Это был сон. Снова ночной кошмар.

Возникший из ниоткуда Дэйдалос подхватил меня на руки и быстро вынес из комнаты. Она вся была в дыму. Аарин уже выбивал оконное стекло, а Рант одеялами тушил огонь, лизавший пол и стены.

Съежившись в руках Дэйдалоса, я стала судорожно вспоминать, что произошло.

После ужина я попыталась заснуть, но тщетно. Выспалась за день. Поэтому я отправилась в библиотеку, нашла для себя интересную книгу и ушла в малую каминную, чтобы почитать. Там было тепло. В камине убаюкивающе потрескивали дрова. И сон все-таки сморил меня.

Дэйдалос принес меня в мою комнату, уложил на кровать и напоил водой.

– Тошнит? – спросил он.

«Если только от тебя», – подумала я.

– Нет, – сказала вслух и покачала головой.

– Что случилось?! – в комнату влетела обеспокоенная Сона в халате и чепце.

Дэйдалос выпрямился и, повернувшись к ней корпусом, прорычал:

– Это у тебя надо спросить! Снова взялась за старое?!

Она испуганно округлила глаза. Дракон, сжав кулаки, пошел ей навстречу.

– Ты пыталась сжечь Рони! – рявкнул он так громко, что Сона подскочила на месте.

– Н-нет, – забормотала она. – Я бы никогда…

– Я знаю, на что ты способна!

Что-то подсказывало мне, что Сона не лгала. Она не имела отношения к возгоранию.

Встав, я метнулась к Дэйдалосу и схватила его за руку.

– Нет, Дэй, она не виновата!

До Соны оставался какой-то шаг. Он глазом не моргнув свернул бы ей шею. Бедная женщина дрожала и стучала зубами от страха.

Дэйдалос остановился и внимательно посмотрел на меня.

– Это вышло случайно, – заговорила я. – Я замерзла. Положила в камин побольше дров и уютно устроилась на диванчике. Видимо, когда я уснула, какое-то полено выпало на ковер. Я поступила опрометчиво, что не убрала его, разжигая камин. Прости. Сона здесь не при чем.

На его лице заиграли желваки. Сона шмыгнула носом. Дэйдалос перевел на нее подозрительный взгляд и фыркнул:

– Иди умойся! Распустила сопли! А ты, – он вновь посмотрел на меня, – будь осторожней.

– Обещаю, – ответила я.

Обойдя Сону, Дэйдалос вышел из моей комнаты. Я проводила его взглядом и погладила плачущую женщину по плечу.

– Я этого не делала, – всхлипнула она. – Клянусь.

– Я верю тебе.

Я закрыла дверь, взяла Сону за руку и, подведя к кровати, усадила. Налила ей и себе по стакану воды и тоже села.

– Не знаю, мог ли кто-то из прислуги… – залепетала она, чуть ли не расплескивая воду.

– Успокойся. Это случайность. Со мной все в порядке. Немного першит в горле, но это пройдет. К счастью, эти трое вовремя обнаружили возгорание. Меня больше тревожат мои сны, Сона. Может, ты поможешь мне в них разобраться?

– Я? – удивилась она.

Я поведала ей свои странные видения. Она внимательно выслушала меня, потом попила и, вытерев влажные дорожки с щек, пояснила:

– Будь ты драконицей, я сказала бы, что это предвестники твоего скорого перерождения. Всем известно, что самки обращаются раньше самцов. Их возраст колеблется от двадцати до тридцати человеческих лет. В противовес тридцати двум и сорока пяти. Но ты смертная. Значит, дело в другом. – Она сделала еще глоток. – Чертоги мук, в которые заключают драконов, находятся здесь. В ущелье. Прямо под этим замком.

– Здесь?

– Именно.

– Но почему?

– Вероятно, все началось еще во времена Великого Плача – многовековой войны между огненными и ледяными драконами. Чем удобно узилище на границе? Если кто-то из заключенных сбежит, то он отправится именно на вражескую территорию. Точно так же, если военная ситуация совсем обострится нехваткой солдат, то всегда можно выпустить на волю десяток-другой озлобленных, изголодавшихся по свободе огненных драконов. Ледяных истребили, а чертоги так и остались. Так что морки охраняют еще и их.

– А как это влияет на мои сны? – спросила я.

