— Вельвет, ты садись, кушай, — старушка, рог которой засветился бледно-зелёным магическим полем, при помощи телекинеза подняла миску, в которой находилась не сильно аппетитная масса, поднося её к сиреневой кобылке. — Садись с нами: в ногах правды нет…

     — В крупе её не больше, — хохотнул пожилой жеребец, кивая на сложенный в четыре раза кусок брезента. — Но сидеть хотя бы удобно.

     — Спасибо, — перехватив посуду своей магией, Спаркл устроилась на предложенном месте и начала есть, не чувствуя никакого вкуса.

     Ложка за ложкой, завтрак перекочёвывал в желудок сиреневой пони. Совсем скоро ей предстояло отправиться на работу, заключающуюся в очистке постельного белья и одежды…

     «От главы министерства до прачки. Великолепный карьерный рост. Наставница могла бы мной гордиться», — промелькнула в голове саркастичная мысль.

     — Мы всё съели, — заявила Грей Лайт, демонстративно вылизавшая миску. — Теперь можно включить? Ну можно, а?

     — Ладно, — смилостивилась земная пони, уже вернувшаяся на своё место и теперь доедающая порцию неаппетитной массы.

     — Ей! — жеребята подскочили на месте, бросаясь к приёмнику.

     «Разве сейчас работают какие-либо радиостанции?», — удивилась Твайлайт, а затем напрягла память и поняла, что когда она ходила по лагерю, то тут, то там пони слушали какие-то передачи.

     -…в землянке Эпплджек и Пинки Пай, и слышат, что к ним едет танк, — звонким голосом стал вещать динамик приёмника, словно нож масло разрезая гнетущую тишину, буквально делясь жизнерадостностью и энергичностью. — Тут Пинки и говорит: «Джеки, возьми с полки гранату и шугани танк». Эпплджек кивнула, взяла гранату, вышла на улицу, увидела танк и, выдернув чеку, бросила гранату. Танк взорвался, а Джеки вернулась в землянку, с порога говоря: «Шуганула». Пинки ей улыбнулась и ответила: «Молодец; положи гранату обратно».

     Охваченная телекинезом ложка застыла перед открытым ртом сиреневой единорожки, взгляд которой остекленел, а прижатые капюшоном ушки попытались встать торчком.

     — Опоздали на начало, — посетовал Грей Хард.

     — Тсс, — шикнула на него сестра, усаживаясь прямо перед радио, прижимая к губам левое переднее копытце. — Не мешай.

     Взрослые, умилённо глядя на жеребят, на это только понимающе улыбнулись. Всё же в ситуации, когда развлечений не так уж и много, даже такая малость как прослушивание юмористической передачи — это целое событие, которое можно обсуждать едва ли не целый день.

     — А вот ещё анекдот: попал Цезарь в тартар и ему стали проводить экскурсию, — вновь зазвучал знакомый до щемящей боли в груди голос. — Проводник показывает на комнату, от которой веяло жаром и говорит: «Тут у нас сидят те, кто поджариваются на сковородках». Цезарь помотал головой и они пошли дальше. Проводник показал на вторую дверь, объявив: «Тут у нас сидят те, кто мёрзнут на леднике». Цезарь опять помотал головой, а потом указал на третью комнату и спросил: «А можно я устроюсь там, рядом с вентилятором?». Проводник ему и ответил: «А эта комната у нас для тех, кто переворачивается всякий раз, как вспоминают его имя и… это не вентилятор, а Дискорд».

     Опустив миску на землю и положив в неё ложку, сиреневая единорожка слушала голос Пинки Пай… Той самой Пинки Пай, какой она была ещё до министерств и всей той грязи, что оказалась с ними связана. Той Пинки Пай, которая была готова всегда прийти на помощь и никогда не бросала грустных пони одних. Той Пинки Пай… которой ей очень не хватало… и которую она подвела, обвинив во всём, в чём только можно.

     — Прости… — прошептали дрожащие губы, а по мордочке покатились горячие слёзы.

     — Что случилось, Вельвет? — обеспокоился отец семейства, вырывая Спаркл из её мыслей прикосновением правой передней ноги к левому плечу.

     — А…? — вздрогнув и подняв голову, сиреневая единорожка увидела, что на неё смотрят все, от пары пожилых единорогов и до жеребят, оторвавшихся от радиопередачи, и выглядящих крайне удивлёнными.

     — Н-ничего, — помотав головой, Твайлайт смахнула с мордочки слёзы, натянуто улыбнулась и поднялась на все четыре копытца. — Я кое-что вспомнила. Простите. Мне нужно идти.

     — Вельвет, может быть я могу чем-то помочь? — поднялась со своего места кобылка-земнопони.

     — Нет-нет… не беспокойтесь! — уже срываясь с места в галоп, крикнула напоследок Твайлайт.

     Перед глазами мелькали ряды палаток, мордочки пони, провожающих её удивлёнными взглядами, один раз встретился полицейский. Наконец, сумев справиться с собой, министерская кобыла остановилась, чувствуя как тяжело бьётся в груди сердце, отдаваясь тупой болью в висках. Она тяжело дышала, пусть и совершенно не запыхалась, а на языке крутились два вопроса: «Где я?» и «Что я здесь делаю?».

     Вокруг находился лагерь, живущий своей обыденной, уже успевшей стать привычной жизнью. Она стояла на импровизированном перекрёстке, оглядываясь так, будто бы видела всё это в самый первый раз, а жеребцы и кобылы, говоря нечто неодобрительное, старались поскорее увести любопытных жеребят подальше.

     — Мисс, вы в порядке? — голубая единорожка в сине-бело-золотой форме и фуражке, подойдя к Твайлайт, с лёгкой улыбкой на напряжённой мордочке спросила: — Я могу вам чем-нибудь помочь?

     — Я… — Спаркл сглотнула, зажмурилась, глубоко вдохнула и выдохнула, а затем решительно посмотрела на полицейскую. — Мне нужно поговорить с полковником. Это важно.

     Стражница порядка встретилась со взглядом министерской кобылы, словно бы пыталась увидеть в её глазах что-то особенное, а затем выражение её мордочки смягчилось и она кивнула, коротко велев:

     — Идите за мной.

     …

     Полковник Бустер — розовый земной пони с седой гривой, грузным телосложением и техномагическим визором в виде обруча, закрывающего глаза, обитал в кузове грузовика, обустроенного под кабинет. На крыше контейнера находились антенны, стенки были усилены листами композитной брони, у входа стоял Стальной Рейнджер в броне, почему-то вызывающий в душе сиреневой единорожки ассоциацию с королевскими гвардейцами довоенного времени.