— Потрясающе… Очень… Наполнено, — долго подбирая слова, резюмировал Том. Натали кивнула в знак благодарности.
— Так куда едем?
— Куда можно поехать во втором часу ночи? — удивленно переспросил Том, чувствуя что у него буквально открывается второе дыхание. Тренированный годами организм успел пополнить запас энергии, и сейчас эндорфины били через край. Уснуть не выйдет.
— Куда?
— Может, по чашечке кофе? Я чувствую, что не усну, — признался Том, с некоторой надеждой глядя на девушку.
— Смею высказать предположение, что к себе домой ты не хочешь…
— Если бы не погода, я бы с удовольствием прогулялся сейчас, — откровенно признался он, наблюдая как мимо проплывают фонари и цветные рекламы. Неоновые всполохи лизали капот машины, словно пробуя её на вкус и пытаясь добраться до пассажиров. Свет фар встречных машин слепил его, и мысленно он радовался, что не сам сидит за рулём автомобиля.
Руки Натали уверенно держали руль, периодически выстукивая пальцами в такт играющей радиостанции. Было что-то в этом незатейливом действии такое, что приковало к себе его взгляд. На заднем сиденьи шумно вздохнул Бобби, устраиваясь поудобнее. Мокрый, он дрожал всем телом, свернувшись тугим калачиком.
— Бобби совсем промок и замёрз, — констатировал Том, спешно накрыв его своей курткой. Натали быстро кинула взгляд на заднее сиденье.
— Да… Поехали ко мне, высушу его компрессором и оттуда уже уедешь на такси к себе. Иначе чего доброго в такую сырость простудится.
— Что за компрессор?
— У тебя такого нет, чтоли? Это такая штука, типо фена, но гонит прохладный воздух. Специально для собак, — Натали не отрывая взгляда от дороги, прибавила температуру климатконтроля салона, увидев что окна начали запотевать, — Я покупала давно-давно для Баки, когда мы с ним еще ходили по выставкам.
Брови Тома удивлённо взметнулись. Разностороннесть девушки не переставала его впечатлять.
====== Часть 20 ======
Бобби, тщательно просушенный и накормленный, спал на полу возле кресла, прижавшись каштановым боком к Баки, словно никуда и не уходил из этого дома. Грея не желающие гнуться пальцы о кружку с чаем, Том расположился на диване, искоса наблюдая за Натали.
За окном шумел не на шутку разошедшийся ливень, периодически сверкая молчаливыми вспышками молний. В доме ничего не изменилось с того момента, как он побывал тут первый раз. Разве что фотографий на стенах прибавилось. Огромное колесо обозрения из Саутэнда… Белые скалы Дувра… Баки и Бобби, чинно сидящие на скамье в парке…
— Нат, а можно тебя спросить?
— Ммм, ну, давай…— ставя на журнальный столик тарелку с сандвичами, отозвалась девушка. Том невольно скользнул взглядом по её рукам.
— Почему ты мне не позвонила, когда я… Когда я забыл Бобби.
— Тебя всё ещё не отпускает эта ситуация?
— Боюсь, что ее можно внести в список легендарных провалов Томаса Хиддлстона, — рассмеялся он.
— И под каким номером?
— По масштабности или по счету?
— Как хочешь.
— А есть какие-то цифры больше миллиарда? — серьезно поглядев ей в глаза, спросил Том. Натали рассмеялась, пожимая плечами, — А вот по масштабности наверное это самый для меня чудовищный провал.
— Ну, тогда скажу, что я не позвонила тебе лишь потому, что хотела понять — есть ли у тебя совесть. Ну, и посмотреть, как ты будешь выкручиваться.
Том, устало улыбнувшись, сложил большой и указательный пальцы, показав размер совести. Он был совсем крошечным. Натали рассмеялась, запрокинув голову. Том никак не мог свести с неё взгляда. Мысленно он пытался разобраться в своих чувствах по отношению к ней. Видимо, в какой-то момент на его лице отразились его тайные переживания, потому как она пристально посмотрела ему в глаза. Повисла неловкая пауза.
— Ты знаешь, ты самая странная из всех женщин, что мне доводилось знать. Ты не обижаешься не смотря ни на что… Держишь себя в руках… Не сходишь с ума… Твои фотографии похожи на откровенное эротическое признание, хоть не несут никакого сексуального подтекста.