– Прямо под нами в темницах мучаются сотни ожесточенных, кровожадных драконов. Они могут травить своей энергетикой мысли невинной души. Этот замок пронизан грязью, пороками, кровью, болью и страданиями, Рони. Мне тоже плохо спалось поначалу. Потом… или я привыкла, или запятнала свою чистоту. Тебе надо почаще выбираться за периметр. Попроси Ранта устроить тебе прогулку.

– Не буду я ни о чем его просить.

– Рони, не время капризничать. Я же говорила, для себя проси у них все, что пожелаешь. Рант тебя даже в родную деревню доставит, если хочешь. Он любит хвастаться добычей и трофеями. Зато сама Вантелиене покажешься. Убедишь ее, что жива и здорова.

Идея мне понравилась. Коула трудно в чем-то переубедить. Если к ним заявится какая-то незнакомка, которая назовется служанкой из замка триумвирата, вряд ли он поверит ей, что со мной все хорошо. Я даже не уверена, что он успокоится, если я сама ему об этом скажу. Но так Вантелиене будет легче убедить сына взять себя в руки и поскорее забыть меня.

– Ладно, – кивнула я. – Я подумаю.

Сона допила воду, отставила стакан и, пожелав мне мирной ночи, ушла. Я еще некоторое время обдумывала наш с ней разговор, потом задула свечу и залезла под одеяло. Мне было важно выспаться, чтобы выглядеть перед Коулом как можно бодрее.

Утром мне пришлось пойти на поводу моих мужей и облачиться в одеяние, которое они мне выдали. Хотела бы я предстать в таком откроенном наряде перед любимым мужчиной, а не перед этими тремя, но выбора у меня не было. Моя участь – быть подстилкой драконьего триумвирата и молиться, чтобы после смерти мои грехи отмылись раскаянием и выпустили мою порочную душу из чертогов вечных мук.

Я спустилась в столовую, звеня, как бубенцы в запряженной тройке лошадей в канун Дня Плодородия. Драконы уже сидели за столом и потягивали вино. Похоже, трезвость – это не про них. Они сопроводили меня своевольным, развращенным до мозга костей взглядом, словно решая, стоит ли насиловать меня на обеденном столе или после завтрака перебраться в более уютное место.

– Как ты себя чувствуешь, Рони? – первым поинтересовался Аарин.

Я приняла салфетку у незнакомой мне служанки – тоже некогда красивой девушки, которая состарилась в плену триумвирата, и забеспокоилась. Не нравилось мне, что Соны нет в поле зрения.

– Чудесно, – ответила я, озираясь по сторонам. – А где Сона?

– Убирается в сожженной каминной, – оповестил меня Дэйдалос, беря вилку и нож.

Его ответ меня удовлетворил. Эта женщина была для меня единственном лучиком света в этом царстве кромешной тьмы. Не представляю, как я пережила бы вчерашний день, если бы не ее поддержка и дельные советы.

Служанка подала мне кашу с маслом и кусочками фруктов, и я с улыбкой кивнула ей в знак благодарности. На мгновенье она растерялась. Потупилась и поплелась к Дэйдалосу, сидящему во главе стола.

– Ты смущаешь нашу прислугу, – сказал он, разрезая сочный кусок жареного мяса. – Они должны соблюдать субординацию. Ты здесь хозяйка, а не гостья.

– Сложно говорить о субординации, когда в них я вижу свое будущее, а они во мне – свое прошлое, – огрызнулась я. – Я в замке меньше двух дней. Проявите хоть немного терпения и уважения ко мне.

Драконы переглянулись, и Аарин прыснул:

– Прыткая какая.

– Странно, что ты удивлен. – Я уколола его взглядом. – Я думала, ты познал меня во время нашего вчерашнего уединения.

Они с Рантом вновь переглянулись, а Дэйдалос закинул в рот отрезанный кусочек и, сверля меня пронизывающим взором, принялся медленно жевать.

– Женщина не в себе, когда ей чего-то не хватает, – лукаво улыбнулся Рант, развалившийся на стуле.

– Да, мне не хватает свободы.

– Ты свободна в пределах замка и своих желаний, – уточнил он.

– Я хочу на волю. Хочу просто послушать пение птиц и шелест листвы в лесу, а не стоны подземелья.

– Предлагаешь нам выпустить тебя с условием, что ты вернешься? – усмехнулся Аарин.

– Я говорю о прогулке, на которую вы могли бы сопроводить меня. Любой из вас. – Я внимательно оглядела каждого и остановила взгляд на Ранте. – Ты вырвал меня из привычной мне среды внезапно.