— Нат… Тормози… — умоляюще попросил он, понимая, что не может совладать со своим голосом и не только с ним.
— Такси приехало? — поинтересовалась она иронично наигранно, поднимаясь с дивана и кошачьей, качающей крутыми бедрами, походкой направляясь к занавешенному окну. Том громко сглотнул, провожая её взглядом. Сердце в груди гулко ухало, отзываясь болью. Чертова русская! Ведьма, не иначе!
— Иди-ка ты нахер, — пробормотал Том, поднимаясь с дивана на непослушные, будто отнявшиеся ноги. В ушах шумела закипающая кровь. Собственный голос показался ему чужим и низким. Натали обернулась и уставилась на него с откровенным вызовом во взгляде и улыбкой превосходства на страстных губах, сравнимых лишь с тяжелой артиллерией.
— Что ты имеешь ввиду? — спросила она вдруг скатившимся до урчания голосом. Том усмехнулся. Ну, точно большая кошка урчит. Преодолев расстояние между ними в пару шагов, он навис над ней, внимательно глядя в глаза.
— Теперь не сбегу, девочка моя.
— Оу… Как звучит-то…— с издёвкой отозвалась она, проскальзывая под его рукой и возвращаясь к дивану. Она понимала, к чему приведёт её провоцирующий поцелуй, но всё ещё не могла для себя решить — позволить неизбежному случиться, или резко оборвать происходящее, — Такси по прежнему нет, давай допьём уже чай…
— Теперь ты от меня бегаешь? — склонив голову на бок, спросил он. Голубые глаза потемнели, взгляд сделался тяжелым, испытывающим. Выдержать его было очень не легко. Натали преувеличенно медленно повернулась к нему всем корпусом, и выставив вперед подбородок, сузила глаза, будто оценивая. Всё же, этот англичанин был притягателен. Его голос, наивный и мягкий взгляд голубых глаз, мягкость губ возбуждали в ней дремлющее чувство влюблённости. Стоит ли ему поддаться?
— Я в своём доме. Не забывай. Мне бежать некуда, только защищаться, — отозвалась она.
Теряя остатки самообладания, Томас сгрёб ее в охапку, подламывая под себя, и отточенным многими пластическими репетициями движением, выбил у нее из-под ног опору. Диван жалобно скрипнул, ловя их в свои объятья. Натали, придавленная его, как оказалось немалым весом, удивленно охнула.
Собаки, до этого мирно дремавшие на полу, привлеченные шумом возни и их голосами, живо включились в веселую игру, которую затеяли люди. Баки и Бобби запрыгнув на диван и вертя хвостами, принялись облизывать и топтаться по ним, так кстати лежащим вдвоем.
— Баки, Бобби! Елкин дрын! А ну оба марш отсюда! — рявкнула Натали, когда собаки, совсем разыгравшись, принялись скакать с дивана на кресло и обратно.
— Может, на верх? — поинтересовался Томас, в глубине души еще надеясь, что момент не был подорван шерстяными диверсантами. Натали, грозно глянув на собак, утвердительно кивнула. Бобби и Баки, словно прочувствовав всю свою ответственность за совершенное злодеяние уныло заняли позицию на упавшем на пол шерстяном одеяле, провожая взглядом удаляющихся по лестнице людей.
Ему от чего-то всё происходящее показалось подозрительно простым. Вот так легко он завоевал второй поцелуй, без заламываний рук, слёзных стенаний и мольбы о любви… Тихо, с тонкой игрой, по-взрослому. На последней ступеньке он остановился и развернувшись лицом к поднимающейся следом Натали, спросил:
— Ты уверена в этом?
— Никогда ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Мне просто нравятся твои губы… И тонкая кожа с родинками на шее, — отозвалась тихо она, взяв его за руку и увлекая за собой.
В спальне было сумрачно, пахло какими-то цветами. В комнату криво упал свет фонарного столба, освещая широкую, заправленную перуанским пледом кровать.
— Вот так просто?
— Ты хочешь усложнить? Тогда твое право. Ключи от машины в коридоре, — фыркнула Натали, садясь на край кровати и выжидательно глядя на высокого, застывшего в дверном проёме мужчину. Когда он всё же подошёл чуть ближе, она жестко схватив его за руку, рывком притянула к себе. Том даже не попытался удержаться на ногах. Под ним кровать тихо застонала, словно примериваясь к новому весу своих постояльцев.
