Да она ко всему тут относилась, как будто так и надо! Дверь в коридоре клуба приходилось толкать и на входе, и на выходе. Вид из окна библиотеки был как с десятого этажа — в одноэтажном-то здании.

Лавок на станции было то две, то одна. Вместо воробьёв под лавками скакали лесные чижи. Да она здесь на каждом шагу видела такое, от чего у нормального человека глаза полезли бы на лоб, но не обращала внимания! Вот только баба эта иностранная её напугала.

А надо было испугаться ещё на автостанции, когда на пороге внезапно появилось ведро с извёсткой. И когда вместо телефона-автомата, который точно там стоял, теперь она это помнила, оказался сейф, а вместо бомжа — тётка.

Да что там говорить, первые странности появились ещё в автобусе, но она с завидным здравомыслием продержалась в этом кошмаре с трех часов дня до одиннадцати вечера, продолжая вести себя, как в обычном нормальном мире.

Её трясло, как в лихорадке. Где она находится? Как она сюда попала? Как отсюда сбежать? Пот заливал глаза. Дрожащей рукой Ира полезла в карман за платком, но нащупала только бумажку. Вытащила, рассмотрела: билет.

Но она же его разорвала и выбросила! Стоп, это другой, по этому билету она уехала днём из города. Тогда почему он не надорванный? Или это опять не тот? Она сунула руку в другой карман и вытащила вместе с платком третий билет. Надорванный.

Перед внутренним взором, как на экране, возникло несчастное лицо мужичка: «Вот билет купил. Посмотрите, у вас глазки молодые…» Ира издала стон. А она вообще отдавала ему этот билет обратно? Помнится, они пили чай с пирожками. С картошкой…

Она вскочила и снова дёрнула ручку двери. Перед ней открылся вход в большой директорский кабинет с т-образным столом, диваном и застеклёнными шкафами. Ира захлопнула дверь. Ещё раз открыла: закопчённая кухня. И у плиты, между прочим, кто-то возится. Кто-то горбатый, в серой хламиде, с огромной головой. Вот сейчас обернётся! Она быстро закрыла дверь.

На первый вопрос — где она находится? — ответа не было. Зато на второй — как она сюда попала? — нашёлся точный и единственно верный ответ. Как, как — да так!!! Она уехала по его билету!!!

И попала в его город, или, если угодно, в его мир, или как эта преисподняя называется. Вот теперь все неувязки сложились в стройную картину. Это мир, где нельзя закрывать за собой двери. Закроешь — и до свидания, назад уже не попадёшь. Мир, где невозможно вернуться обратно. И, судя по всему, местные аборигены отлично с этим миром управляются.

Теперь понятно, почему каждый второй считал её пьяной или чокнутой — она же не знала элементарных законов этого мира. А что она сама подумала про мужичка в зале ожидания?

Ира знала, что так не бывает. Знала настолько твёрдо, что отказывалась верить своим глазам. Дурнота и боль нахлынули с новой силой, зашумело в ушах, и она схватилась за голову. Слепые пятна стали расти, расти — и, когда они заполонили всё пространство, наступила темнота.

========== 4 ==========

Сон это был или глубокий обморок, неизвестно, но пробуждаться от него было невыносимо тяжело. Первым вернулся слух, и она услышала ругань. Потом ощутила, как её бьют по щекам и трясут за плечи. В правом боку тупо отдавалась боль.

— Вставай, бессовестная! — кричала какая-то женщина. — Руки об вас тут марать…

Ира попыталась открыть глаза, но её затягивало в сон, как в омут.

— Я ей щас помогу, — раздался мужской голос, не обещающий ничего хорошего.

Иру схватили за воротник и поставили на ноги, но она тут же свалилась на пол. Она по-прежнему ничего не видела.

— Шевелись, тварь, — произнёс мужик, снова поднял её за шиворот и заломил руку — правую, уколотую.

Ира вскрикнула и открыла глаза. Перед ней, уперев руки в боки, стояла уборщица.

— Проспалась, шалава? — рявкнула женщина. — Выметайся, и чтоб ноги твоей тут больше не было!

— Извините, — прошептала Ира одними губами. Голос сел.

— Они каждую ночь здесь ошиваются, — пожаловался мужик, очевидно, сторож. — Клиентов ищут, проклятые, — и поволок Иру к выходу.

