Всё началось в конце летнего сезона 2016 года в сельской местности, расположенной к западу от города. Кровавые события в Хиддланде, дошедшие до ушей верхушки, происходили в его далёком прошлом, лишь одно громкое дело коснулось нового тысячелетия. Но зло избегало наносить визиты небольшому сельскому поселению.

Двадцать пятого августа Хиддланд стал свидетелем смерти бездомного попрошайки. На тот момент город использовал взгляд северного лесного оленя, скрывающегося за стволами деревьев и ветвями кустарников, и шумно выдыхающего воздух. Глаза некогда живущего, а точнее просто цепляющегося за жизнь всеми возможными способами, человека, когда-то горящие голубым цветом, – олень видел их голубизну, прежде чем спрятаться от этого человека и лишнего шороха – теперь стали чёрными бездонными мёртвыми дырами. Когда звуки прекратились, животное вышло из укрытия. Глазные яблоки исчезли из глазниц человека, лицо которого застыло в улыбке. Возможно даже он был счастлив перед застыванием. Никому ненужное тело, что при жизни, что после неё, какое-то время лежало неподвижно, а затем его разломило на части с жутким хрустом, и земля поглотила плоть. Точно Тьма разинула пасть, и древесные корни зла захватили труп в обитель теней и мрака. Олень дёрнулся и прежде, чем до него донеслось рычание, он успел лишь увидеть тень и два сверкающих глаза, и когда инстинкты взяли своё, животное умчалось в глубокие объятия леса.

Приобретая привычку к чтению, вы строите для себя убежище практически от всех страданий жизни.

Сомерсет Моэм

Часы показывали: 7:48 утра. До начала первого урока оставалось двенадцать минут. Потянувшись на кровати, Сильвия медленно встала. Самочувствие при утреннем подъёме она всегда сравнивала с истощённым состоянием после тяжёлой физической работы, когда тело получало стресс и отказывалось на какое-то время подчиняться собственной воле или с рабством, когда оно занимало положение невольника кроватного правителя, но рабу это даже приятно. А сейчас, пробуждение и подъём с кровати приравнивались к чему-то безумному, будто до поздней ночи девушка каталась по кругу на аттракционах, особенно на вертящихся и резких и танцевала без передышки, а затем она получила удар по голове бутылкой, и, когда девушка лежала, по ногам станцевали степ десятки страусов.

Сильвия медленно, но уверенно начала собираться. Неважно, во сколько происходило пробуждение, даже когда девушка опаздывала на учёбу, путь практически всегда пролегал по проторенной тропке в лесу. Он был дольше короткого пути в школу, но это стоило того, даже если она опаздывала на учёбу. Стоило, чтобы просто увидеть всю красоту природы Аляски, на мгновенье забыться, вдохнуть чистого воздуха, растворяясь в благоухающем запахе растительности, и просто оживиться лесом, как обезвоженный странник водой.

Сентябрь – время много чего приятного, но только не школы, как могло бы воскликнуть большинство учеников. Но это прекрасное время, когда деревья играются яркими красками, а лес предстаёт очень древним и мудрым. И хоть сегодня одиннадцатый день осени, ведь листья быстрее отреклись бы от кустарников и редких в Хиддланде лиственных деревьев и улетели, чем закончились осенние учебные дни, Сильвия улыбалась.

До учебного учреждения она добиралась на старом друге, объезженном и измученном – скоростном велосипеде, которого девушка нарекла Квазимодо. Она покинула свою улицу и переехала горизонтальную аллею под названием “Первая Авеню”, а затем добралась до Стэмпид Хайуэй. Это шоссе, что вело направление к сельской местности. Сильвия перебралась через шоссе, а затем перед девушкой выступил лес. Кларк помчалась к нему и продолжила путь по лесной тропе, расстояние до школы занялось ещё на две авеню, плюс четыре вертикальных улицы. По этой тропке любили бегать утренние бегуны, а неформальная молодёжь управляла ею по ночам и вечерам. Это вовсе не означало, что тропа занималась непрерывно и постоянно. Повернув Квазимодо на проторенном повороте, она направилась по улице Шестая Авеню, на которой находилась старшая школа. Переезжая четыре улицы, Кларк добралась до учебного заведения. Припарковав Квазимодо рядом с другими велосипедами, девушка взглянула на наручные часы и мигом побежала на урок, начавшийся одиннадцать минут назад.

