— Мне кажется, Вам не приятна моя компания?

— Ну, это не совсем так, компания Ваша очень и очень необычна, так как актёров я встречаю так редко, что Вы — первый, — призналась она, глядя на мужчину.

Солнечные лучи удачно упали на его лицо, подсветив тонкий муар веснушек, яркие, словно осеннее небо Лондона, глаза, и разгоревшиеся костром каштаново-рыжие волосы. Её рука невольно потянулась к фотоаппарату.

— Том, не поймите меня не правильно — только не шевелитесь, пожалуйста!

Том улыбнулся, когда девушка достала фотоаппарат и сделала несколько снимков. Видеть работу фотографов ему приходилось довольно часто, и, когда новая знакомая вдруг встала на колено недалеко от скамьи, чтобы щелкнуть затвором, он не слишком удивился. Натали вернулась на скамью и показала ему получившиеся кадры.

— По-моему, Вы — хороший фотограф, — заключил он, глядя на себя на её экране. Когда-то за эти рыжие кудри его старательно обзывали одноклассницы и не брезговали дать тумака одноклассники. Сейчас же человека с этих фотографий можно было назвать самым вожделенным в мире шоу-бизнеса. Он тяжело вздохнул.

— Если Вы продадите эти фотографии, Вы легко заработаете себе на пару новых объективов.

Натали рассмеялась.

— Да неужели? Кому нужны мои фотографии? Объектив стоит около тысячи долларов. Я могу только мечтать о таком гонораре.

— Натали, я абсолютно серьёзно. Любой журнал купит эти три фотографии за ту сумму, какую Вы назовёте, — с ноткой грусти, сообщил Том. Натали с недоверием посмотрела в глаза мужчине. — Я не шучу.

— Том… Я могу Вас называть просто — Том? Без «мистер», «сэр» и прочее? Тем более я даже не знаю Вашей фамилии… — произнесла Натали, настраивая что-то на своем телефоне. Том мельком заметил на экране смартфона уведомление о почти двух десятках пропущенных звонков.

— Само собой, можете. При условии, что мы перейдём на «ты». Всё-таки мы с Вами знакомы уже… — наигранно глянув на несуществующие наручные часы, улыбнулся Том,— Почти целый час.

— Ну, что ж, условие приемлимое. Том, если Вам… Тебе так досаждают фотографы и случайные папарацци, разве это будет не отвратительно с моей стороны продать снимок, сделанный в достаточно приятной беседе?

— Ну… Я думаю, что всё это решаемо… В конце-концов, я ведь сам предложил продать фото, — развел он руками. Натали обратила внимание на его ухоженные кисти рук. Актёр всегда актёр. Позёр. Она усмехнулась. Натали отрицательно мотнула головой, вызвав его недоумение.

— Давай, я лучше отдам тебе флэшку с фотографиями, а ты уже сам решишь, продавать их или удалить, — вынимая крохотный черный кусочек пластика, произнесла она. Том был озадачен.

— Я не понимаю, ты правда такая благородная? Или хорошо прикидываешься? — сгибая её пальцы в кулак, он отодвинул ее руку в сторону, — Моих фотографий у меня достаточно, а эти — продай.

Натали замерла в нерешительности. Что делать и как выйти из ситуации она не могла придумать. Телефон вновь настойчиво завибрировал в кармане.

— Ответь, — кивнул мужчина, поднимаясь со скамьи, — А я пока позвоню своему агенту, узнаю, куда можно продать твое творчество.

Натали нехотя достала телефон из кармана. Номер, с которого ей звонили, был ей знаком до боли. Разговор должен состояться, хочет она этого или нет. Грустно, что прямо сейчас, на виду у всего мира.

— Да, — переходя на родной русский язык, произнесла она в трубку.

— Наконец-то ты вязала трубку, — рассерженный мужской голос на том конце был ей знаком и до боли любим.

— Я работала, Азамат, в чем дело?

— И где ты? Я приезжал к тебе домой. Хотел поговорить.

— Я в Лондоне.

— Где?! Какого хрена ты там делаешь?!

— Я тебе писала. Ты не отвечал. Как всегда, в общем.

— Я же не раз говорил тебе, что у меня много работы. И семья. И если я не отвечаю, значит занят.

