Матвей перекинул взгляд на кровать, на которой все еще спала его дама сердца Лиля. Он всматривался в ее лицо и аккуратный носик, который вызывал особый восторг. Он не мог просто так пройти мимо спящей красавицы и провел ладонью по еще неподсвеченной солнцем щеке. Лиля инстинктивно поморщилась, чем вызвала у Матвея искреннее умиление. Было очевидно, что он в нее влюблен.

– Ты надолго? – спросила она, не открывая глаз.

– Вечером надеюсь вернуться. Ты же помнишь, что в шесть часов нас ожидает риелтор?

– Я тебе совсем забыла сказать, что у меня не получится с тобой к нему поехать: отец внезапно решил организовать семейный ужин.

Матвей, который пока еще не был знаком с отцом Лили, а отец Лили не подозревал о существовании Матвея, перебирал вещи в шкафу, выбирая наиболее свежую футболку.

– Тот серый домик мне понравился, может на нем и остановимся? – сказал он, взглянув на свою возлюбленную.

Лиля кивнула головой. Получив одобрительный жест, Матвей покинул комнату. Сегодня у него был жутко насыщенный день: сперва необходимо было наведаться в Подольск, дабы приобрести недостающий элемент одной из антикварных коллекций, затем встретиться с торговцем и, наконец, посетить риелтора, и определиться с покупкой дома.

За завтраком, который состоял из золотистых кукурузных хлопьев, залитых свежим ледяным молоком, он смотрел утренний выпуск местных новостей. По телевизору сменялись репортажи, чередовавшийся то записями с видеорегистраторов полицейских машин, преследовавших очередных нарушителей, то крупными планами Москвы. Из новостей сообщалось, что в последнее время участились случаи краж и разбойных нападений, порой с трагическим исходом.

На улице его ожидал старенький кроссовер. Остановившись на красный сигнал светофора, он попытался включить радиоприемник, но в ответ получил лишь раздражающее шипение. Матвей начал нажимать на кнопку поиска радиостанций, но приемник не слушался и продолжал выдавать терзающие слух радиопомехи.

«Да переключайся уже!» – нервно отозвался Матвей, усиленно вдавливая кнопку. В этот момент красный сигнал светофора сменился зеленым, но водитель, отвлеченный борьбой с кнопкой, этого не заметил. Гневные гудки, стоявших позади машин, вернули его в дорожный трафик. Он резко нажал на педаль газа и с визгом покрышек дернулся с места, ударив кулаком по радиоприемнику.

– А насколько часто вам приходят подобные письма? – раздался приятный женский голос из автомобильных колонок.

– Сложно говорить о какой-то периодичности, бывает по два-три в неделю, а бывает и одно в полгода, – ответил мужской голос.

Матвей продолжать терзать магнитолу пальцем, пытаясь включить музыку.

– И зачастую люди сообщают о действительно исторических ценностях? – ведущая задала следующий вопрос.

– Безусловно, практически каждый человек, нашедший, ну допустим, какую-нибудь монету времен Российской Империи, считает ее исключительной и ценной и сразу же сообщают о находке. На самом деле такие монеты исторической ценности не представляют и могут свободно переходить из одних рук в другие. Некоторые, наоборот, умалчивают о действительно ценных вещах и продают их нелегально, за что часто несут уголовную ответственность. Попадаются и сознательные граждане, готовые сотрудничать с государством, за что получают довольно неплохое вознаграждение в конечном итоге.

– У меня как раз был живой пример находки запрятанных сокровищ, – сказала ведущая, – одна моя знакомая случайно обнаружила в старых семейных документах записку о тайнике и таким образом обогатилась на несколько сотен тысяч рублей.

– Да, и такие случаи бывают. Некоторые находят на первый взгляд неочевидные вещи, которые приводят к настоящим сокровищам… – не успев договорить, Матвей перебил отвечающего резким ударом по кнопке.

Из динамиков заиграла приятная музыка, которая обещала Матвею поднять настроение.

Через пару часов Матвей доехал до Подольска и припарковался возле необходимого дома. У калитки его повстречал петух, который принялся выполнять роль сторожевого пса и норовился клюнуть незнакомца. Матвею пришлось избегать боевую птицу в течение пары минут, пока не появился хозяин дома.