Первая лекция, на которую Сильвия опоздала – урок английского языка. Мистер Джейсон Хоул – мужчина среднего возраста, с неизменной бабочкой на шее и светло-тонкой ниточкой усов, находил подход к ученикам, иногда закрывая глаза на постоянные опоздания. С его разрешения она зашла в кабинет и прошла к месту за партой. Сильвия спокойно выдохнула, ведь никто, кроме преподавателя, не заметил её появления. Как только она села за парту, раздались тихие смешки. Девичье тело напряглось, как только появилось понимание, что на лекциях присутствовала компания Оливии Гаррет, в которую входила футбольная группа и множество девчонок в школе. Сама Оливия отсутствовала, иначе она бы их всех раззадорила на более громкие смешки.

– Эй, чумная, – кто-то из футбольной группы, сидя с левой стороны от Сильвии зашептал, – Ходят слухи, что ты переспала с нашим друганом Питером. Сам он это не отрицает. Он поэтому чем-то заболел, да? Чем ты его заразила, чумная?

Кларк нахмурилась, и в тот же момент жёсткий комок бумаги угодил девушке по руке. Она повернулась на нарушителя и увидела знакомое лицо друга. За этим нарушителем друг за дружкой расположилось ещё трое друзей. Они сидели так практически на всех лекциях, словно до конца школьных дней им повезло забронировать парты под собственное владение, и от них не требовалось практически никаких усилий. Но у Кларк так не получалось из-за опозданий или низковатого роста. Коротышки в старшей школе не пользовались авторитетом у высоких собратьев, и зачастую им приходилось пробивать себе уважение. Быть высоким – это идиотское понятие моды, которое зачем-то, наверное от скуки, создала Оливия Гаррет.

Четвёрка завладевала нужными местами благодаря одному парню – Роберту Мэллоу, у которого в ход шла не грубая, а хитрая сила. Он расположился самым первым из них, словно тянущий, как лидер, весь состав за собой. Этот высокий черноглазый мулат, с хорошо развитой мускулатурой и причёской афро, из-за которой его прозвали птичьим гнездом, выглядел подобающе и даже идеально для американских школ. Но не в его внешности заключалась вся фишка. Всё на самом деле просто. У него имелась куча связей, как в школьной обители, так и за её пределами. Он мог бы стать знаменитым и даже быть чьим-то кумиром, тем более американский ученик – полный гений в баскетболе. Для Роберта не существовало преград, а выступающие стены он пробивал до невозможности многочисленными связями. А ведь в заведомо проигрышном деле достойная связь обыгрывала ситуацию в нужную сторону. Роберт это понимал и этим пользовался.

Он махнул рукой в ответ, как знак приветствия или жест отгонения от назойливой мухи, и большим пальцем показал, что всё хорошо. Позади него сидела Александрия Уайлд, поглощённая чем-то и, казалось, даже не заметившая девушку, всматриваясь то ли в затылок впереди сидящего Роберта, то ли на преподавателя, она изредка что-то записывала в тетради. А затем она отвлеклась и, улыбнувшись Кларк искренней улыбкой, продолжила смотреть на затылок Мэллоу. Уайлд нравился Роберт, но при этом девушка страдала, ведь она мечтала стать монахиней. Её симпатия и мечта мешали друг другу, но однажды Александрия зареклась, что непременно выберет мечту через год, когда все они закончат школу и разойдутся. Роберт же считал своим излюбленным хобби отгородить её от такого пути, поэтому когда она посещала церковь или приюты, он всюду таскался за ней. Один раз даже вместе с девушкой стал донором. В тот день, когда они сдали кровь, Алекс сказала, что Мэллоу пытался её поцеловать.

Стоило Сильвии увидеть этих двоих, как по телу пробежало ощущение тепла, и девушка расслабилась.