Она не выдержала. Взвизгнув, дернулась, стягивающий руки кожаный ремень лопнул, и Лорка, ужом вывернувшись из-под мертвеца, кинулась к краю. Телега, взбрыкнула задом, как давешняя лошадь и Лорка, вылетев, с визгом покатилась прямо к обрыву. Заскребла пальцами по камням, цепляясь за редкую траву, трещины, камни, наконец, ухватилась за торчащий корень и застыла. На зубах скрипел песок, под коленками было пусто. Ноги висели над обрывом, под подол задувало.

– Единый Боже, по небу хожен, во миру славен, во гневе ярен, – бормотала Лорка, по пяди вытаскивая себя на дорогу, что есть мочи цепляясь за корявые корни росшего над обрывом дерева.

– Отведи беды, на всякий день и на всякий час, встань с духом нашим духом своим. От земли к небу, от темени к свету, от сих порогов укажи дорогу до Света чертогов. Слава! – Дрожащими губами завершила, она, и серпом Единого себя осенила.

Руки с ободранными в кровь ладонями и обломанными ногтями дрожали. Лорка подобрала коленки и сжалась в комок. Телеги не было. Валялись камни, от обрыва к дороге раззявился пролом, в расщелине, на самом краю, зацепившись колесом, висела ось.

А вокруг продолжали кричать, и кто-то куда-то бежал, спотыкался и падал. Сыпались с нависающего над дорогой утеса камни. Ржали кони. Дальше по дороге рубились. И звуки эти, злые и острые, как осиные жала, были все ближе, пока почти над самой Лоркиной макушкой не пронесся седой хвост стражьей лошади, а потом она увидела круп другой, черной, и вжалась лицом в колени. Забормотала обережную молитву, сбилась.

Подняла глаза. Страж с красной лентой в косе и его смуглый темноволосый противник, сшиблись почти грудь в грудь. Мечи, узкий и чуть изогнутый, и прямой и темный, сцепились крестовинами. Темноволосый дернул плечом, из рукава куртки рыбкой выскользнул кинжал, и тотчас оказался в боку Среброликого. Страж пошатнулся, мечи расцепились, прямой пошел на замах…

Снова дрогнула земля, и сверху посыпалось. Черная лошадь оступилась, попала задними копытами в расщелину и завалилась, увлекая всадника за собой в пропасть. Свалившийся с утеса камень саданул лошадь Стража по крупу, та скакнула вперед, раненый Страж не удержался и приложился оземь тем самым боком, в котором кинжал торчал.

– О, а́ста ин ха́шши43! – ругнулся элфие, когда из-под пластин плеснуло красным. Маска валялась на дороге вместе со шлемом, гладкие, как шелк, светлые волосы из растрепавшейся косы упали на лицо.

Страж приподнялся, прижимая локоть к раненому боку, и увидел вжавшуюся в дерево Лорку. Нечеловеческие, прозрачно-синие, как вода в ручье в конце сеченя44, чуть приподнятые к вискам глаза, глядящие сквозь лежащие на лице пряди, брезгливо прищурились, будто смотрел он не на девку, а не склизня.

– Тинт, – сказал, как плюнул. – За мной иди.

Встал, пошатываясь. Лорка следом поднялась, ноги не держали, и она цеплялась за кору. Что-то кракнуло, по земле перед ногами стоящего спиной к обрыву Стража зазмеилась трещина, он рванулся, но отколовшийся камень вывернулся и резко просел вниз. Ноги ухнули в пролом. Воин шкрябнул когтистыми навершиями латной перчатки по камням и исчез.

Лорка плюхнулась на живот и выглянула над обрывом. Внизу бурлила река, так яро, что водяная пыль долетала до лица. Страж висел, уцепившись за корень. Подтянулся, попытался упереться ногами в стену обрыва, но камни сыпались. Ему никак не удавалось ухватиться так, чтоб поднять себя повыше. Сухое дерево трещало. Не будь не Среброликом лат, все бы вышло, но латы были. Тогда Лорка, вцепилась в бугры корней, свесилась над пропастью и потянулась к Стражу.

Тот, цапнув когтистой перчаткой корень, выбросил навстречу Лоркиной руке свою, с длинными белыми пальцами, и этими пальцами обхватил запястье, а Лорка, как смогла, вцепилась в ответ. У нее едва пуп не треснул, когда элфие едва не всем своим весом на руке повис. Но тут не выдержал корень. Лорка успела увидеть, как расширились глаза Стража, и кувыркнулась с обрыва вслед за ним.

