— Очень давно не было так удобно… — пробормотал он, чувствуя как по телу разливается слабость. Хотелось, чтобы это ощущение длилось как можно дольше.
Натали промолчала. Нарушать ощущение умиротворения не было ни сил ни желания. Глядя, как он слегка покачивает длинной узкой стопой в такт одному ему ведомой мелодии, она усмехнулась. Сбив пальцем клочок пены, запутавшийся в мягких рыжеватых волосках его голени, она откинула голову ему на грудь, затылком чувствуя, как ровно и сильно бьется сердце.
— Так ты всё-таки расстроился из-за замены в спектакле?
Он, по прежнему не желая открывать глаз, пожевал губами, обдумывая ответ. Рукой на ощупь он нашёл ее плечо, и скользнув по мокрой гладкой коже, положил руку на грудь.
— Мне сейчас так наплевать на то, что происходит за стенами этого номера, что даже вспоминать не хочу, расстроился я или нет, — честно признался он. Пальцы Натали ловко пробежали по тыльной стороне его кисти, накрыв пальцы и легонько сжав.
— Да, странная магия в этом месте. И правда кажется, что там нет ничего… — согласилась девушка, — У тебя там рядом шампунь. Не поможешь мне вымыть волосы?
Том, приоткрыв глаза, поискал шампунь, и найдя на полке под рукой аккуратный дозатор с белесой жидкостью внутри, сел поудобнее, стараясь как можно меньше беспокоить место ушиба. Волосы Натали от воды стали тяжелыми и жесткими, путаясь в его пальцах. Он невольно залюбовался хитрым узором её татуировок, рунической вязью, протянувшейся через всю спину, тонкой сеткой шрамов и россыпью родинок. Совершенное несовершенство. Пальцами он осторожно пробежал по нескольким самым крупным, на лопатке и плече.
— Откуда они?
— А, пережиток молодости, — прикрывая от удовольствия глаза, отозвалась Натали, чувствуя, как длинные жесткие пальцы мужчины перебирают ее волосы, смывая пену, — Лет двенадцать назад примерно попала в аварию на мотоцикле. Влетела в припаркованный микроавтобус, прямо через заднее стекло.
Том, удивленно дёрнулся, вскинув брови.
— Надо же. И как это произошло?
— Микроавтобус стоял на обочине, и стал отъезжать. Водитель меня не увидел, или не захотел пропускать, уже не скажу точно. Я просто не успела среагировать и влетела ему в зад. Прямо через стекло вошла в салон. Вся перерезалась. Хорошо, что была в защите, иначе наверное поломалась, — Натали поддалась нахлынувшим воспоминаниям о своём прошлом, — Мотоцикл пришлось восстанавливать, само собой, рама лопнула. Я ещё потом сезона два на нем откатала и продала.
— Ты и правда странная… — хмыкнул он в восхищении, притягивая её к себе, и прижимая к груди. Обхватив руками ее разгоряченное водой тело, он почувствовал, как внутри поселилось яростное желание обладать ею, понять, почувствовать. Не просто получить её тело на короткий сладкий миг, а почувствовать жизнь с её точки зрения, ощутить то, что она чувствует к миру и каким видит его. Странное ощущение, будто бы ты хочешь пить, но не можешь напиться и вместо воды — жажда к другому человеку, которого, кажется, тебе слишком мало.
— Тебе надо чаще общаться с реальными людьми. Они, между прочим, потрясающие, — отозвалась Натали.
— Не все. Но в большинстве своём, да, — согласился он, наблюдая, как расплескивая вокруг себя воду, она выбирается из ванны.
Накинув на плечи махровый халат, она внимательно посмотрела ему в глаза, прислоняясь к низкому подоконнику. Ее взгляд был смеющимся и изучающим, скользящим по телу словно она ощупывала его, прикасалась так, как могла только она — взглядом и душой. Отчего-то стало неловко. Том, смутившись, почувствовал себя будто под ярким светом софита.
— Не смотри так, пожалуйста.
Натали в немом вопросе вскинула брови. Губы переломила усмешка.
— Это очень интимный момент, — пояснил он, сидя в ванной и не решаясь встать. Девушка рассмеялась, разметав влажные волосы по плечам.
— Ну ты даешь… То есть переспать со мной не интимный момент, а встать голым в ванной — интимный? — она уже не сдерживала смех. Том в ответ неуверенно улыбнулся.
— У тебя такой взгляд, что я мурашками покрываюсь от него, — признался он, осторожно опираясь о край ванной. На полу вокруг были огромные лужи воды, и он подумал, что надо быть предельно аккуратным, чтобы не поскользнуться.
