– Супер, – за кого я вышла замуж?

– Вот! И меня осенило, что можно и наши с тобой проблемы решить.

– Класс, – киваю я. – То есть у нас с тобой была вообще полулегальная процедура, да? С левым донором, нацедившим свой материал дома перед телевизором?

– Что?! Нет! Его проверили, как и остальных! Ты хоть знаешь, сколько денег я потратил на то, чтобы нам дали именно образец Ивана?! – сразу принимается возмущаться муж.

– Сколько? А главное, зачем? Мог бы на любого согласиться. Ааа, внешнее сходство, да? Чтобы я не удивлялась потом, в кого ребенок?

– Ну, и это тоже. Хотя мы с Иваном не слишком похожи, – тут же тушуется Евгений. – Но зато он перспективный! Из хорошей семьи, я ведь не мог какое попало ДНК тебе подсаживать.

– Сдается мне, ты что–то не договариваешь, но что именно ты прямо не скажешь, да? Прикрываться заботой не надо, любящий муж за спиной не делал бы такое.

– Нечего смотреть на меня с упреком! И вообще, я тебе уже все пояснил, руководство к действию дал. Билет в счастливую сытую жизнь подарил! А ты меня обвиняешь в отсутствии любви! Да кто ты такая?! Радуйся, что не в никуда выставляю, папашку твоему отпрыску мажорного нашел! И давай уже, не томи, уходи, прояви благодарность. Катеньке нельзя нервничать, а она любит кричать по поводу и без.

– Жесть, столько лет жили втроем, сына растили, а теперь выгоняешь с шантажом. И из–за кого? Из–за беременной истерички, в которой каким–то чудом прижилась твоя ДНК! Класс.

– Я не пойму, Светлана, будем полицию вызывать? Историю появления на свет Павлика всем рассказывать? Или мирно расстанемся? – надавливает на больное Евгений.

– Да иди ты! Сами уйдем, – встаю и принимаюсь метаться по квартире, собирая вещи.

Как знала, как чувствовала заранее, буквально на днях половину гардероба отвезла на хранение своей подруге на дачу, думала, ремонт затеять на скопленные от подработок деньги, сюрприз сделать своим мальчикам. Молодец, сделала.

В итоге через час мы с Павликом уже стоим в коридоре. В моей ладони зажата ручка от большого чемодана, на плечах рюкзак и сумка с ноутбуком. У Паши портфель с самыми дорогими сердцу игрушками.

– О, собрались! – Женя довольно потирает руки. – Спасибо за понимание! Что найду, пришлю по почте, вы, главное, адресок новый сообщите.

– Да пошел ты! – произношу тихо, а потом со всего размаха плюю в лицо муженьку. – Выходим сынок.

Ретируюсь, пока козел не пришел в себя, он всегда был немного тугодумом.

Некоторое время мы с Пашей идем молча, я судорожно сжимаю чемодан, а мой ребенок держится за свободную ладонь.

– О, большой автобус, побежали, сынок! – кричу ему, подходя к остановке. – Повезло нам, да? Сразу сели.

Говорю нарочито бодрым голосом.

– Ага, – бурчит Павлик.

– Смотри в окошко, нам ехать долго, остановимся сегодня у тети Лиды, у нее целая комната для гостей.

– Ладно, – вяло отвечает он.

А я тем временем пишу подруге, надеюсь, у нее не было планов на других гостей этой ночью.

– О! Отлично! Она нас ждет! Здорово, правда? С котом поиграешь, ты ведь любишь животных, а папа нам не разрешает их заводить, – договариваю и замолкаю.

Нашла, о ком вспомнить!

– Мам, – спустя несколько минут подает голос Павлик, – а папа нас почему выгнал из дома, это все из–за меня, да? Я ему теперь не нужен?

Спрашивает моя кровиночка, а у меня сердце сжимается от боли. Вот и как ответить ребенку? Как объяснить, что не прав папа.

– Котик, – тяжело вздыхаю, – обманывать я тебя не хочу, потому скажу прямо, твоему отцу теперь не нужны мы оба, не ты один, я тоже.

Наверное, половина женщин на моем месте приукрасили бы, сказав, что–то типа, да ты что, как так, ребенок не может стать не нужным отцу! Папа просто неправильно выразился, пройдет время и все наладится! И так далее и тому подобное.

