Сопротивляться выходило скверно. Из разряда: против лома нет приёма. У неё то и дело сносило крышу, и Аннель с трудом удерживала себя от изнасилования собственного начальства. Кто ж знал, что этот искуситель-интриган провоцировал её на действия интимного характера от большой любви?
Откинувшись на выставленные назад руки, Курт пристально посмотрел на неё, точно к чему-то подталкивая, но так и не дождавшись никакой реакции, протяжно вздохнул и спросил упавшим голосом:
— А ты? Что ты чувствуешь ко мне? Я могу надеяться на взаимность?
— Я… мне сложно говорить на подобные темы, — призналась она и села рядом, тоже спустив босые ступни на мягкий ковёр. — Сейчас могу сказать уверенно только то, что ты мне интересен как мужчина. Но я пока слишком мало о тебе знаю, поэтому не хочу заранее обнадёживать громкими заявлениями.
— Могу ускорить процесс? Я готов ответить на любые твои вопросы.
— Нет, за сегодня я и так много нового узнала.
— Почему с тобой всегда так сложно? — не то простонал, не то прорычал Курт в приступе острого негодования. И принялся разжёвывать ей, как меленькому ребёнку: — Нет, я, конечно, люблю трудности, но очевидно же, что ты влюблена в меня не меньше. Эта сцена ревности была красноречивее любых слов. Почему ты продолжаешь отрицать глубину своих чувств?.. Всего-то интересен?
— Какая сцена ревности? Я разозлилась совсем по другой причине.
— И какой же? — он придвинул своё лицо так близко, что Аннель почувствовала дыхание на своих губах. — Чего затихла как пугливый воробушек? Я тебя не поцелую, пока не признаешься.
— Что? — окончательно опешила она.
— Ты меня любишь?
— Это…
— Хочешь меня?
— Зачем ты всё усложняешь?! — Аннель вскочила на ноги и сложила руки на груди.
— Нет, это ты здесь всё усложняешь. Я же пытаюсь добиться от тебя хоть одного внятного ответа.
— Почему ты такой напористый?
— Не любишь напористых мужчин? — ехидно уточнил Курт, выгнув бровь.
— Не то, чтобы не люблю. Просто сейчас такое поведение неуместно… Мы… Я понимаю, у тебя стресс из-за похорон дяди и ты пытаешься переключиться на что-то другое, отвлечься от неприятных мыслей…
— Бред, — бесцеремонно перебил он. — Я прекрасно осведомлён, что даже до потери памяти у меня никогда не было близких отношений с ним. Думаешь, в шестнадцать лет переезжают на съемное жильё от хорошей жизни? Очевидно — мы не ладили. А наши отношения всё равно нуждались в обсуждении: не сегодня, так завтра — это был вопрос времени. Ты позволяешь себя целовать, обнимать, даже готова со мной переспать, но при этом не хочешь обсудить, что между нами приходит?
Казалось, что за последние годы, тем более проведённые в обществе любвеобильной и необремененной лишними обязательствами Джулии, ей удалось заматереть. Что волшебство между мужчиной и женщиной может произойти из-за искры, вспыхнувшей на миг — длинной в ночь. Но стоило встретить на своём пути этого самоуверенного, прущего как бульдозер, Курта Нейпера, и всё рухнуло. Фасад свободомыслящей и в меру раскрепощённой женщины сложился подобно карточному домику. Аннель вновь ощущала себя пятнадцатилетней, ни разу не целовавшейся девчонкой, что смущалась каждому мимолётом брошенному на неё взгляду понравившегося парня.
Круто развернувшись, она успела сделать лишь шаг в направлении двери, прежде чем её схватили за запястье чужие пальцы. На красивом лице отразилось беспокойство, а губы почти беззвучно шевельнулись:
— Ты куда?
— Хочу принять душ.
— Опять сбегаешь?
— Нет, — Аннель почувствовала, как её щёки краснеют от воспоминаний, при каких обстоятельствах она в прошлый раз смылась под столь благовидным предлогом. — Сейчас я на самом деле хочу сходить в душ. День был длинный — мы провели на ногах больше двадцати часов. Я физически в этом нуждаюсь, понимаешь?
— Я могу присоединиться к тебе? — в его тоне прорезались хищные нотки, и она непроизвольно одернула руку, прижав её к груди. — Это понимать, как нет?