— Помню, — вздохнула Натали, вскочив со скамьи и принимаясь расхаживать вокруг неё. Сердце бешено колотилось. Было больно снова слышать, что даже в такой ситуации он задвинул её на второй, а то и третий план, не смотря на то, что вместе они были уже не один год. Эти болезненные для неё отношения слишком затянулись.

— Азамат, я устала. Устала ждать тебя. Устала хранить телефон под подушкой в ожидании звонка или сообщения, — наконец выдавила из себя она. — Я больше так не хочу.

— И что ты мне предлагаешь? Разводиться я не собираюсь! Ты ведь сказала, что никогда не примешь мою религию! А зачем мне такая жена, когда у меня уже есть нормальная?

Натали вскипела.

— Считаешь, что она нормальная, если приняла Ислам ради тебя? Это глупо! Невозможно верить человеку, поменявшему свою религию! Это моё мнение и точка! — закричала в трубку она, — Ты только и делаешь, что манипулируешь ею и мной. Говоришь, что любишь, а на деле любишь только себя!

— Когда успокоишься — позвони мне сама, — ответил спокойный голос на том конце. Трубку положили. Натали готова была разреветься от злости и обиды. Закусив губу, она повернулась к скамейке, чтобы убрать телефон подальше в рюкзак, хотя самым честным желанием было разбить его об асфальт. Её недавний знакомый сидел на скамейке с видом отсутствующего человека, и во что-то играл в своем телефоне. Когда она подошла ближе, он поднял голову и посмотрел внимательно.

— Вы — русская?

— А это какая-то проблема? — сердито ответила вопросом на вопрос Натали. Том отрицательно мотнул головой, выдавив подобие улыбки, — Извините, не хотела грубить.

— Мы снова перешли на «вы»?

Натали пожала плечами, собирая всю фототехнику в рюкзак. Ей хотелось только одного — поскорее уйти.

— Я невольно подслушал разговор…

— Да, тут вышло не красиво. Я сама кричала так, что, кажется, весь парк слышал, — немного смутившись, произнесла она. Том остался сидеть на скамье, глядя, как она торопливо собирается.

— Уже уходишь?

— Да, наверное.

— Ну, тогда вот, возьми это, — произнес он, протянув ей кусочек картона, — Это — номер телефона моего агента. Я договорился, чтобы твои фотографии продали за любую цену, что ты сама назначишь.

Натали растерянно протянула руку, и взглянула на карточку. Простая, без лишней вычурности. Номер телефона, адрес и фамилия. Фамилия агента ей ничего не говорила.

— Когда позвонишь, скажи, что звонишь от Томаса Хиддлстона по поводу фотографии в собачьем парке.

— Хорошо, попробую не забыть твою фамилию, — засмеялась она, — Ладно, мне пора. Еще увидимся!

— С удовольствием! — махнув ей вслед рукой, отозвался он. Глядя, как Натали удаляется, он немного грустно улыбнулся. Приятный собеседник, не зацикливающийся на тебе, как на известной личности — это очень редкое явление.

====== Часть 3 ======

— Ты не хочешь ничего объяснить? — рассержено швырнув на стол газету, спросила Зави. Последнее время она была сама не своя, постоянно на нервах. Том посмотрел на неё поверх очков.

— Не совсем понимаю тебя… Что я должен объяснить? — секундно скользнув взглядом по газете, уточнил он.

— Твой спектакль вот-вот состоится, а ты вместо того, чтобы готовиться к нему, торчишь с какой-то девицей в парке! — фыркнула Зави, обиженно закусив губу.

— Тебя злит тот факт, что я в парке или что не на репетиции? — искренне не понял он, с улыбкой глядя на девушку.

— Меня злит тот факт, что какая-то очередная фанатка цепляется к тебе, а рядом обязательно крутится доморощенный папрацци! — разворачивая газету, и показывая фотографию, отозвалась она. На странице красовалось фото из небольшого кафе, где на позапрошлой неделе он, выгуливая Бобби, узнал о существовании профессии фотоанималист. На нем он сидел за столиком с девушкой, склонившись над фотоаппаратом. В ногах лежал Бобби.

— О, она, кстати, даже не знает моего имени, — рассмеялся Том, притягивая Зави к себе за талию, и целуя в щеку, — У тебя совершенно нет повода злиться.

— Надеюсь. Эта куча безумных девиц меня здорово нервирует, — обняв за шею, Зави поцеловала его в кудрявую макушку. Том рассмеялся, продолжив пить кофе.