Моя жизнь, казалось, никогда не станет лучше. Но все хорошее когда-то заканчивается.
В один солнечный день Арта, сжав мою руку, просила простить ее за то, что она собирается покинуть Вайтран и Соратников и не может взять меня с собой. Она ничего не объясняла, не хотела объяснять. В стороне, держа двух лошадей под уздцы, ожидал ее старый друг Ралоф – солдат из Братьев Бури, и я догадалась, что Арта собирается отправиться на войну, она уже давненько об этом говорила. Я была бы готова отправиться вместе с ней, но она отказала, попросив приглядеть за домом и умоляя ни за что не возвращаться к Соратникам. Я не могла ей перечить. Я – хускарл, моя цель – служить.
Довакин исчез из моей жизни на долгие месяцы и годы.
Благодаря моим заслугам, мне позволили остаться при дворце, на службе у Айрилет, но я не чувствовала себя на своем месте. Я сдержала слово и не вернулась к Соратникам, да и ребята почти перестали со мной общаться. В них что-то изменилось, я как будто перестала их узнавать, но с расспросами не лезла. У нас у всех была своя жизнь.
Новости добирались до нас с запозданием, но все же. Война близилась к завершению, Братья Бури уверенно побеждали. Обитатели Драконьего предела не находили себе места, хотя ярл Балгруф выглядел спокойным. Я знала, что он поддержал Империю, но честно говоря, мне было все равно. Эти люди приютили меня и дали моей мечте исполниться хоть ненадолго, я считала их своей семьей. А потом Ульфрик Буревестник положил этому конец, и мой Тан скакала на гнедом коне рядом с ним, рука об руку.
Арта заметила меня в толпе, на ней был богатый генеральский доспех Братьев Бури, а волосы были отрезаны выше плеч. Светясь от счастья, она представила меня Ульфрику как свою верную подругу. Король обратил на меня не больше внимания, чем на кого-либо другого, но с теплотой произнес, что друзья его ближайшего Тана – его друзья. Я ретировалась при первой же возможности и не стала более искать встречи.
Меня не тронули, не посадили в клетку, как ярла и его брата, не заковали в кандалы, как Айрилет. Но находиться в Драконьем пределе я больше не могла и поселилась в доме Арты, направив все силы на его поддержание в достойном состоянии.
Через полгода пришла весть о коронации Ульфрика Буревестника и объединении всех провинций Скайрима под его властью. А спустя еще полгода, когда я темным дождливым вечером возвращалась домой с рыночной площади, в одном из переулков чья-то рука легла мне на плечо. Схватившись за меч я обернулась, но тут же опустила его, узнав в тени капюшона еще более бледное и осунувшееся лицо Арты.
– Помоги мне, Лидия, прошу тебя, помоги, – прошептала она. В тусклом свете ближайшего факела даже под ее свободным плащом можно было разглядеть округлившийся живот.
Остаться в Вайтране Арта не могла, но и продавать дом не хотела – боялась привлечь внимание, поскольку все знали, что это дом Довакина. Она не снимала плащ, пряча лицо от прохожих, и предпочитала перемещаться в сумерках и ночью. Без сомнений, она была в розыске, но ничего объяснять не хотела. Единственное, что было мне известно, это то, что в рядах Братьев Бури она действительно дослужилась до высших чинов, и как только утряслась послевоенная шумиха, отправилась на Высокий Хротгар, обучаться Голосу и прочему довакинскому мастерству – то, что так долго откладывала. Вскоре она поняла, что беременна, и сбежала из храма, как только живот уже было не скрыть под монашеской робой. У нее был недостроенный дом на опушке в стороне от поселений, в трех днях езды от Вайтрана и в двух – от Фолкрита. Там, в небольшой пристройке, мы и поселились. Арта успела накопить значительную сумму, этих денег хватило, чтобы закупить материалы и закончить основную постройку как раз к рождению ребенка. Роды пришлось принимать мне, и с благословления богов они прошли легко для всех. Когда я дрожащими руками заворачивала младенца в простыню и передавала его матери, я уже поняла, что служба моя продолжится, но уже в другом понимании. Так и оказалось.
