В прозрачной темноте её спальни он ощутил себя первооткрывателем новой вселенной. Горячее, тугое как натянутая тетива лука, тело девушки в его руках сводило с ума, выбивая из него стоны, крики и шепот на тех языках, что он еще помнил. Электрические разряды от её прикосновений, поцелуев и гортанного урчания заставляли его буквально сходить с ума.

Скомканная постель жалобно скрипнула, когда он перекатился на спину, и замер, глядя в потолок. В висках шумел поезд метро, прибывая на станцию «Оргазм». Тело напряглось, конвульсивно дернувшись. Внутри словно наступил вакуум. Где-то в затылке громко ухало сердце, уже не пытаясь восстановить прежний ритм. Горячий язык Натали скользнул по его груди вниз, по животу, туда, где еще секунд несколько назад его вот-вот разорвало бы на пике удовольствия.

Она замерла, слушая совсем не аристократический отборный мат, гортанные хрипы и стон, когда ведомая его рукой, и собственным желанием позволила ему взорваться миллиардами бесконечных галактик. Ее собственное сердце чуть было не остановилось, когда он притянул её к себе, и горячо поцеловал, сжимая в объятьях так, что затрещали кости.

— Ты невероятная… Ты сумасшедшая… — пробормотал Том, обессилев и распластавшись по кровати. Натали, уперев ему подбородок в грудь, смотрела, словно изучая. Крупные капли пота дрожали в ямке ключицы, на шее бешено пульсировала вздувшаяся вена. Том, облизнув пересохшие губы, честно спросил:

— Что это сейчас было?

— А на что было похоже?

Он молча погладил её по татуированной спине. Под пальцами ощущались грубые рубцы шрамов. Мысли отсутствовали. Пустота заполнила его тело и голову. Хотелось просто уснуть, прижав её к себе.

— Не знаю… А попить в этом доме не подадут старому больному киноактёру? Ну, или хотя бы плюнь в меня, чтоли… Сил встать нет совсем…— пробормотал Том, чувствуя, что не может не только встать, но и пошевелиться. Натали, спешно накинув халат на плечи, протянула ему высокий стакан.

— Том… Не обижайся, но тебе лучше будет уйти, — дождавшись, пока он допьёт, произнесла Нат. Голубые, обезумевшие глаза непонимающе уставились на неё, — Так будет лучше для нас двоих. Правда.

— Хорошо, если ты так считаешь, — всё ещё не понимая, что сделал не так, пробормотал он.

Бобби весело суетился у двери, почувствовав, что хозяин собирается на прогулку. Подъехавшее такси осветило фарами спящие дома.Том глянул на часы. Через пару часов займётся рассвет. Натали замерла в коридоре, наблюдая за тем, как он собирается. Что-то больно щемило у него в груди, словно бы нехорошее предчувствие.

— Нат..?

— Ммм?

— Позвони мне. Хотя нет. Я сам позвоню, — памятуя ее недавние слова, произнес он. Притянув её к себе за пояс халата, мягкую, ставшую вдруг близкой, он поцеловал её. Губы девушки лениво отозвались на поцелуй, словно не хотя.

— Иди, такси ждёт, — кивнув ему, произнесла она. Том на дорожке перед домом неуверенно обернулся, надеясь увидеть её. Вместо этого дом поразил его своей суровой тишиной.

Что ж… Посмотрим…

====== Часть 21 ======

«Значит, тихонько трахни её без скандалов?»— пронеслось со злостью у Томаса в голове, пока ночное такси везло его с Бобби по городу. Крис словно в воду глядел, да видимо, в зеркальном отображении. Натали оказалась еще сложнее, чем он думал, чем даже мог представлять. Это она его трахнула и выпроводила за дверь, как… Как использованную вещь, выставила на крыльцо. Авось, кто-нибудь да подберёт…

Негодование внутри закипало, словно паровой котёл. Никто не имел ни морального ни иного права поступать так с ним. В конце концов он пришёл к ней с открытым сердцем! Руки так и чесались позвонить ей прямо сейчас, разбудить, что-то сказать, чтобы услышать, уловить какой-то намёк на то, что он сам не прав, и у нее есть иное объяснение.

