Спал я часов 5–6 в сутки. Еда так себе. В субботу ездили за город: копали, тоскали, возили в тачках. Всякая дрочь. Мухоморы растущие впервые увидел. Хотел забрать, но не варик: пить Шайсе и употреблять запрещал; один раз в неделю можно – воскресенье, и не в рабочем доме, а на улице то есть.

Но пили практически все. И втихаря дома. И на работе. И в пути. Но не вусмерть. На производительность обезьяньего труда не влияло. Когда мне предлагали – я, бывало, выпью, а бывало и нет.

Да, я ахреневал. Но в то же время меня это не кидало в депрессию. Меня это делало роботом (я когда написал «роботом», всё равно мне в голову пришло человекоподобное железное существо, которое хоть какие-то эмоции имеет. А я имел в виду уровень эмоциональности не больше, чем у светофора. Который погнулся от разхреначевшейся об него машины).

Первое зарплатное воскресенье. Таким новичкам как я Шайсе деньги на руки не дал – поехали с ним на рынок затариться нужным. Косарь у меня ушёл на лекарства – мазь для ключицы, таблетки от простуды и кашля. Я приболел нехило. И мелочи из одежды: джинсы, футболка, трусы, носки, шапка. Хе*ня, короче.

По пути домой общался с Чебурашкой в машине. Выяснил, что он зек, винтовой наркота и бывший рядовой чёрт трудового дома.

Он, кстати, на рынке пытался затянуть одного бедолагу. Может быть, я спугнул этого типа, когда снял очки, засветив фингал, и без маркетинговой улыбки сказал: «Поехали. Там классно».

Последнее зарплатное воскресенье. Я взял бабки. Вышел, взял чекушку коньяка, выпил. Мне стало получше.

Приехал в центр. Ещё коньяка взял с дешёвыми пряниками. Там гулял, познакомился с типом, который мне продал телефон-тапочек и новую пиратскую симку. Ещё припил. Меня не пустили в метро. Впервые.

– По какой причине???

– Вы – выпивший.

– И что? Я же пассажир, а не за штурвал буду садиться.

– Нельзя. Не положено, ради вашей безопасности.

Я вышел. Расстроился. Как же я назад доберусь? Блин, я даже не в говно бухой.

Подошёл к чувакам за советом. Говорят, что это хе*ня всё: надо вернуться и быстро прошмыгнуть через самый крайний турникет.

Получилось.

Я припёрся в быдло-домик. Там на меня гавкнул один тип (они там постоянно друг на друга гавкают. И на меня, но я старался не отвечать). Я ему матом ответил, чтобы он заткнулся, а то у него усы сейчас отклеятся. Он схватил меня за рубашку, а я ему прописал в челюсть. Этот упал, а на меня второй откуда-то выпрыгнул. Успел по морде мне дать два раза. Из носа большими быстрыми каплями полилась кровь. Грёбаный узкий коридор – рушить этого здоровяка надо прямым попаданием. И он слишком, сука, близко. Переведя вес на левую ногу, я ей же и оттолкнулся назад. И когда понял головой – когда будет поймано равновесие той же левой, выкинул вверх колено правой, уже поймав вес левой, опять ей же оттолкнувшись изо всех сил, но уже в сторону противника, выпрямляя правую ногу, целясь пяткой в солнышко.

Короче, у*бал я его хорошенько. Он улетел назад и пробил дешёвую дверь сортира.

Тут Шайсе открывает свою дверку. Уже с резиновой дубинкой. Но в коридор пока решил не выходить.

– Какого х*я тут, бл*ть, происходит?!

У него всегда выражение лица будто сейчас «какого-то х*я тут, бл*ть, что-то происходит», но сейчас прям перебор. Я попробовал опередить чертей, повылазивших из комнат.

– Шайсе, они первые начали.

– Сука! Да ты – бухой!

Черти стали изрекаться на чертизмном языке, что затейщик драки – я.

– Да тебе на эту дверь две недели въё*ывать, сука!

Чебурашку, как обычно, интересовало материальное. А вот я нервничал оправданно: лежащий чёрт в Клозете-Нарнии всё ещё не шевелился.

– Да я тебе за 500 найду. И не такую уё*ищную. Хорошо, за дверь – вычтешь.

Конечно же я не собирался больше тут жить и вкалывать. Но надо было подостудить обстановку: я не знаю, что делать голыми руками против дубинки и количества чертей, которые могут кинуться на меня ещё, равно… почти все. А кто не кинется, вряд ли за меня заступится.

