Рейна с готовностью выбежала из дома.

– У тебя есть, на кого оставить хозяйство?

Я не сразу поняла, что король обращается ко мне. Все это казалось шуткой, цирковым представлением на осенней ярмарке. Моего ребенка забирали у меня из под носа.

– Что?

– На кого ты оставишь дом и хозяйство? – терпеливо переспросил Ульфрик. – Ты же поедешь с девочкой? – не дождавшись моего ответа, он поручил второму всаднику скакать в Фолкрит и найти там надежного человека, а затем нагнать основной отряд.

Старик протиснулся в дом и окинул взглядом меня и Ульфрика.

– Девчонка поедет с нами? Почему… – гневно начал он, но затем увидел лук в руках короля и даже придвинулся поближе, чтобы рассмотреть его. Видимо, зрение уже подводило его. – Разрази меня Ноктюрнал! Ты же не хочешь мне сказать, что…

– Все так, Галмар. Рейна поедет в Виндхельм, – спокойно ответил Ульфрик.

– У тебя нет доказательств, кроме этой деревяшки! – старик брызгал слюной и казалось ни капли не боялся короля.

– Мой сын похож на меня так же сильно, как она, – отрезал Ульфрик. – Но глаза от матери. Возраст подходит. И потом, – он перевел взгляд на меня, – я узнал тебя, Лидия. Ты была в Вайтране в тот день, Артурия назвала тебя своей подругой, слишком много совпадений.

– Ульфрик, одумайся! Королева Эрна, мы… это небывалое оскорбление! Твои люди не примут бастарда от имперской ведьмы!

Король сжал его плечи.

– Успокойся Галмар. Девочка не будет претендовать на трон, твоей племяннице и моим людям не о чем беспокоиться. Один раз… – Галмар попытался скинуть с себя его руки, но Ульфрик крепко удерживал его, повысив голос: – Один раз ты мне уже помешал. Я не позволю тебя лишить меня семьи еще раз!

Галмар все же вырвался и, хлопнув дверью, вышел во двор. Мы остались вдвоем.

– Рейна знает, кто ее мать? – я покачала головой. – Кто ее отец, я полагаю, даже ты не знала, – я снова покачала головой, ощущая себя немым наблюдателем. – Хорошо.

– Не забирайте ее! – отчаянно взмолилась я.

– Я не забираю ее, – ответил Ульфрик, выходя вслед за стариком. – Я веду ее домой, туда, где она должна была быть всегда.

Мы шли мерным шагом, без особой спешки. Я держалась позади отряда, чтобы никто не захотел задавать мне вопросы, и ночевала всегда на окраине походного лагеря. Так плохо мне не было никогда, я проклинала себя за слабовольность и бессилие. На одной из остановок Рейна подошла ко мне. Было видно, что она злится на меня, но при этом готова простить.

– Король мне все рассказал. Получается, у меня есть брат? И моя мать – Довакин. Ты знала об этом? – спросила она, ковыряя землю носком сапога.

– Твоя мать была … – моим Таном, хотела сказать я, но осеклась, – твоя мать была моим хорошим другом. Я бы сделала все для нее. Больше я ничего не знала, прости меня.

– Это все глупости ведь, – грустно ответила она. – Довакин исчез много лет назад. Я считаю, что ты – моя мать, если хочешь знать.

На душе стало чуточку теплее. Да, я действительно хотела это знать, хотя осознала это только сейчас.

– Но ты знаешь, что мне всегда хотелось выбраться из нашего дома, – продолжила Рейна. – И теперь я понимаю, почему. И почему драконы всегда были добры ко мне.

– Ты хочешь быть дочерью короля? – спросила я. – Ты понимаешь, что это значит?

Рейна пожала плечами.

– Наверное. Не уверена, что мне понравится быть принцесской. Но я сбегу, если что, ты же знаешь.

Я усмехнулась и потрепала ее по волосам.

– Сбежим вместе!

Мы тогда не знали, что побег был гораздо ближе, чем мы могли предположить, и Рейна не могла бы взять меня с собой.