Он шёл быстро, Ира еле успевала перебирать ногами.

— Извините… Там моя сумка, — прохрипела Ира на ходу.

— Сумку тебе, — буркнул сторож, ногой распахнул дверь и с силой швырнул Иру вниз по лестнице.

Она снова не сдержала крика. Скатившись, набила кучу синяков и ссадин и целую минуту лежала не двигаясь. Прислушалась к ощущениям — вроде ничего не сломала, можно попробовать встать. На коленке кожа содрана, на локтях, на пальцах. Нечего и думать возвращаться за сумкой — похоже, её приняли за наркоманку или ночную бабочку, а таких тут, как она убедилась, не жалуют.

На улице не то темнело, не то светало. Ира взглянула на часы. Без двадцати четыре, значит, утро. Холод пробирал до костей, и она набросила капюшон. Пить хотелось сильнее, чем накануне, а слабость буквально валила с ног. Несколько минут она сидела на ступеньках, надеясь, что сумку выбросят ей вслед, потом осмотрелась вокруг и всё вспомнила. Сумку, может быть, и выбросили, но где эта сумка приземлилась, в каком из миров, можно только гадать.

Кошелёк, огрызок хлеба и начатое вязанье навсегда затерялись в бесконечности. И пиво. По крайней мере, мама не будет ругать её, что притащила домой пиво. Домой… Ира всхлипнула.

Место, где она на этот раз оказалась, ничем не напоминало вчерашний городишко. Ира сидела у подножия каменной лестницы большого института, утопающего в зарослях жимолости и катальпы.

Далеко-далеко в рассветной дымке виднелись небоскрёбы. И тишь стояла, как в осеннем лесу, даже птицы ещё не проснулись. Или их тут вообще не бывает. В прозрачном небе сияла белая растущая луна. Ира не помнила, в какой фазе луна сейчас дома, в нормальном мире. А потом она увидела вторую луну.

Из-за небоскрёбов плавно поднимался пятнистый розовый диск гораздо крупнее луны, окружённый дымчатым ореолом, и Ира широко раскрыла глаза, онемев от восхитительного зрелища. Невозможно было оторвать взгляд от розовой планеты. На ней хорошо просматривались горные хребты и кратеры, а также длинные прямые каналы, опутывающие планету вдоль и поперёк.

Вторая луна плыла по небу быстрее, чем первая, но, поднявшись над горизонтом, не только не уменьшилась, но даже вроде как стала больше. Картина была умопомрачительная. Никогда Ира не видела две луны одновременно! Может быть, и стоило помучиться, чтобы стать свидетелем такой красоты. Она переводила взгляд с одного спутника на другой, и ей чудилась музыка небесных сфер.

От созерцания космической феерии её оторвал звук идущего трамвая. Она встала (кряхтя: всё болело), кое-как разобрала волосы пальцами, снова накинула капюшон и пошла на звук. Нельзя же вечно тут сидеть.

За кустами она увидела трамвайную остановку и троих ожидающих, одетых в чёрное. В мире двух лун начинался рабочий день. Сколько стоит билет, Ира не знала, но надеялась, что мелочи, оставшейся в карманах, хватит. Подошёл трамвай. Все молча вошли и сели — Ира последняя, и трамвай тронулся.

Ира села у окна с левой стороны, чтобы ещё раз посмотреть на две луны, но увидела только одну. Странно, ведь они были рядом на небе… Впрочем, что в этом мире можно назвать странным? Она держала мелочь наготове, но скоро высыпала обратно в карман, потому что никто не требовал оплаты. Трамвай иногда останавливался, народ в основном входил, выходили редко, но никто между собой не разговаривал, и лица у людей были похожи на каменные маски.

Одеты все были по разному: кто побогаче, кто победнее, но все в чёрном. Ира не знала, что это означает, но порадовалась, что её старая кофта с капюшоном тоже чёрная. Мало ли. Мимолетная эйфория, навеянная розовой луной, прошла. Ссадины болели, наверно, в них попала грязь, и началось воспаление. Придётся потерпеть. Ссутулившись, она сидела на предпоследнем сиденье и равнодушно смотрела в окно.

Город как город — дома, заводы, новостройки, только прохожих и машин почти не видно. Понятное дело, нет и пяти утра. Спят ещё. Все нормальные люди в это время спят.