Растерянно пожевав нижнюю губу, Аннель так и не нашлась, что ему ответить. Именно поэтому не придумала ничего лучше, чем молча сбежать из спальни подстать перепуганному зайцу. А уже стоя в большом роскошно обставленном санузле, запоздало подумала о пижаме, что забыла захватить с собой. Впрочем, можно обойтись и халатом, весящем на одном из крючков рядом с банными полотенцами.
Она потянулась к щеколде на двери, дотронулась до маленькой металлической бусинки и замерла. В её поведении и правда отсутствовал здравый смысл. Сама же охотно подставлялась и отвечала на его ласки. И вот Курт показал серьёзность своих намерений. Первым сделал шаг к ней на встречу. Казалось бы, радуйся — потаённые мечты и надежды исполнились. Но нет, в её дурной голове снова что-то перещёлкнуло, побуждая идти на попятную.
— Что со мной не так? — она стукнулась затылком и медленно сползла по двери, осев на кафельной плитке. Закрыла лицо ладонями и обречённо усмехнулась: — и кого я пытаюсь обмануть?..
Поднявшись с пола, Аннель не стала закрывать дверь. Решила оставить всё на волю случая: присоединится он к ней в душе или нет, теперь завесило от его упрямства. Если пойдет проверять дверь, то окажется приятно удивлён. А если останется сидеть в спальне, то сам себя лишит интересного времяпрепровождения. Всё же ей больше нравились инициативные мужчины. Пусть временами наглые и напористые — в этих чертах характера и заключалась основа их привлекательности.
Горячая вода обожгла грудь и плечи, спустилась по телу к замёрзшим ногам. Ступни словно окатило кипятком, но Аннель перетерпела несколько секунд, давая телу привыкнуть и согреться, а затем подставила голову под упругие струи, успокаивающе забарабанившие по темечку. Она не знала, сколько времени провела застыв в одной позе. Но когда поясницу огладил сквозняк, то вынырнула из блаженной неги, развернулась и открыла глаза.
Ладони Курта легли ей на талию и удержали на месте, не дав отшатнутся. Сам же он встал придельно близко. Их обнажённые тела разделяло не больше пары сантиметров. Аннель взволнованно смотрела ему прямо в глаза, даже на секунду боясь отвести взгляд и случайно выхватить то, на чём и без того концентрировалось её периферическое зрение.
— Ты не закрыла дверь — я принял это за приглашение, — низким от возбуждения голосом произнёс Курт.
— Оставила выбор за тобой, — её голос тоже звучал иначе.
Он наклонил голову. Вода тут же намочила часть его распущенных волос, одна толстая прядь разметалась по высокой скуле и скрыла глаз. Но никому из них до неё не было дела — лицо с маняще приоткрытыми губами продолжало постепенно приближаться. До прикосновения оставались считанные миллиметры. Аннель прикрыла веки и чуть привстала на носочки.
Однако поцелуя не последовало. Вместо него чужое дыхание защекотало ухо, и она вздрогнула всем телом.
— Я пришёл помочь тебе потереть спинку, — его дразнящий шёпот резко упал до глухого рыка, когда её высокая грудь на миг дотронулась до бронзовой кожи на ключице. Курт отодвинулся явно торопливее, чем рассчитывал, но тут же собрался, лукаво улыбнулся и добавил: — Честное слово, я и пальчиком тебя не трону там, где не следует.
Решил значит поиздеваться из-за того, что не может добиться от неё желанного признания? Ладно, хорошо. Она подыграет ему. От всей души подыграет так, что он сам в слюне захлебнётся.
— И где же меня не следует трогать? — провокационно спросила Аннель. Шагнула к нему с явным намереньем прижаться и к своему огромному удивлению наблюдала его синхронный шаг от неё.
— Вот же чёрт, — сипло хохотнул Курт. — Кажется, меня раскусили.
Он схватил её за плечи и развернул прежде, чем она успела осмыслить странную реакцию. А потом уже стало не до аналитики — его мыльные пальцы заскользили по телу Аннель. Откуда-то появилась чёрная пушистая мочалка, которой Курт нежно гладил, разнося по коже невесомое облако пены.
На каждое прикосновение, она чувственно реагировала, извиваясь в его руках. Внутри полыхал огонь, обративший кровь в жилах раскалённой лавой. Ноги дрогнули, подгибаясь в коленях, и Аннель, выгнувшись в пояснице, прислонилась к нему лопатками. Твёрдая и будоражащая тяжесть пристроилась в ложбинке между ягодицами, точно там ей и было самое место.