45

А если какое постигнет тебя страдание, душевное или телесное, … не впадай в отчаяние. Уложения Хранителей

Гонец прибыл в Лотин так поздно, что наместнику Хашету тенʹВарта, пришлось выйти, как был, в наброшенном на ночную сорочку стеганом халате. Седые на висках темные волосы тен’Варта топорщились над ушами, делая его похожим на всклокоченного филина.

– Что за навье проклятие, – ворчал мужчина, спускаясь по лестнице из коридора, разделяющего жилую и служебную части ратуши. Шлепанцы так и норовили сползти с босых ног. В холле стоял невозмутимый типус в мундире краевого сыска, один из тех, что уехали обоз разоренный смотреть.

– От ан’халте Верея, – сказал прибывший и передал костяную трубку с посланием.

Наместник сковырнул восковую пробку, мизинцем достал свернутый лист, щурясь, прочел, кивнул сам себе.

– О решении велено доложить дознавателю тен’Фиризу, – подал голос гонец.

– Передай, каратели выйдут утром.

– Каан даэро, время возмездия, – вместо прощания произнес сыскарь и неслышно выскользнул прочь.

– Каан даэро, – вполголоса повторил за ним наместник, и, чуя, как по позвоночнику ползет озноб, осенил себя серпом.

* * *

Лорка не думала, что падать в воду может быть так больно. Обожгло, оглушило, закрутило и поволокло. Единственное, что она чувствовала – рука элфие на запястье, сомкнувшиеся капканом пальцы. И дышать! Дышать! Но кругом вода, ледяная, как зимой в проруби. Как летом может быть такая холодная вода? Мелькнула перед глазами красная лента, руку дернуло, и пальцы разжались, а потом Лорку швырнуло вверх и приложило о камень так сильно, что схваченный жадно воздух тут же вышибло из груди. В глазах сделалось темно и будто светлячки заиграли. А потом просто темно.

В себя она пришла от того, что ее колотило. Плоский камень, на который ее выбросила река, был у самого берега. И там же, у берега, лежал Страж. Лицом вверх. Спокойная здесь вода стояла над ним, глаза были закрыты, стелилась по дну коса с почти распустившейся красной лентой. Еще одна лента, яркая, как рябина, вилась от макушки и таяла. С бока тоже тянуло алым. Рассеченная щека почти не кровила и оттого выглядела страшнее.

Колотясь, оскальзываясь на камнях, Лорка подобралась к элфие и сразу никак не могла решиться прикоснуться, но оставлять его лежать в воде, пусть бы он и не дышал, было не по-людски. Попробовала за плечи приподнять и плюхнулась рядом. Доспех прижимал тело Стража ко дну камнем. Как его снять, она не понимала, а потому, уцепившись почти негнущимися пальцами за настывшие от воды пластины дернула. Снова упала, но сдвинула его с места, на две пяди46 всего. Голова его лежала теперь на Лоркиных коленях. Рана на лице наполнилась алым, на побелевших губах тоже выступило.

Дальше тащила, как придется, то за руки, то снова хваталась за доспех. Ножны цеплялись за камни, и Лорка руки ободрала, пока расцепила мокрые кожаные ремни. Потом легче пошло. Латная пластина на спине Стража, как салазки проскользила по мокрому песку и отчаянно скрипя на камнях, и элфие целиком оказался на берегу. Коса облепилась песком, лента пропала. Светлая кожа была цвета известки и темные брови и ресницы на сомкнутых веках смотрелись чужими. Какими были бы сейчас наглые презрительные глаза? Зеленые или прозрачно голубые?

Разогревшаяся, пока вытаскивала тяжелое безвольное тело из воды, Лорка снова стала мерзнуть. Обхватила себя руками и огляделась. Берег – камни пополам с песком, щелястые скалы, поросшие колючими кустами. Солнце еще не село, но в густой тени прятались сумерки, и холодом веяло, что от камней, что от реки. Одежка мокрая, а впереди ночь, и Страж мертвый. Лорка засомневалась, может было лучше реке его отдать и не на берег тащить, а наоборот, от берега… Как с неотпетым ночевать? Не поднялся бы навью. Может и сказки, а все одно страшно.