В груди что-то испуганно ухнуло, словно бы это не он несколько минут назад раздумывал о том, как бы скрыть от девушки эрекцию. Темный водопад густых волос накрыл его, когда Натали склонилась к его лицу.
— У тебя еще есть шанс сбежать…— прошептала она, целуя его горячими губами в ямку под кадыком, туда, где под углом сходилась острая ключица. От этого поцелуя под его закрытыми веками разорвался фейерверк на четвёртое июля в Америке, столкнулись две сверхновых, образуя квазар, разлетелись на осколки Звезды Смерти Джорджа Лукаса. Он, сдаваясь на милость победителя, застонал.
— Ну, куда я теперь в таком виде… — выныривая из галактического пространства, бессильно пробормотал он. Натали тихонько хихикнула и скользнула жадными губами по его шее к тонкой чувствительной коже под челюстью, туда где уже неровными скачками сердце отмеряло бешенный пульс. Кажется, в какой-то момент мир просто перестал существовать, затаив дыхание и погрузившись во тьму вместе с ним, когда ее губы сомкнулись на мочке его уха. Стало как-то невероятно жарко, и от этой единственной точки соприкосновения по его венам вдруг побежал электрический разряд, искра бикфордова шнура, пороховой запал по всему резко одеревеневшему телу.
— Аааах ты… Что это такое было? — блаженно улыбаясь и не понимая, почему темнота спальни словно движется в ритм его сердцебиению, выдохнул он. Натали отстранилась и внимательно посмотрела на него.
— Том… Только без драмы, хорошо? Без упрёков… Всё, что произойдет тут — будет между нами, и мы не станем это обсуждать, — ее голос звучал мягко, без надрыва, с неведомой до селе силой. Глубокий, горячий словно ствол только что выстрелившего охотничьего ружья, взгляд манил своей уверенностью. Ему ничего не оставалось, как согласиться. Да и что он уже мог поделать, поверженный титан, рухнувший колосс.
В неверном свете уличного фонаря, приподнявшись в постели на локтях, он наблюдал за тем, с какой неторопливой грацией девушка скидывает с себя мягкие одежды. Её тело оказалось гибким, манящим, покрытым безудержным количеством татуировок от запястья до правой лопатки, и дальше тонкая вязь древних рунических символов скользила через всю спину к пояснице. Натали замерла посреди комнаты, давая ему возможность разглядеть себя. Руки и плечи испещряли небольшие, но широкие шрамы. Он вопросительно вскинул бровь. Натали отрицательно покачала головой, словно не желая отвечать на его немой вопрос.
— Всё потом…— шепнула она, обдав его жаром своего тела и медленно стягивая с него тонкую кофту. Гортанно зарычав, он выгнулся навстречу её губам, медленно изучающим его живот. Было одновременно и щекотно, и горячо и дико желанно. Запустив руку ей в волосы, он закрыл глаза.
Под веками прокатывались вспышки множества солнц, освещая собой всю спальню. Ощущать её власть над своим и одновременно ставшим чужим телом было странно и захватывающе, словно эта игра в поддавки велась впервые во всем мире. Мурашки невольно пробежали по его спине. Натали мысленно рассмеялась, глядя, как он вздрагивает от её прикосновений. Чувствовать себя вольной делать с ним абсолютно все было удивительно. Его тонкая, с россыпью мелких родинок и в темноте незаметных веснушек, кожа поразила её в первую встречу. Сейчас же она, плюнув на все рамки приличий и на правила поведения просто дала себе волю. Если они больше никогда после этого не встретятся, то она хотя бы получит от него всё, что так хочет. А хочет она не так и много — увидеть его в самый беззащитный момент, услышать его голос, и забыться на мгновения в сильных, крепких руках.
Пальцами она осторожно очертила острую грань его грудной клетки, глядя как прямо под ложечкой быстро бьется взбешенное, возбужденное сердце. Тонкие, рыжеватые волоски на груди казались ей до смешного мальчишескими, не смотря на вполне серьезный возраст. Натали беззастенчиво рассматривала его обнаженного, запоминая каждый его жест и вздох, рисунок проступающих набухших вен, странную красоту костистых кистей рук, с рельефом кровеносных сосудов под кремово-белой кожей... На удивление не смотря на свою кажущуюся худобу, он был сложен пропорционально, с поразительно крепкими и развитыми мускулами. Натали, чувствуя собственное растущее возбуждение, глубоко и отрывисто вздохнула, примериваясь к его размерам.