Чем дальше мы забирались на север, к Виндхельму, тем чаще в небе виднелись драконы. Иногда они неустанно кружили над лагерем, всадники напрягались, держали луки наготове. Лошади беспокойно ржали и отказывались шагать ровно. Ульфрик задумчиво смотрел на небо, на Рейну и с каждым днем становился все мрачнее. Когда же один из драконов – красный с золотом – пролетел так низко, что можно было рассмотреть когти на его лапах, король принял решение разделить отряд. Половине всадников с Галмаром во главе он приказал увезти Сигурда и скакать в Виндхельм как можно скорее, не оглядываясь. Оставшиеся воины со мной, Рейной и королем продолжили движение в прежнем темпе.

Не прошло и дня, как дорога вывела нас из подлеска на большую равнину, припорошенную первым снегом. Едва всадники, что были впереди, ступили на нее, небо разорвал оглушительный крик. Ульфрик призвал людей к спокойствию и приказал опустить луки. В его глазах не было страха, даже когда прямо перед нами на поляну приземлился огромный красный дракон, который мог бы за раз спалить весь наш небольшой отряд. Я пыталась подобраться ближе к Рейне, но всадники стояли так плотно, что мне было не протолкнуться.

Со спины дракона слез человек – женщина, насколько я могла разглядеть, – и двинулся навстречу Рейне. Ульфрик удержал девочку.

– Артурия, – выдохнул он.

Я не могла поверить своим глазам. Мой Тан, мой друг! По прошествии стольких лет – вот она, в нескольких шагах от меня. Черные волосы снова отросли до пояса, кожаный доспех с фениксом на груди облегал каждый изгиб тела. Она наконец выглядела здоровой и полной сил.

– О-да-винг… Его зовут Одавинг! – с восхищением воскликнула Рейна, глядя на дракона. Никто до этого не произносил его имени.

– Да, милая, – ответила Арта, и признаться, я не узнала ее голос. – Одавинг – наш большой друг, унесет нас, куда мы захотим.

Рейна смотрела на свою мать, и между ними как будто происходил немой диалог, потому что спустя минуту, на лице девочки отразилось понимание, и она, светясь, кивнула и протянула Арте руки. Ульфрик сжал плечо Рейны.

– Я так долго искал тебя.

Арта как будто впервые заметила его. Она была ниже короля, и чтобы посмотреть ей в глаза, Ульфрику пришлось наклониться.

– Прости меня, мой король, моя любовь, – Арта задержала руку в кожаной перчатке на щеке короля. Я понимала что наблюдаю что-то слишком интимное, что-то, что должно быть скрыто от чужих глаз. – Но дракон всегда должен быть свободен. Тебе придется отпустить ее так же, как когда-то отпустил меня.

– Я не отпускал тебя, – возразил король.

– Отпустил, когда отправил меня в храм к Партурнаксу, хоть я и не хотела этого. Отпустил, когда спрятал от интриг дворца. Отпустил, когда впервые взял сына на руки. Отпустил, – мягко повторила она, оставляя поцелуй на его лбу, – просто не осознал этого.

Арта потянула дочь за руку, и, словно заколдованный, Ульфрик дал ей уйти. Вдвоем они направились к Одавингу, и, как только они забрались ему на спину, дракон расправил крылья и мягко поднялся в воздух, за мгновения скрываясь из виду.

Король смотрел на небо, и слезы скрывались в его бороде. Драконы постепенно разлетелись прочь, лошади успокоились. Всадники возбужденно обсуждали увиденное, на ходу приукрашивая и преувеличивая историю. Я отправилась домой.

Вернувшись, я нашла в доме управляющего, которого наняли люди Ульфрика, чтобы следить за хозяйством. Пораскинув мозгами, я решила не упускать такую возможность и оставила его. Все-таки к зиме мне теперь предстояло готовиться в одиночку. Я не ощущала обиды, или опустошения. Наоборот: я чувствовала странное удовлетворение. Мой долг был выполнен, я отныне была свободна от обязанностей хускарла. Однако свобода, которую так восхваляла Эйла, на вкус ничем особенным не отличалась. Разве что дичи в моем погребе стало поменьше, да плыть по течению стало тоскливее.

Драконы все реже и реже пролетали над домом. Но иногда – не каждое лето, но как будто именно в те моменты, когда мне этого больше всего не хватало – неподалеку раздавался пронзительный драконий крик. Больше я не хваталась за меч, не бросалась к окну с подозрением. Я знала, что через несколько минут, со двора послышится знакомый голос: