Девушка отвернулась и ничего не ответила. Тогда Костя обнял девушку и погладил её по голове.

– Завтра поедем к тебе и перевезем ко мне часть вещей.

Вика непонимающе посмотрела на мужчину, и тот пожал плечами.

– Надоела эта беготня, так удобнее. Спать поехали, всё.

========== 12. ==========

Глава 12.

– Саламчик, тебе танцы нравятся?

– Ну, смотря какие, – задумчиво ответил Гафуров. – Стриптиз не люблю.

– Да я не об этом, дурак. У меня в субботу концерт, а ты выходной, приходи, поддержишь?

– А Костя?

– А Кости не будет, – отрезала Вика и закрыла журнал операций, который до этого бездумно листала.

– Почему? Что случилось?

– Ничего. Трудности совместной жизни.

– В смысле?

Ковалёва закинула ногу на ногу и с улыбкой посмотрела на собеседника. Сейчас он показался девушке совсем наивным и несмышлёным.

– Вот ты с Юлей ведь живёшь? Не ругаетесь?

– Нет… А вы поругались, что ли? Да брось, помиритесь ещё десять раз, с кем не бывает?

Вика усмехнулась и покачала головой.

– Саламчик, мы не поругались. У нас просто холодная война. Уже недели три. Причём касается она исключительно моего хобби. Со стороны на нас посмотришь, и не скажешь, что дома мы почти не разговариваем. До смешного доходит иногда, но я отступать не хочу, пусть ревнует, сколько душе угодно. Когда я только начинала, он только «за» был, а как на концерт сходил один раз, так словно подменили. Я при нём с Димкой по телефону разговаривать побаиваюсь уже.

– Что за Димка? – в ординаторскую вплыл Брагин, шаловливо улыбаясь и потирая руки. – Виктория, я чего-то не знаю о вас?

– И вам здравствуйте, – пробурчала Вика, явно не оценившая шутки.

– Ладно, Ковалёва, не бузи. Вон, Лазарев у тебя молодец какой – только что сам операцию на печени провел, у меня чуть комплексы не появились.

– Поздравляю с печенью, – гадко улыбнувшись, протянула Вика противным голосом зашедшему в ординаторскую Косте. Тот молча кивнул и отвернулся к чайнику, не обращая внимания на недоуменные взгляды Брагина и Салама. Вика же встала и вышла из ординаторской – неимоверно захотелось курить.

– Что, Вика, опять травиться идёшь? – голос Хромова заставил Вику вздрогнуть и машинально спрятать пачку поглубже в карман халата – прямо как в старших классах школы, когда пагубная привычка только-только начинала проявляться в девушке.

– Вы меня напугали, Иван Николаевич, – пробормотала девушка, все же выуживая сигареты.

– Извини, не хотел. Ты не против, если я с тобой пройдусь?

– Разумеется, нет, глупый вопрос. Спросить что-то хотите? – Вика поняла это по тому, как поджал губы мужчина.

– Хочу. Вика, как ты думаешь, как Костя отреагирует на то, что я его маму приглашу в театр?

С минуту девушка недоуменно смотрела на собеседника, затем вдруг закашлялась, от удивления забыв выпустить из лёгких вязкий сигаретный дым.

– Вы… Иван Николаевич, Вы серьёзно?

– А я похож на человека, который сейчас шутит? Просто хочу с тобой сначала посоветоваться, чтобы знать хоть приблизительно его реакцию.

– Иван Николаевич, если вы это сделаете, то он только рад будет – он же вас обожает просто. Да и меня выручите тем, что внимание его на себя переведёте.

– Что, всё дуется?

– Да сил нет никаких. Я, видимо, настолько дура, что вины своей не понимаю…

– Брось. Просто ревнует, вот и всё.

Вика неопределённо дернула плечом, ничего не ответив. Иногда ревность очень и очень раздражала. Тем более, когда она была просто безосновательной.

…Вика зашла в комнату как раз в тот момент, когда Лазарев растерянно выключил мобильный, глядя куда-то в стену.

– Чего застыл? – девушка прошла к шкафу и повесила в его недра тренировочное платье на плечиках.

Костя покрутил телефон в руке, потом положил его на тумбочку и повернулся к девушке.

– Мама сегодня идет в театр. Угадай, с кем?

Вика повернулась к собеседнику и изогнула бровь. Конечно, она знала, с кем. Просто хотела, чтобы Костик сам сказал ей это. Да просто не любила все эти загадки.

– С Хромовым. С нашим Хромовым, представляешь?

Вика лишь хмыкнула и вновь отвернулась к шкафу, решив не выдавать особых эмоций. В глубине души она была очень рада и за Хромова, и за Марию Валерьевну – просто не хотела сейчас прыгать от радости и хлопать в ладоши, как маленькая девочка. Хотелось немного поиграть с нервами Лазарева своим безразличием.