Поймав свое отражение с пассажирского сиденья в зеркало заднего вида, он понял, как глупо выглядит. Неужели кто-то наступил на твою гордость, не посчитался с тобой, старик? Словно тогда, в школе, когда твое мнение равняли с нулём. Том, повинуясь мгновенному порыву, несмотря на понимание, что это бессмысленно, набрал номер телефона Натали. Гудков не было. Голос оператора равнодушно сообщил, что абонент вне зоны доступа, ну и прочее, что говорит автоответчик, если телефон выключен. Внутри скопился комок из злости на себя, на Натали, на это чертово еле ползущее по городу такси…

За что она так? Почему она вот так легко выпроводила его? Неужели только он сам почувствовал еще пока зарождающуюся тонкую связь между ними? Том, тяжело вздохнув, расплатился по счетчику и медленно побрел к дому. Бобби, как всегда в приподнятом настроении, весело трусил рядом. Для него это было лишь ночное приключение.

Стоило ему войти в дом, как дверь кабинета громко щелкнула, словно захлопнувшаяся ловушка. Зави медленно, будто в кино, вышла ему навстречу. Бобби, воплощение добродушия, бросился ей в ноги, радостно махая хвостом. Девушка мягко погладила собаку, отстраняя его от себя в сторону, и вопросительно посмотрела на мужчину.

— Чего так поздно? Репетиция разве не кончилась в полночь? — склонив голову к плечу, поинтересовалась она. Откровенно говоря, мысли Тома занимала сейчас только собственная обида на Натали, вместо того, чтобы придумать правдивый ответ для Зави.

— Задержался немного… Я иду спать, — сообщил он, проходя мимо неё в спальню. Зави удивленно проводила его округлившимися глазами.

— Не хочешь меня поцеловать? — поинтересовалась она, ступая за Томом следом. Что-то непонятное произошло, она это чувствовала всем своим существом. Что-то, что его сильно разозлило. Не её же поведение тому виной? Верно ведь?

— Я хочу спать, — отрезал Том, стягивая с себя кофту, и бросая ее мимо кресла, куда по привычке складывал свои вещи, прежде чем лечь в постель. От такого откровенного хамства Зави застыла.

Том, её Том, Томас, Томми никогда не хамил. Он мог промолчать, улыбаясь. Выслушать. Отшутиться, в конце концов. Но хамить… Что-то определенно случилось на репетиции из-за чего он так задержался и был раздражен.

Часы показывали начало шестого утра. Еще немного и займется рассвет.

Зави растерянно смотрела, как Том мгновенно уснул, смяв в охапку большую подушку.

В груди заворочался маленький нудный червячок сомнений. Где он пропадал до утра? Да еще и с Бобби. Нет, если с собакой, то точно с кем-то из общей кампании. Она, конечно, любила Бобби, но не так, как сам Том.

Том почему-то приписывал собаке какие-то излишне человеческие черты, постоянно переживая за животное, и таская его с собой почти везде. Он говорил о Бобби в превосходной степени, он много времени уделял обыкновенному выгулу. Черт возьми, он даже нашел для Бобби персонального парикмахера ( он называл его странным словом — груммер) и личного ветеринара, что просто неслыханно! И это с каждым разом всё больше и больше раздражало её. И вот сейчас после генеральной репетиции ни слова ей не говоря он где-то возможно, весело провёл свое время вместе с собакой… Зави понимала, что ревновать к животному глупо, но ничего не могла с собой поделать. Ей очень хотелось растолкать его, и задать так сильно волнующие её вопросы.

Глядя, как он мирно спит, обняв подушку своими крепкими, покрытыми мелкими родинками руками, Зави невольно вернулась мыслями в их общее прошлое. Ведь всё было так просто. Им обоим было легко друг с другом. Полное взаимопонимание, что так редко можно найти в семьях, где супруги оба актеры. Мысленно она запнулась о слово «семьях»… В её мечтах она видела себя в красивом подвенечном платье, идущей по арочному коридору из белых цветов. А в самом его конце её ждал Томас, как всегда великолепно выглядящий в классическом костюме-тройке… Но всё как-то не шло к этому. Сперва он был занят на съёмках, затем возникли семейные трудности, сталкеры буквально одолели его сестер и мать, потом проклятая пандемия и локдаун. Пришлось скрыть сам факт их отношений, лишь бы толпы фанаток не перестали ему поклоняться, превознося, как теперь сама Зави понимала, весьма посредственный талант актера одного плана.