Наверное, Шайсе дико не понравилось, как я высказался о покойной двери. Может быть, в том же месте, где он раздобыл эти межкомнатные двери, он купил, сэкономив на шаверме, гроб для своей мамаши, у которой железная пи*да, в которую её вые*ал повзрослевший Дамбо из Диснея. Уволенный за непринятие бессилия перед арахисом.

Я не знаю. И это не важно. Сын Дамбо двигался на меня.

Ну не придумал я ничего лучше, как просто поставить блок руками.

Боль прям обжигающая. Горящая. Будто руки засунуты в кипяток, а вытащить их некуда – кипяток всюду. Раз шесть он лупа-нул меня фаллосом полицейским. Я пятился назад. Жопой налегаю на ручку входной двери. «Только бы Герасим не закрыл…». Мычащий чёрт закрывает всегда двери. Они постоянно закрыты.

Аллилуйя, *б твою мать! Открыта! Видимо, вся эта «весёлая» х*йня, начиная с момента как я зашёл, длится не более двух минут.

«Жопа с ручкой» открыли дверь. Я дал дёру. Остановился. Дверь спасения захлопнули и закрыли уже на все обороты ключа.

Блин. Опять я без ничего. Не надо было куртку снимать. В ней мобила. И шапка в рукаве. Но кто ж знал… Манеры: снимать сначала верхнюю одежду, а потом обувь.

Сосед пришёл к себе домой. Я попросил его постоять. Если вдруг что – звонить копам.

Постучал. В глазок посмотрели. Стоят и тишина.

– Шайсе, отдай, пожалуйста, вещи – куртку и пакет под моей кроватью. И расходимся. Тишина. Я позвонил в звонок. Тишина.

Попросил соседа дать мне телефон позвонить в 112.

ЁПРСТ. А что делать? Поджигать чертовник? Выкуривать их? Тогда Чебурашка сам первый ментам звякнет. А пока у меня совесть более-менее чиста.

Держа телефон в правой руке, набирал я левой, пальцы – фиг двигались. На обеих места в районе кистей тяжко ныли, покраснели и опухли.

Сказал в трубку, что произошло, что вещи не могу забрать. Ответили – ожидать приезда.

Добрый сосед, видимо, видавший уже похожие сцены на своей лестничной площадке, дал мне салфеток и полторашку воды. Я вышел во двор, смывал с себя кровь. Холодно, зараза. Подождал минут 20. Пошёл к метро – там всегда менты есть.

Дошёл. Говорю – так и так, вызвал, а никого нет. Ответили мне – подождать.

Накинул ухо, из-за двери, куда ушёл коп, слышу:

– Да. Да. Да. Он это, да. В клетчатой рубашке. Ага, хорошо.

Походу Чебурашка уже обезопасился. Я лишь потом узнал, что все трудовые дома крышуются мусорами. Чуть ли не содержатся.

Меня и ещё какого-то типа, подозреваемого в краже телефона у подруги, повезли в отделение полиции. Его в браслетах.

Там мы сидели – ждали. После него меня позвали. В кабинете было два сотрудника в гражданском. И Шайсе.

Ничего интересного. Я послушал, что я сам оставил своё добро. Что мои подбитости – это я такой в трудовой дом поступил. И чтобы всё у всех было хорошо и прекрасно, никто ни к кому не имеет претензий, я забираю свои вещи, которые лежат в кабинете, и до свидания.

Ну и ок. Я спустился вниз. Вещи, сказали, что щас отдадут. Вышел, наконец, покурить. В спину мне крикнули, чтоб я никуда не уходил. Вернулся. Мне буркнули «Пошли». Передо мной открыли с лязганьем решётку камеры.

– Это что такое?

– Давай-давай, заходи быстро, – протараторил конвоир.

Два шконаря. Ни параши, ни крана с водой. Какой-то чучмек. Вид на дежурных копов. И всё.

Чучмек сказал, что он уже 1,5 суток. Курить не дают. Кормёжки нет. В туалет и попить там воды из-под крана практически не пускают. Сушняк у меня жёсткий.

– Извините, подскажите?! А в связи с чем я задержан?

– Мне не докладывали.

– А на сколько?

– 48 часов.

Не-не-не-не-не… Мне вообще не кайф. Надо пытаться выбраться.

А за двое суток они мне и дело подберут как одежду в шоу «Модный приговор». Здешний стилист прикинет: «Этому современному парню отлично подойдёт вот этот модный кристаллообразный порошок в кармане. А внутренний имидж доработают наши коллеги и окружающая среда ближайшие лет 5–7».