Хоть отец с дядей Эдмундом и являлись всего лишь кузенами по бабушке, но отношения у них с самых юных лет завязались теплее, чем могли бы быть у родных братьев. Они всегда были вхожи в дома друг друга, как в свои собственные, будь то в праздничный или обычный день. И не могли остаться в стороне, если кто-то из них переживал трудные времена. Поэтому, как только у них возникла необходимость в переезде обратно на материк, дядя оказался первым, кто откликнулся и протянул руку помощи, приютив в собственном доме всё их семейство на целый год.

Он поспособствовал поступлению Аннель в университет по внутренним экзаменам, потянув за нужные ниточки, когда её учёба в выпускном классе накрылась медным тазом. И предложил пройти у себя стажировку на четвёртом курсе. Работать же под его руководством оказалось настолько комфортно, что она, не задумываясь, осталась на контракте. И вот уже три года старательно выполняла свои обязанности.

Не считая трудностей на личном фронте, текущая жизнь её полностью устраивала. Поскольку непосредственным начальником являлся близкий родственник, ей не приходилось отбиваться от домогательств со стороны руководства и даже скрывать свойственные многим директорам интрижки, благодаря добропорядочному и верному характеру дяди. Оклад в кругленькую сумму позволял ей не только жить на собственном обеспечении в съемной квартире, но и баловать себя время от времени дорогими брендовыми вещами, а часть откладывать на сберегательный счёт.

И вроде ничего не предвещало беды, жизнь текла в размеренном темпе. Как вдруг среди ясного неба громыхнул гром и на горизонте замаячили плохие новости.

— Дядя, ты же осознаёшь, что чем дольше молчишь, тем сильнее я нервничаю? — сжимая в пальцах стеклянные бока ледяной бутылки, взволнованно спросила Аннель.

— Тогда я не буду ходить вокруг да около, — грустно усмехнулся он. Отпил символический глоток тоника, которым едва смочил горло, и небрежно бросил всего три слова, прозвучавших в тишине кабинета как смертельный приговор: — «Гестию‎»‎ поглощает конгломерат.

— Всё настолько плохо?.. Я слышала, что пришлось сократить несколько филиалов в дальних регионах, но даже не догадывалась, что у компании настолько серьёзные проблемы. Казалось… мы всего лишь проходим через временный кризис.

— В прошлом месяце акции компании упали до критической точки, чем и воспользовалась «Эллион Групп‎». Сегодня объявят о слиянии, а за этим последует реорганизация. Уже на следующей неделе должна прибыть контрольная группа, что и займется данным процессом.

— Я не совсем понимаю… нас уволят?

— Частично. Какая-то часть штата безусловно пойдет под сокращение. И я, скорее всего, буду в их числе.

Должно быть, ужас настолько красноречиво отразился в её глазах, что дядя, резко переменившись в лице, поспешил накрыть успевшие замёрзнуть пальцы Аннель своей тёплой и мягкой ладонью.

— Ну-ну, ласточка. Всё не так уж и плохо, — мягко запричитал он и, демонстративно окинув свой заваленный стол скептическим взглядом, признался: — откровенно говоря, я уже давненько не справляюсь со здешними объемами. Годы летят незаметно, словно только вчера отпраздновал тридцатилетие, а уже через месяц вроде как надо праздновать шестидесятилетие. Жуть — одним словом. Староват я для этой работы. И не надо меня переубеждать в обратном, — дядя одёрнул её прежде, чем она успела произнести хоть звук. — Последние полгода я и сам подумывал о том, чтобы уйти. Открыть собственную частную практику и работать в удобном для себя неторопливом темпе.

— Тогда я последую за тобой.

— Нет, это исключено. Даже не обсуждается. Как настолько глупая мысль могла выскочить из такой светлой головы?!

— Что глупого в том, что я хочу продолжить с тобой работать?

— Всё. В подобной перспективе нет ни единого плюса.

— Не согласна! Во-первых, благодаря работе с тобой я смогу и дальше поддерживать своё душевное равновесие в полной гармонии. Во-вторых, ты первоклассный специалист, у которого я смогу многому научиться.