Половина, но не я.

Ничего уже не наладится у нас с Евгением, ни–че–го! Он мне изменил, выбрал новую семью, а старую выжил самым некрасивым образом.

Кто там настоящий отец моего сына, мне, если честно, все равно, я только радуюсь, что это не Женя. Но вот почему он пять лет относительно спокойно жил с нами, а тут его переклинило, мне не понятно.

Все это время искал свою Катеньку?

Но еще более не понятно, зачем он вцепился в биологический образец своего друга. Тут точно ж что–то не рассказал. Я бы подумала, что ради шантажа последующего, тем более, что этот Иван из богатой семьи, но он вроде как так и не узнал, чьим отцом невольно стал.

Ой нет! До меня вдруг доходит одна мысль, которая вполне может оказаться правдой. Лихорадочно набираю Евгения, чтобы подтвердить свою догадку.

– Ты взял деньги у отца своего друга, да? – произношу громко без приветствия.

– Света? Тшш, не так громко! Совсем сдурела! – шипит в трубку мой муж.

– Отвечай!

– Ну, было дело пару–тройку раз, да. Но надо же было на что–то Павлику коляску покупать и прочее! А старик не бедствует и по сей день.

– У Паши была поддержанная коляска, которую я лично нашла на сайте, – произношу каменным голосом.

– Так она ведь тоже денег стоит! А подгузники?! И распашонки там всякие с пеленками! А лекарства? У твоего сына была непереносимость лактозы, помнишь? Постоянно приходилось его пичкать какой–то дрянью из–за этого, потому, наверное, такой мелкий.

– Большая часть вещей нам досталась по наследству от знакомых. Нет, какой же ты отвратительный человек! И как только я раньше не замечала. И знаешь, я очень рада, что мне ты так и не сумел заделать ребенка, пускай тебя твоя Катерина строит. И счастье, что ты ее нашел сейчас, а не много позже, – произношу и сбрасываю вызов.

Кошмар, этот урод еще и пожилого человека шантажировал, а благ мы с Пашей никаких не увидели.

– Так мы к папе не вернемся больше, да? – спрашивает Павлик, прорываясь в мои мысли.

– Нет, мой хороший, не вернемся. Но причитающееся нам будет отстаивать.

– Я считаю, ты должна подавать в суд! Вас в любом случае так просто не разведут, есть же общая жилплощадь и сын, – авторитетно заявляет Лида, когда я ей вкратце рассказываю наши с Пашкой злоключения.

– Да, только он ребенка теперь признавать не хочет, – мрачно комментирую.

К счастью, Павлик уснул и сейчас не может слышать наш разговор.

– Слушай, но квартира нажита вами в законном браке, почему ты должна ее дарить ему и неизвестной Катерине? – резонно заявляет моя подруга, наяривая торт. – Может, будешь еще кусочек?

– Нет, спасибо, сладкое совсем не лезет, настроение не то.

– А вот и зря! Я, между прочим, лучшую оценку из группы за него получила, торт практически квалифицированного мастера! И когда на душе горько, нужно подсластить себе пилюлю.

– Ой, Лид, мне не до философии, – раздраженно машу на нее рукой. – Мне что дальше делать, нужно решать. Само собой, я не оставлю этому козлу квартиру, но и стоять за нее насмерть я не могу, не тот характер, и Павлик со мной, кто о нем позаботится? Могла бы я его куда–то пристроить, может, и осталась бы жить с Евгением и его новой чудо–пассией, мозги бы им клепала каждый день. На пересуды соседей мне все равно, но психика ребенка уже и так пострадала.

– Н–да, дела, – комментирует Лида, явно не зная, что сказать.

И что тут скажешь? Была шесть лет обычная семья, а тут вдруг отец семейства решил, что ему нужна новая.

– Слушай, ну какой он все–таки урод, шантажом занимался, а вам с Павликом даже вещей новых не мог купить.

– Ой, про это вообще не хочу вспоминать, стыдно мне, не представляешь, насколько стыдно! Вроде затеял все Женя без моего ведома, а душа болит, просит идти к отцу этого его друга, Ивана, и прощения просить, – прижимаю руку к сердцу.

– Не надо, мать, ты что?! Он решит, что ты тоже шантажистка, еще возьмет ребенка отнимет, мало ли, какие там в голове причуды у богатых.