Ну и скажи, что это не важно?

    Никита, как голодный кукушонок, послушно открыл рот.

– М–м–м! За твои блинчики я Родину готов продать! – зажмурился он от восторга.

– Ой, не смеши мои подковы! Ее уже без тебя продали.

– Ладно, уговорила. Тогда я к тебе не пристаю, а ты меня отпускаешь в клуб. Я совсем забыл. Стас проставляется на радостях. Он полгода сделку готовил и вчера все подписали.

     Не могу сказать, что меня это порадовало. Несколько раз мы с Никитой ходили в клубы, и это совсем не то место, где я чувствовала себя комфортно. От зомбирующих бликов стробоскопа у меня начинала болеть голова, алкоголь – ну совсем не мое. Мне хватает пробки понюхать, чтоб окосеть. А трезвыми глазами смотреть на чужое безудержное веселье – удовольствие сомнительное. Да и танцевать я стеснялась. Боялась опять выглядеть серой цаплей на фоне ярких фламинго, канареек и откровенных попугаев с павлинами.

     Но Никита там как рыба в воде. К тому же, я знаю, там встречаются и для делового общения. Так сказать, в неформальной обстановке.

– У вас мальчишник? – я сделала утрированно подозрительную мину.

– Конечно, мальчишник! – как пионерскую клятву, отчеканил он. – К тому же тебе ревновать вообще не стоит. Ты у меня вне конкуренции.

– Да? – помимо воли рот растянулся в счастливой улыбке, потому что ничто не греет так сердечко, как признание, что ты для любимого мужчины самая лучшая.

– Но там же полно этих тюнингованных Барби? – порция похвалы показалась мне маленькой, и я бессовестно потребовала добавки.

– Я тебя умоляю. У этих Барби все насквозь фальшивое. Привез я раз домой одну. Сначала показалась роскошной девчонкой, и я особо не присматривался. Просто веселились в клубе. А дома пошла в ванную, и первое, что я заметил… Вернее, как раз наоборот – не заметил, куда делась ее аппетитная задница. И знаешь, что оказалось?

     Никита не почувствовал, что обсуждение чужих прелестей меня покоробило. И хоть я понимаю, что это было давно и рассказывает он не с восторгом, все равно что-то заскребло на душе. Может, мы еще не так давно вместе, чтобы я спокойно относилась к этому. Не то, что бы я ревновала, но просто у нас по факту не было периода романтики, о которой мечтает каждая девчонка. Ну или почти каждая. А я сразу к сковородке. К борщам и пельмешкам. Подавив вздох, сделала вид, что мне это интересно.

– Есть такие трусы, с накладками, типа вашего лифчика пуш–ап, – продолжил он. – Только для зада. Прикинь, мужиков как дурят. А потом, когда я попытался запустить руку в ее роскошную гриву, которая меня тоже покорила, чуть не присел от испуга – на голове струпья какие–то. Думаю, не заразная ли? А она поняла, в чем дело, и смеется: «Это нарощенные волосы. Специальным клеем приклеены».

– Представь только! Нарощенные волосы. Накачанные губы – уточкой, пластмассовые ногти. Искусственные ресницы. Думаю, все, сейчас грудь отстегнет – окажется бесполая кукла. Или биоробот – трансформер.

– Ну и что дальше?

– Да ничего, дал денег на такси и выпроводил. А ты у меня вся натуральная. Настоящая! И вообще, умница.

      Конечно, я себя всегда и позиционирую умницей, даже когда хочется стать в позу сахарницы – руки в боки – и сказать что-нибудь неприличное.

      А «неприличное» мне очень хотелось сказать уже сегодня вечером.

      Мальчишник у Никиты сильно затянулся, перерос фактически в утренник.

     И хоть я знала, что он там с друзьями, компания сложившаяся, и его там не обидят, все равно места себе не находила. Честно дотерпела до двух часов ночи, когда уже можно и выпить, и потанцевать, и удачную сделку обсудить во всех деталях, и позвонила. Через полчаса снова насладилась длинными гудками и банальной фразой «Абонент не может ответить на ваш звонок». Спасибо, что не встроили в телефон еще опцию различения причин «неответа». Услышать «Абонент не хочет ответить», было бы ударом ниже пояса. Боясь быть назойливой, выждала еще полчаса. Черт, надо подкинуть идею разработчикам программного обеспечения – новый вариант ответа – «Абонент хочет послать вас…».

     Нет, такого, конечно, я не заслуживаю, просто переживаю. Как Женька верно заметила, у меня в организме катастрофически не хватает витамина «П», который обеспечивает нормальную жизнедеятельность. Короче, пофигизма. Невольно в голове сразу разворачивается сценарий триллера – моего мужчину ограбили, избили, украли.

     Вот бы уснуть сном праведника – придет мой принц, никуда не денется, но нет. Иголки беспокойства не давали мне даже спокойно сидеть на месте или лежать. Читать даже не пыталась. На автомате навела ревизию в холодильнике, походила из угла в угол, снова выслушала вежливый голос женщины – робота и погрузилась в состояние зомби.

      И поэтому, когда раздался звонок в дверь, я чуть не подпрыгнула от страха. Никита не стал бы звонить – ключом умеет пользоваться. В моем воспаленном мозгу уже рисовались страшные картины – полиция приглашает на опознание, бандиты пришли требовать выкуп.

     Я рванулась открывать и едва не сползла по стеночке от облегчения.

     Мой Никита «Добрынич» был пьян в лохмотья и совершенно не держался на ногах. Он бессознательно лыбящимся телом висел на своем друге Владе.

– Не мог достать ключи у него из кармана, пришлось звонить в дверь. Извини, что разбудил, объяснил Влад.

– Да я уснуть не могла! Переживала! Звонила, а он не отвечал, – затараторила я возбужденно.

– Ну, заносить будем? – Влад как всегда был немногословен, выдавал информацию дозировано и практически всегда безэмоционально.

– Ой, прости! – повинуясь внутренней команде «Отомри», я отодвинулась. Потом спохватилась и попыталась подставить плечо и взять часть ценного груза на себя.

– Рина, не мешайся лучше.

     Влад действовал на меня, как удав на кролика. Его глаза, темные, почти черные, гипнотизировали, подавляли, и я боялась, что однажды сделают во мне дымящуюся дырку. В его присутствии мне тяжело было дышать. Я воспринимала его как молодого хищного зверя, с мощной энергетикой, которая порабощала, приковывала к нему внимание так, что мне приходилось прикладывать усилие, чтобы отвести от него взгляд. Сравнение с хищником не раз приходило в голову, потому что мне казалось, что мой собственный загривок начинает топорщиться, как при виде опасного объекта.

      Пока он тащил Никиту к кровати, тот еще пытался вступить в диалог на тему «Брат, все в порядке».

– В порядке, в порядке. Особенно твоя Черепашка с перепуганными глазами – блюдцами, – пробубнил Влад, укладывая друга на диван.

    И хоть соляной столб, в которого превратилась я, стоял довольно далеко, но прозвище, которое он никогда не использовал, обращаясь ко мне, до моих ушей долетело. Как и то, что в него, словно детонатор в бомбу, была вложена хорошая порция сарказма.

     Я отчаянно завидовала тем акулам, которые в любой проблемной ситуации несокрушимо уверены в своей собственной правоте и, соответственно, чувство неловкости им не знакомо. Я же только могу действовать по принципу «Случилось непонятное – ешь». Шутка, конечно, но реально, иногда нападает ступор. Вот как сейчас.