На скучных уроках я любовалась чудесной картиной, которую созерцала уже не первый год. Но сейчас перед моими глазами была сплошная зелень, до ярких красок ещё далеко. Они появятся лишь в конце сентября, но я уже с нетерпением ожидала новых эмоций и впечатлений, которыми, однако, поделиться, как всегда, было бы не с кем.

Моей подруге Вере не нравилось сидеть в первом ряду на солнце. Считая, что от этого её смешных веснушек становится всё больше, Верочка сторонилась солнечных мест и в хорошую погоду принципиально за нашу с ней парту не садилась.

Вторая половина парты постоянно пустовала, но я не слишком огорчалась, так как это давало мне больше простора, и я могла не тесниться со всеми вещами только на своей половине. Вот и сегодня Веруня села с Элечкой, чтобы полюбоваться её новеньким браслетом, а меня оставила одну.

– Привет, – произнёс Александр бархатным с лёгкой хрипотцой голосом, и мне пришлось взглянуть на него. Хотя я тут же отвела свои глаза в сторону и сделала вид, что плохо слышу. Парня это не смутило – он отодвинул свободный стул и сел рядом со мной, произнеся:

– Не возражаешь, если я здесь сяду?

– Вообще-то, ты уже сел, – глядя прямо перед собой, не скрывая своего раздражения, ответила я резким тоном, так как на самом деле он уже уселся за парту, и создавалось такое впечатление, что моё разрешение ему не так уж необходимо. – Но это место уже занято!

– Смотреть надо, куда приземляешься! – ляпнул с соседнего ряда Антон, – Там же русским по белому написано «занято».

– Ага, – поддержал его Олег. – И шлагбаум поставлен!

– И кем же оно занято? – вежливо поинтересовался новенький.

– Вот беда-то, Малинин, ты его, похоже, раздавил! Или её! А, Анька? Кто с тобой рядышком сидел? – веселился Антон.

– Не выдумывай ерунду! – ответила Антону раздражённо, чувствуя, как кровь приливает к моим щекам, и они снова начинают пылать.

Но тот ничего мне не ответил, покатившись со смеху, за ним весь наш класс тут же взорвался хохотом.

– Ань, там был твой воображаемый сосед? – что–то ища в своём рюкзаке, с ехидной ухмылкой на губах, ляпнул Витёк.

– Очень остроумно! – огрызнулась я, и, поглядев на лучшую подружку, позвала: – Вер!

– Ну что, Ань? – протянула Верунька. – Пусть новенький сидит, тебе жалко что ли?

– А ты?

– Не переживай за меня, мне место найдётся, – ответила Верунька, заглядывая Элине в глаза.

– Вот значит как? Ладно! – отвернувшись от Веры и уставившись прямо перед собой, пробормотала себе под нос, затаив обиду на подругу. "Подруга называется! Наверное, только и мечтала к Элине поближе перебраться!" Мои щёки пылали алым цветом от обиды на подружку и раздражения на саму себя.

– Так ты не против? – недоумённо переспросил новый сосед.

– А что, разве моё мнение здесь кого–то ещё интересует? – ляпнула раздражённо, ощущая направленный прямо на меня взгляд.

– Вообще-то меня интересует, – спокойно ответил Александр.

Собираясь гневно взглянуть на нового одноклассника, желая испепелить его надменным взглядом, я перевела свой взгляд на него, но, увидев вблизи необыкновенные широко открытые тёмно-серые очи, внезапно забыла о своём раздражении и обомлела. Этот чудесный взгляд показался мне глубоким и тёплым.

– Ну, так что ты скажешь? – снова прозвучал его голос, вырывая меня из серой дали.

– Н-нет… – тихим неуверенным голосом, слегка удивившись, как глухо он звучал, произнесла я и сама удивилась.

– Что нет? – нетерпеливо переспросил он.

– Не против, – снова тихо сказала, борясь с желанием снова ощутить притяжение тёмных глубин его глаз.

– Хорошо, – обрадовался он. – Надеюсь, твоя подруга не захочет обратно?

– Птичка улетела – место сгорело, – вдруг проговорила мстительно, втайне продолжая надеяться на скорейшее возвращение Веры за нашу парту, ведь не отдавать же её какому-то сумасшедшему или даже наркоману, а потом пробурчала себе под нос:

– Откуда ты такой взялся только? Нелёгкая тебя принесла…

– Что? – переспросил парень, не расслышав мои слова.

