– Почему ты такая холодная?

Парень ходил из стороны в сторону и сжимал кулаки. В его взгляде виднелся еле сдерживаемый гнев. Рваные движения, злой блеск глаз и гуляющие желваки на скулах выдавали его раздражение.

Знал бы парень, как меня выводят его выходки.

Я сложила ладони в замок на уровне живота. Это всегда помогало успокоиться. Глубокий вдох и теперь  точно была готова поставить точку.

– Вот опять, – яростно взмахнул он руками. – Опять ты ТАК сложила ладони!

– Как?

– Вот так!

 Мой взгляд опустился на руки.

– Ты опять сложила их вместе! Как меня это бесит!

– Не кричи, – спокойно попросила я, чувствуя нарастающую головную боль.

Парень разозлился только сильнее.

– Ты сама смотрела на себя со стороны! Ходишь, как ледяная принцесса. Никого не замечаешь! Ни с кем не говоришь! Я выполняю все твои прихоти, а ты даже поцеловать себя не разрешаешь!

«Так вот в чем дело».

Удивительно, он действительно верит, что мы с ним пара.

– Я тебя, Себ, ни о чем не просила никогда.

Лицо парня потемнело от злости. Он дышал тяжело и рвано, словно только что пришел с пробежки или выполнил несколько сложных упражнений для боевых магов. Его злость уходила корнями в собственные мысли, в которых он построил наши отношения, хотя на самом деле я давно пытаюсь прекратить эти ухаживания. Себ не понимал, с кем связывается. Парня привлекала моя холодность, может, и внешность, и он наивно полагал, что настойчивость поможет завоевать мое сердце.

Наверное, и смог бы, если бы я не знала, что он поспорил с друзьями. Ему дали месяц на то, чтобы охмурить меня.

Злость Себа исходила от осознания поражения.

Хотя меня даже веселило порой, как он искусно врет, чтобы получить свое. Поаплодировала бы, но сама же была призом.

– Ледышка! – злобно процедил он. – Так и умрешь старой девой, которую никто не полюбит!

Парень окинул меня презрительным взглядом и стремительно ушел, продолжая оглядываться.

Я холодно смотрела ему вслед, а когда тот скрылся за поворотом, поджала губы. Вся эта холодность и спокойствие лишь иллюзия того, что на самом деле творится в душе. Слова Себа неприятно царапнули, напоминая о том, кем я являюсь.

Пальцы против воли прошлись по кольцу, которое блеснуло пурпурным светом.

Я ведь и вправду никому никогда не буду нужна. Такие вот выпали мне карты.

За окном полыхнуло фиолетовым, и коридор снова погрузился в полутьму. На тренировочном поле во внутреннем дворе Академии адепты учили новое плетение. Кажется, это защитный круг.

Я продолжала смотреть в сторону, куда ушел Себ, но думала теперь совсем о другом. Хотелось наведаться к профессору Гройту – мастеру иллюзий и превращений. Он просил зайти к нему еще утром, но я до последнего откладывала встречу. Неужели боялась плохих новостей?

Я глубоко вздохнула и решительно пошла в противоположную сторону. Игнорировать человека, который тебе помог, неприлично. Как бы сильно ни хотелось идти, придется потерпеть.

По лестницам и коридорам сновались студенты. Беззаботные, светлые и радостные, они были воплощением того, что у меня никогда не будет – счастья. Внутренне иногда я завидовала им. Порой хотелось жить с душой нараспашку, как они, но понимала, что это невозможно.

Нужный кабинет находился в другом крыле. Чтобы пройти к нему, нужно миновать стеклянный коридор над ботаническим садом, комнату с наградами и только после этого попасть в башню с куполообразной крышей, где и сидел профессор Гройт.

Я до последнего надеялась, что того не будет в кабинете, но профессор оказался на месте и сидел на столе, поджав ноги.

– Амелия, – не открывая глаз, сказал он. – Я тебя жду еще с утра.

– Простите, профессор. Срочные дела.

– Дела сердечные лучше решать все стен Академии.

Надо же, как он быстро узнал.

– Верно, – кивнула я. – Так вышло.

Профессор открыл глаза и положил руки на колени. На меня уставились пурпурные глаза мастера иллюзий. Только у высших магистров они такие. Почему – профессор не рассказывал. Говорит, что тайна Ордена Магов.