Натали слушала его, поджав под себя ноги, и удобно откинувшись на спинку дивана в легкой расслабленной позе. Всего в нескольких сантиметрах от него. От её близости он чувствовал себя одновременно и комфортно и не находил себе места, словно его где-то ждали на встречу, а он всё не шёл. В голове тикали странные часы, подгоняя его, заставляя лихорадочно искать ответ на не заданный вопрос.
— Нат… Я до сих пор ищу хотя бы один повод, чтобы не поцеловать тебя, — чувствуя, как в волнении замирает внутри сердце, признался он. Сейчас бы закрыть глаза, чтобы не видеть, как она поднимается с дивана, открывает входную дверь и выставляет его и Бобби под дождь без суда и следствия. В свои сорок с небольшим лет, он, казалось бы, звезда мирового масштаба, игравший перед тысячами людей, выступавший с интервью перед миллионами, открывающий обнаженную душу перед всем миром — он — внутренне сжался, боясь быть отвергнутым, как подросток перед своей первой любовью.
— Чтобы снова сбежать? — мягко поглядев ему в глаза, уточнила Натали.
В ее взгляде играло неподдельное озорство. Подавшись вперёд и не дожидаясь ответа, она коснулась его рукой, запуская одним движением гибкие пальцы в непослушную копну волос на затылке. Сердце в его груди судорожно замерло, пропустив два, нет, десяток… Нет, сотню ударов, или, кажется, вовсе остановилось… От этого простого прикосновения, которое он за свою жизнь испытывал не один раз, по затылку вниз к пояснице прокатилась волна колючих мурашек. Мир словно сократился до кончиков пальцев в его волосах, концентрируя ощущения...
Том подавил отчаянное желание вздрогнуть. Нельзя было сказать, что её прикосновение было неприятно, скорее наоборот — возбуждало остротой и своей новизной ощущения. Натали осторожно, словно боясь спугнуть какую-то диковинную бабочку или птицу, приблизилась к нему. Ее внимательный, лучащийся и глубокий взгляд нашёл его душу. Сердце, вспомнив, что нельзя отлынивать от работы, забилось часто-часто, словно навёрстывая пропущенное. Том, потратив лишь мгновение на раздумье (Кому он врал? Не думая ни мига!) впился губами в её.
Если бы такие банальные вещи, как поцелуй можно было приравнять к смертельному оружию, то этот можно смело сравнить со «Smith and Wesson Magnum-500», или с ударной волной от истребителя Су-57, пробивающего звуковой барьер. В ушах зашумел товарный состав, проносящийся сквозь голову. Натали, закрыв глаза просто наслаждалась моментом, не думая о возможных последствиях, да и стоило ли думать о них, ведь поцелуй существовал только здесь и сейчас… Пальцами она с удовольствием перебирала его смешные кудряшки на крепком загривке, невольно прижимая его к себе и не давая остановить сладкую пытку. В какую-то секунду она ощутила, как Том буквально вздрогнул.
Открыв глаза, она уставилась на него. Оба перестали дышать, едва касаясь губами губ друг друга, не разжимая объятий. Натали уперлась ладонью ему в грудь, словно установив таймер для поцелуя. Убийственное удовольствие кончилось, не успев начаться, вырывая с корнем могучие секвойи в его душе. Голубое Лондонское небо встретилось с российскими бескрайними лесами и просторами. Глаза в глаза.
Том смог наконец-то выдохнуть, чувствуя, как легкие вот-вот лопнут от избытка кислорода. Где-то внутри всё тяжело заныло, перерастая в настойчивое желание. Натали беззвучно рассмеялась, отстранившись. У неё все плыло перед глазами.
— Теперь ждём, — закончила она, будто ни в чем не бывало отпивая из кружки чай.
— Чего? — охрипшим голосом спросил не понимая, Том. Взгляд его был рассеянным. Из глубины огромных иссиня-черных зрачков всплывали великие стада китов, чтобы совершить вдох и вновь уйти на глубину. Рукой он старательно натянул одеяло, прикрывая выдающее его истинные мысли, естество. Натали улыбнулась самой ослепительной улыбкой, что ему доводилось когда-либо видеть. Его сердце тяжело заныло…
—Ну, как… Ждем, когда тебя посетит юношеский страх и ты, что-нибудь снова забыв, убежишь, — пояснила Натали, изучая его лицо взглядом. Рука, так и блуждавшая в каштановых волнистых прядях, прохладной рыбкой скользнула по его щеке, мягко очертив угол челюсти и замерев на крутой мышце шеи.