Едва Арта встала на ноги, и Рейна достаточно окрепла, чтобы мы могли не волноваться за ее жизнь, мой Тан начала собираться в дорогу. Ребенок не удерживал ее, казалось, даже наоборот: Арта хотела как можно быстрее покинуть нас.
– Куда ты направишься теперь? – спросила я, держа Рейну на руках, пока ее мать крепила последние сумки к седлу.
– Поеду в Рифтен, там я смогу скрываться еще какое-то время, – ответила она. – Что будет после, я не знаю. Береги Рейну.
Понимая неотвратимость расставания, я все же спросила, один единственный раз:
– Что мне ей сказать, когда она спросит про отца и мать?
Арта усмехнулась и потрепала малышку по щеке:
– Придумай сама, Лидия. Теперь ты для нее и мать, и отец. – Вдалеке послышался крик то ли птицы, то ли дракона. Арта устремила глаза к небу. – Вас здесь никто не тронет, но лучше вам держаться вдалеке от людей.
С тех пор я больше никогда ее не видела. Нас действительно редко беспокоили. Драконы лишь кружили над опушкой, дикие звери и разбойники почти не захаживали. Мешок с монетами появлялся исправно в оговоренном заранее месте. Каждый раз находя его, я понимала, что Арта жива, что все хорошо. Когда Рейне исполнилось девять, и она уже вовсю изучала мастерство охоты (на собственных ошибках, я ничему особенному научить не могла), в тайнике рядом с монетами я обнаружила завернутый в ткань лук из мамонтового бивня, который я очень хорошо знала. Внутри свертка лежала первая и единственная записка: “Подари ей, когда сочтешь нужным. Мне он больше ни к чему”. В тот момент я едва ли ни с удивлением поняла, что по моим щекам текут слезы. Я не знала, как понимать эту записку. Арта нездорова, и больше не может обращаться с луком? Или же это вообще предсмертное письмо? И как ей удается наблюдать за нами, ведь она, очевидно, знала про талант Рейны к стрельбе. На эти вопросы было некому ответить. Слезы не думали останавливаться, даже когда я вернулась домой и обняла девочку.
Я не смогла стать ей матерью, отведя себе скромную роль суровой тетки. Но жизнь продолжалась, и я продолжала служить.
***
И только сейчас, вжавшись в стену в испачканном элем платье, забыв как дышать, я наконец поняла, как была слепа все это время. Как я была глупа, как не осторожна. Как лучше я должна была защищать секрет своего Тана.
– Посмотри на меня, – мягко попросил Ульфрик, и слегка приподнял лицо Рейны за подбородок. Свет от лампад заиграл в ее зеленых глазах. Девочка явно не понимала, что происходит, и хотела было отстраниться, но король сжал ее ладони в своих. – Скажи мне, Рейна, хочешь ли ты отправиться в путешествие?
– В путешествие? – удивленно переспросила она.
– Да, в путешествие на север.
– А тетушка…
Я видела как горят ее глаза. Рейне было со мной скучно, я понимала это. Она зачитывалась историями о древних героях и путешествиях, и мечтала сама когда-нибудь испытать на себе все приключения. Рейна смотрела на меня, ожидая моего разрешения, я не могла вымолвить и слова – она приняла это за согласие.
– Твоя тетушка может поехать с нами, если захочет.
Он давал мне королевское дозволение. Мне было тошно от себя самой.
– Тогда я поеду! – решительно согласилась Рейна. – Я могу взять свою лошадь?
– Конечно, милая.
Ульфрик приоткрыл дверь и подозвал двух всадников из отряда.
– Юная леди отправится с нами в Виндхельм. Она отведет тебя в конюшню, – пояснил он одному из них. – Проверь, готовы ли лошади к долгой поездке. Затем помоги ей перенести и закрепить свои вещи.