– Хочешь знать мое мнение, Амелия?

Я согласно кивнула.

– Лучше держаться подальше от любителей поиграть чувствами. Тебе ли не знать, к чему приводят эмоциональные срывы.

– Я держу себя под контролем, профессор, – уверила его. – Как вы учили.

Он удовлетворенно кивнул. По глазам было видно, профессор действительно верит, что я способна удерживать себя.

– И все же тебе стоит больше уделять внимания концентрации, а не веселью. Не хочу, чтобы все мои труды рухнули из-за какого-то задиры.

– Я помню, – блеклым голосом ответила я. – Закрыть чувства на замок, стать хладнокровной, как Богиня Зимы и гибкой, как ивовая ветвь.

– А еще молчание, – добавил тот в список новое правило. – Молчание – золото.

– И молчаливой, как могила.

Профессор внимательно посмотрел на меня. Я понимала, что именно сейчас тот роется в голове. Никогда не любила в нем этого качества, но тот уверил, что ищет только важное. К тому же лишний раз видеть мои мысли он считал необходимым из-за особенностей магии, которые отравляли мою жизнь с детства.

– У меня для тебя новости.

Профессор не стал развивать тему мыслей. Видимо, решил, что я сама справлюсь.

– С завтрашнего дня ты переходишь на обучение в мою группу.

– Считаете, что мне пора учиться вместе с остальными?

Профессор свесил ноги со стола, снова внимательно посмотрел на меня, но на этот раз его интересовали не мысли.

– Ты здесь уже три года, –  со смешком ответил он. – Уверен, ты справишься с заданиями не хуже обычных студентов.

– А почему именно к вам? – задала я вопрос, который интересовал больше всего. – Почему не к боевикам?

Профессор откровенно рассмеялся от моего вопроса.

– Представляешь, что будет, если на тебя нашлют какое-нибудь проклятье, – сквозь хохот пояснил он. – Ты вдруг запнешься и подумаешь не о том сплетении. Вдруг произойдет резонанс в силе или кто-то из студентов решил над тобой подшутить. У боевиков с юмором вообще плохо.

Да, последствия я себе представляла. К сожалению, именно моя сила очень неустойчивая и требует постоянного контроля над собой. Причем не только магического, но и эмоционального. Любой всплеск может привести к плохим последствиям.

– А у меня на занятиях, – с гордостью продолжил профессор. – Ты будешь много медитировать, пить успокаивающий чай и обсуждать темы творения мира. И, конечно же, создавать иллюзии.

Я натянуто улыбнулась, хотя в душе до жути захотелось сбежать к боевикам. В любой другой ситуации, наверное, так и поступила, если бы не профессор Гройт. Много лет назад он очень помог мне, устроил в Академию магии и продолжает присматривать и учить. Его помощь была просто неоценимой.

– Да, думаю я стану самой лучшей иллюзионисткой, – с теплом ответила я, вспоминая, сколько сил потратил профессор на мое обучение.

– Ну, это навряд ли, – без тени смеха ответит тот.

Мои глаза чуть не вылезли из орбит от удивления, а сердце обожгла обида. Заметив это, маг поспешно выставил руки перед собой и сказал:

– Не принимай все близко к сердцу, Амелия. Маг ты отличный, но иллюзионист просто отвратительный.

Мужчина рассмеялся, и его гулкий смех громом раскатывался под куполообразной крышей.

Я с привычным спокойствием наблюдала за ним, но в душе чувствовала неприязнь. Профессор много раз вытаскивал меня из беды, помогал, когда это было действительно необходимо, порой защищал, но имел крайне мерзкий характер. Иногда казалось, что он специально создает такой образ.

Профессор спрыгнул со стола и потянулся, вытянув руки вверх, как лев после охоты. Чуть рыжеватые волосы придавали только большего сходства с хищником.

Гройт начал рассказывать мне, какие именно стоит взять книги в библиотеке. Обращал внимание на такие детали, как форма его факультета. Оказывается, у них в «моде» широкие штаны-шаровары и кофты с открытыми плечами. Когда, как мне казалось, список необходимого закончился, профессор резко развернулся и указал на меня пальцем.