— Эти твои два якобы веских пункта с лёгкостью перечёркиваются другим, куда более значимым — карьерным ростом. Ко всему прочему я не смогу себе позволить столь дорогого помощника. Ты сможешь смириться с тем, что твой оклад уменьшится как минимум вдвое? Возможно, тебе даже придётся вернуться жить к родителям.

— Они сделали из моей комнаты кабинет для папы.

— Я в курсе, — заметно повеселев, кивнул дядя.

— Я лучше к тебе перееду, — не растерялась Аннель, ответив ему зеркальной усмешкой.

Конечно, она блефовала, поскольку для неё было одинаково неприемлемо возвращаться в любой из домов: будь то родительский или дядин. После того как вкусишь, каково это жить без надзора со стороны старшего поколения, привычная действительность словно поворачивается на сто восемьдесят градусов. И в один прекрасный день неожиданно осознаёшь, что отныне только ты — сам себе хозяин. Убираешься в квартире, когда посчитаешь нужным. Ходишь хоть в чём мать родила, главное, шторы задёрнуть. Заваливаешься домой глубоко за полночь пьяненькая, в компании с симпатичным парнем. И никто ничего не скажет, не будет брюзжать под ухом о неподобающем поведении.

Ощутив прелесть самостоятельной жизни, от неё становится слишком тяжело отказаться. Даже несмотря на все трудности, что то и дело встречались на её пути: начиная от слишком быстро заканчивающейся туалетной бумаги и регулярной оплаты коммунальных услуг, заканчивая внеплановой заменой лопнувшего радиатора посреди зимы и бурного скандала с соседями, увенчавшегося приездом наряда полиции.

— Шутки шутками, но ты же понимаешь, что потом устроиться в подобную «Гестии‎» компанию будет очень непросто? — вкрадчиво поинтересовался дядя, заглядывая ей в глаза. — Тем более сейчас, после поглощения, для обычных сотрудников откроется ещё больше возможностей для карьерного роста. Не стоит горячиться и увольняться только потому, что у тебя сменится начальник. Сначала оглядись по сторонам, тщательно взвесь все плюсы и минусы и только затем прими решения. Договорились?

— Разговариваешь со мной, как с дитём неразумным.

— А как мне ещё с тобой разговаривать после подобных заявлений?

— Ладно, я попробую переварить менее эмоционально эту сногсшибательную новость. Мне надо время, чтобы всё обдумать. Но я всё ещё считаю, что последовать за тобой — самый комфортный для меня вариант.

— Хорошо, не торопись выносить вердикт. Подумай хорошенько. А пока можешь вернуться на своё рабочее место.

— У вас будут для меня поручения? — поднявшись со стула, уточнила Аннель, снова вернувшись к служебной роли.

— Да, надо заверить пару документов у нотариуса, — он принялся перебирать стопки, перекладывая пухлые папки с места на место. — Где-то они здесь были… Я точно их сюда клал.

— Мне навести на вашем столе порядок?

— Нет! Ни в коем случае, — от испуга дядя даже голос повысил, чему сам же и смутился. — У меня всё лежит на своём месте. Может, со стороны выглядит как полный бардак, но у этого бардака есть строгая структура. Ладно, пока можешь идти.

— Потерянные документы многое говорят о структуре вашего бардака.

Дядя возмущённо зыркнул на неё, но ничего не ответил.

Стоило Аннель опуститься в кресло, как в приёмную вернулась Джулия с парой высоких картонных стаканов. Чудесный аромат свежесваренного кофе тут же заполонил всё помещение: бодрящим горьким эспрессо с едва уловимой сладостью карамели и пряности кардамона.

— Люблю тебя, — промурлыкала она, потянувшись к одному из стаканов.

— Продажная душонка, — цокнула языком подруга при одном взгляде на её подхалимскую физиономию. — Там внизу на доске объявлений вывесили распоряжение о необходимости всем сотрудникам компании собраться в двенадцать часов в актовом зале. Народ кипиш страшный поднял.

— То-то ещё будет…

— В кофейне наткнулась на Кристен и Бьянку. Они уверены, что компания обанкротилась и нас собирают, чтобы объявить о массовом увольнении.