– Нет, ничего. Я просто спрашивала, удобно ли тебе здесь? Может за другой партой будет лучше? – проговорила подчёркнуто вежливо с милой улыбкой.

– Мне очень удобно. Спасибо за заботу, – так же вежливо, словно принимая правила игры, ответил он.

– Не за что! – буркнула я со злостью, подняв на него глаза и снова попадая под магию серого взгляда.

– Послушай, мы случайно не знакомы? – спросил юноша, в упор глядя на меня широко раскрытыми тёмно-серыми глазами, словно гипнотизируя.

Такого оттенка серого я не видела никогда, он был похож на цвет ночного неба перед рассветом, когда все звёзды поблекли, а солнце ещё не взошло, и, наверное, в этих чудесных необыкновенных глазах таилось загадочное волшебство, так как устойчивое желание глядеть в них постоянно усиливалось с каждой секундой.

– Мне на секунду показалось, что я тебя знаю, – спокойно продолжил. – Может, мы где-то встречались?

– Нет, – прочистив горло, уверено произнесла, на некоторое время справившись со своим беспокойством, чтобы суметь членораздельно вымолвить хотя бы несколько слов, комком застревающих в горле. Что-то в его взгляде, голосе и в поведении приводило меня в сильное волнение, и я чувствовала себя неестественно.

– Я Алекс, – с улыбкой сказал он.

– Да, я слышала, – бросила я, пытаясь изобразить саркастичную усмешку, что получилось явно не очень убедительно, ведь он смотрел на меня ровно и прямо несколько секунд, и на меня явно действовали его чары.

– Незачем представляться дважды, я на слух не жалуюсь, – добавила я колко.

– Колесникова! – окликнула меня Галина. – Может, хватит болтать? Я пытаюсь продолжить урок!

– Да, простите, – опустив глаза, проговорила сокрушённо, но новенький не унимался, его не пугали мои колкости и замечания учительницы, и, нарушив молчание, он осведомился:

– А твоё имя?

– Анна, – приглушённо произнесла, опасаясь нового замечания классной руководительницы.

– Очень приятно, – произнёс Алекс совершенно искренне. – Красивое имя.

– Мне тоже нравится, – буркнула я, вдруг заметив, что Галина, прервав своё скучное повествование, смотрит на меня внимательным взглядом поверх очков, а в классной комнате установилась гробовая тишина, такая, о которой мечтает каждый учитель на любом уроке. Мои одноклассники, все как один, повернули свои головы и заинтересованно уставились на меня и Александра любопытными глазами.

Наверное, все присутствующие слышали и наш разговор, может быть, мы разговаривали слишком громко, хотя я в этом сомневалась. «Что-то я слишком сильно разволновалась! Будто бы я никогда раньше, не особо заботясь об окружающих, не болтала на уроках! С чего это вдруг мне стало так стыдно, что я готова была сквозь землю провалиться?» Мои щёки продолжали гореть алым пламенем.

Виновато опустив глаза, стала внимательно рассматривать свежевыкрашенную крышку парты, за которой сидела, чувствуя, что вот-вот сгорю от направленных в нашу сторону взглядов.

Я не привыкла к такому явному вниманию со стороны людей. Это раздражало. Чётко осознавая, что навязчивое наблюдение одноклассников связано с тем, что новенький занял место рядом со мной, уже начала его тихо ненавидеть, и, совсем не слушая, о чём говорит классная, мечтала поскорее покинуть кабинет географии, здание школы и оказаться дома.

Сидя в ожидании звонка, словно на иголках, едва дождалась конца урока и с облегчением вскочила с места, только лишь услышав первые его трели.

Бросилась к двери, вслед за ребятами, которые, так же, потянулись к выходу, не собираясь надолго задерживаться в классе, когда вдруг услышала оклик Галины Михайловны:

– Колесникова, не спеши, у меня к тебе поручение.

– Какое поручение? – спросила нетерпеливо, остановившись напротив стола учительницы.

Мне совсем не хотелось задерживаться в школе в первый день, а желание поскорее вырваться из этих пропитанных запахом краски недавно окрашенных стен на свежий воздух было таким сильным, что я почти с досадой глядела на Галину Михайловну.