– Все, что ты можешь – это хмыкнуть в ответ? – возмутился Костя, вставая с кровати и подходя к девушке. – Тебе всё равно, что ли?

Вика закрыла шкаф и повернулась к молодому человеку, оказавшись в сантиметре от него и машинально отведя взгляд.

– Отлично – ты еще и знала. Откуда?

– Хромов рассказал, – пожала плечами девушка. – Не понимаю, что плохого-то? Ну, пригласил Иван Николаевич твою маму в театр, что такого?

Внезапно Лазарев рассмеялся, дернув шеей.

– Не знаю. Просто непривычно как-то, что ли. Привык уже, что она одна всегда. После папы…

Вика вздохнула и обняла молодого человека. Смерть отца Костя переживал очень тяжело и болезненно, поэтому любое упоминание о нем давалось с большим трудом.

– Кость, всё хорошо будет. Ты же сам восторгаешься Хромовым. А он очень хороший человек, – Вика коснулась губами Костиных губ и запустила руку в чёрные короткие волосы. – И знаешь, что?

– Что?

– Я тебя люблю, – девушка снова поймала родные губы.

– И я тебя, – поцелуй стал глубже и напористее, но внезапная трель мобильного заставила Вику прервать ласку и схватить трубку. На дисплее высветилось знакомое «Дима», и девушка закусила губу, думая, что лучше – ответить или сбросить. И Лазарев, заметив имя звонившего, тут же отпустил девушку и вышел из комнаты. Вика же, посмотрев мужчине вслед, нажала на отбой. Правда, вслед Ковалева написала и отправила одно лишь сообщение. Странные чувства охватывали девушку – мучила совесть, а камень на душе висел тяжким грузом. Что-то не клеилось у них с Лазаревым, это было очевидным для обоих. И все эти поцелуи, объятия, даже секс и слова любви – всё было каким-то наигранным, привычным. Да, именно привычным, само собой разумеющимся. И душа от осознания этого болела неимоверно.

– Кость, – девушка заглянула на кухню. Лазарев сидел за столом и крутил пальцами сигарету, глядя немигающим взглядом на столешницу. Вика вздохнула и подсела к мужчине.

– Что-то не клеится у нас, да? – хрипло поинтересовался Костя, посмотрев на Викторию. И та вздрогнула от устремленного на неё взгляда – столько в нём было боли и ненависти. Ненависти к самому себе, ко всему происходящему, к Вике и её увлечению…

Девушка дёрнула плечом и попыталась улыбнуться. Получилось плохо.

– Когда у тебя тренировка?

– Кость, – Вика взяла Лазарева за руку и вздохнула. – Не будет никакой тренировки, я ухожу из танцев.

– Это почему?

Девушка опустила голову, стараясь спрятать внезапно накатившие на глаза слёзы.

– Потому что я не хочу, чтобы это стало расколом. Я ради тебя готова это сделать. Уже сделала фактически.

Костя вдруг схватил лицо девушки в свои руки и внимательно посмотрел в серые глаза. В голове у него не укладывалось услышанное.

– Мне надоела эта холодная война, Кость. Я просто устала, поэтому и делаю то, что делаю.

– Птиц мой, – мужчина прижал девушку к себе и погладил по спине. – Из-за меня?

– Из-за тебя, – подтвердила Ковалева. – Да я бы и так ушла, наверное – возраст не тот. Да и понимаю, что это уже не так важно для меня.

– А что важно?

– Ты. И работа. Это важно.

– А я теперь буду виноватым?

– Нет. Виновата я, наверное. Не понимала, что не так сильно мне всё это нужно, больше внушала, уговаривала себя. Дура, вот и всё. Не понимала, что действительно важно.

Лазарев поцеловал девушку в висок и просто не нашёлся, что сказать в ответ. Да и слова здесь были не нужны.

========== 13. ==========

Глава 13.

Когда в НИИ имени Склифосовского выдается более или менее спокойный день, большая часть штата устраивает себе маленький праздник и благополучно рассасывается по всяческим закуткам, прячась от высокого начальства и лоботрясничая. Так было и в этот раз – в ординаторской было удивительно пустынно, лишь Пётр Пастухов лежал на кушетке в гордом одиночестве, думая о чём-то своем и отдыхая после плановой операции. Что-то не ладилось у него в личной жизни, семья разваливалась буквально на глазах, но ничего с этим поделать было нельзя – по крайней мере, Петру было удобно думать так. Мужчина искренне думал, что лучше оставить всё на самотёк, и потом просто посмотреть, что из этого получится. Он просто устал бороться и что-то исправлять.