Натали подала ему пушистое полотенце. Когда он накинул его на голову, вытирая мокрые волосы, она мягко прикоснулась к огромному синяку на его боку. Пальцы щекотно пробежались по тонко стонущим от боли рёбрами вверх, к груди.
Он невольно прикрыл локтем поврежденное место, ожидая почувствовать раздражающую боль. Вместо этого её горячие влажные губы нашли среди вороха полотенца и мокрых еще каштановых волос, его губы. Обвив руками его за талию, девушка мягко подтолкнула мужчину к стене.
Её поцелуй застал его врасплох. Сердце учащенно забилось, набирая обороты. В ушах зашумел усилившийся морской прибой. Том, ухватив девушку за длинные ещё влажные волосы, запрокинул ей голову, чтобы встретиться взглядом. Зелено-карие глаза смотрели как всегда насмешливо, будто она наперёд знала, что должно произойти и от того имела власть над ним. Огромные черные зрачки словно бездонные колодцы готовы были поглотить его в своей неизведанной глубине.
Натали, с тихим свистом втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Чувствовать его крепкую руку, стянувшую волосы на затылке было одновременно и тягостно и приятно. Внутри поднялась горячая волна восторга, перехватывая горло и лишая голоса. От него слабо пахло ароматической пеной, гладкая тонкая, словно папирус, кожа манила её к себе россыпью родинок. Натали протянула руку, и мягко провела пальцами воображаемую дорожку от его упрямого выбритого подбородка по горлу с пульсирующими венами, к ключице и ниже, ниже к груди. Под пальцами мощно билось тренированное сердце. Они оба замерли, глядя друг другу в глаза. Потемневшее, словно перед бурей небо Лондона и штормующий лес.
Поцелуй вышел тягучим, словно карамель. Ее мягкие губы упорно сопротивлялись, чувствуя, как его язык осторожно исследует их поверхность. Натали, хихикнув, поймала его за кончик языка, и тут же мягко втянула в свой рот, скользнув словно невзначай по гладким и острым зубам. Шумно выдохнув, он отстранился, упираясь лопатками в холодный кафель стен.
— Я… Что-то хочется сказать, но слов не подберу никак, — произнес он не своим, охрипшим голосом. Горло словно сдавила невидимая рука, заставляя буквально выдирать слова из груди.
— Потом скажешь… — шепнула она, целуя Тома в шею. Поймав его пальцы свободной рукой, Натали направила его под полы халата к груди с острыми вершинами сосков. Ощущая, как быстро подкатило желание, распирая его изнутри, Томас совершенно забыл и о холодном кафеле, так не кстати упершемся ему в спину, и о поднывающих мерзкой болью рёбрах. Её горячие пальцы сомкнулись на его отвердевшем от вожделения достоинстве, мягко скользнув пару раз вверх-вниз, растирая сочащуюся липкую влагу, заставив его буквально прорычать нечто несвязное в её разрисованное плечо. Жаром обдало мгновенно, словно где-то рядом разверзлись врата ада, выпуская всех суккубов и инкубов наружу. Натали, увернувшись от его руки, занесенной над её головой, чтобы поставить ее перед собой на колени, усмехнулась, глядя в его затуманенные глаза.
— Не торопи меня, пожалуйста… — прошелестела она, наслаждаясь чувством власти над его телом и разумом. Её сердце бешено колотилось, разгоняя кипящую кровь по венам. На миг отпрянув, она залюбовалась его видом: широко раздувая ноздри, с потемневшими от желания глазами, с резко спавшей наигранностью и напускной веселостью, он стоял, низко опустив голову и глядя на неё исподлобья, словно бык на арене. Напряженное тело словно ища спасения в прохладе стен, прижалось к серому камню. Натали скользнула пальцами по его груди, соединив четыре родинки с темным овалом соска одной длинной дорожкой, и мягко коснулась редких темных волос внизу живота. В паху вздулись вены, будто рисуя географическую карту его возбуждения.
— Ум-м-м-м… — низко протянул он, ощущая как горячие губы заскользили по его животу вниз, обещая невероятное удовольствие. Томно прикрыв глаза, он откинул голову, уперевшись затылком в спасительную прохладу кафеля. Как только её язык нашёл его вздрагивающий в одном ритме с сердцем член, его буквально смело волной. Ноги предательски подкосились. Из горла вырвался всхлип. Где-то совсем рядом, кажется, зашумел Лондонский перрон. Уперевшись рукой в так кстати расположенный подоконник, он ошеломлённо глянул сверху на Натали. Та отстранилась, облизывая губы, и тяжело взглянула ему в глаза, медленно приподнимая густые ресницы. Он, приоткрыв ставший вдруг мягким и безвольным рот, облизывая кончиком языка губы и кусая их в нетерпении, смотрел на неё жадно и одновременно с мольбой.