– Это ты по поводу статуэтки? – окликнул Матвея хозяин дома: старичок лет за семьдесят.

Матвей кивнул и поприветствовал его.

– Ну что стоишь? Проходи.

Матвей зашел в дом. Из всех звуков, имеющихся на белом свете, в доме издавался только стук съедающих время часов. Старик пригласил его в просторную комнату и усадил за стол. Матвей видел нервозность, транслирующуюся на лице хозяина, и поспешил спросить про нефритовую статуэтку. Складывалось ощущение, что до обозначения стоимости старик совсем не был проинформирован о ценности предмета, а перед самым приездом покупателя прозрел и пригорюнился.

– Ну что, статуэтку покажете?

– Это можно, – высказался старик и полез в сервант, из самого глубокого места которого достал предмет торга, завернутый в желтую газету.

Матвей раздел фигурку и принялся осматривать. Нефритовая статуэтка, символизирующая девятый знак зодиака стояла на деревянном постаменте и содержала правильное клеймо. Матвей боялся разглядеть скол или трещину на нефрите, но статуэтка была как новая. Возможно, с момента приобретения она была упрятана в шкаф и не покидала его ни на минуту. Матвей трепетал. Трехмесячные поиски привели его к успеху. К этому моменту он успел отсеять по меньшей мере десяток аналогичных статуэток. Они были идентичны во всем, за исключением клейма в виде лямбды. Большой удачей было отыскать нефритовую статуэтку в таком хорошем состоянии.

Предпоследний элемент редкой коллекции был практически в руках Матвея. Оставалось лишь вручить плату хозяину дома и благополучно уехать.

– Десять тысяч, как договаривались, – Матвей положил две красные купюры на стол.

Старик помолчал пару секунд. Гость выждал еще несколько секунда, но, не получив никакой реплики, схватил статуэтку. Он конечно же распознал переживания торговца, но предпочел их проигнорировать. К тому же цена была инициирована продавцом, а на случай ее повышения у Матвея было кое-что припасено.

– Не могу за десять, – сказал продавец и опустил глаза в пол. – Ты ведь и сам знаешь, что она стоит на несколько порядков дороже.

– Уговор дороже денег, так ведь? Вы ведь когда цену обозначали, не с неба же цифру взяли.

– Так-то оно так, но за десять не могу отдать – семьдесят давай, – продавец нагло выхватил статуэтку из рук Матвея.

Матвей ухмыльнулся. Поведение старика ему показалось ребяческим. Хоть он бы и выручил за эту фигурку около ста пятидесяти тысяч рублей, но переплачивать не собирался. К тому же вопрос цены сделался принципиальным.

– Дед, – сказал он, – ты эту статуэтку уже два года пытаешься продать: сначала просил за нее тридцать тысяч, потом двадцать пять тысяч, а когда отчаялся, то и вовсе выставил за десять, – тут Матвей неожиданно для хозяина дома вынул из кармана вырезки из газет с объявлением о продаже нефритовой статуэтки. – Кроме меня, она никому не нужна, а сама по себе не стоит и пяти тысяч, – Матвей подмел деньги со стола рукой и направился на выход. Конечно же он надеялся, что хозяин его окликнет и согласится на номинальную сумму, но старик молчал. Видимо он удивился подготовленности покупателя и не смог подобрать нужных слов.

Матвей уселся в машину, бросив беглый взгляд на дверь покинутого дома. Он был разочарован. Он даже почти был готов отдать требуемую сумму, ну или сторговаться до пятидесяти тысяч, но принцип оказался сильнее денег. Матвей уже собирался тронуться с места, как из двери выскочил старик. Он нес нефритового стрельца и трусцой направлялся к машине.

– Забирай за десять тысяч, черт с тобой.

Матвей не стал разыгрывать драму и протянул деньги. Через секунду он вспомнил внутреннее убранство дома, обставленного еще при коммунистах, и добавил к десяти тысячам еще пять. Старик улыбнулся желтым частоколом зубов и помахал рукой уезжавшему покупателю.