Уже в полуобморочном состоянии Рэ обратила внимание, что враги стоят у самой воды, но не делают в озеро ни единого шага. Почему? Они не умели плавать? В таком случае они могли бы не опасаться мелководья и давным-давно схватить барахтающуюся жертву. Места в озерах, где воды было по колено, даже для совсем еще маленьких щенков перевертышей считалась безопасными.

Третий, тот, кто тащил к себе веревку, сделал резкое движение, дернув в свою сторону перевертыша. Он хотел поскорее притянуть жертву, однако, вместо этого полукровка, упирающаяся и наклонившаяся тогда в противоположную сторону, не удержалась на ногах и рухнула в воду. Вода попала ей в открытый в попытке хлебнуть больше воздуха рот и в нос. Дно оказалось совсем рядом и удар об него, пусть и с высоты ее небольшого роста, был ощутимым. Рэйара подняла голову, отфыркиваясь от перемешанной с тиной и водорослями жидкости и почувствовала, как ее шею перестали сжимать. Только после того, как женщина встала на четвереньки, она осознала это окончательно.

Темные фигуры на берегу еле слышно шипели. Они отскочили от кромки озера и нелепо трясли своими одеяниями. Казалось, мужчины потеряли всякий интерес к почти пойманной жертве. Та же, пользуясь ситуацией, поспешно отползла еще на пару шагов, ее движения заколыхали воду и тени, издав тихое стрекотание, отступили еще на шаг.

Полукровка встала в полный рост. Озеро спасло ее от… От чего именно оно спасло, было сложно сказать, так как намерения незваные гости не открывали, но, тем не менее, произошедшего хватало, чтобы понять, что пока Рэйара в воде, она под защитой. Конечно же, ей захотелось проверить предположение. Женщина затопала на мелководье и замахала ногами, стараясь откинуть брызги как можно дальше. Одновременно с исчезновением удавки Рэ почувствовала, что может перекинуться. Перевертыш с удовольствием этим воспользовалась, развернулась спиной к врагам и принялась копать воду, как землю.

Тени продолжали издавать странные звуки и метаться по берегу. Двое жались к деревьям, а один, когда Рэйара остановилась и повернулась, зашипел и бросил что-то в ее сторону. Рядом с полукровкой раздался едва слышны всплеск, вода растворила очередные оковы, но это пока. Дожидаться, когда существа придут в себя и, тем более, кинут свое заклинание метче, было опасно и волчица поспешила спрятаться от них над спасительной глубиной.

Лишь спустя некоторое время тени достаточно осмелели, чтобы вернуться на исходные позиции. Они не шевелились, и, кажется, даже не дышали. С приближением заката фигуры продолжили смелеть, теперь они подошли к самой кромке воды – Рэ даже показалось, что они готовятся ступить в озеро. Кроме того, мужчины понемногу раздувались, к ночи их рост составлял не меньше двух свэтовских.

Это противостояние с самого начало было неравным. В отличие от мужчин, Рэйара с каждым часом теряла силы. Она уже не могла плавать, и без того уставшие после веселой ночи под полной луной конечности сводило. Женщина подумывала просто лечь на воду, однако опасалась, что может уснуть и не заметить, как ее отнесет к берегу и врагам. Периодически она собирала всю свою храбрость и силу воли и выходила туда, где вода едва доставала ей до груди. Твари не могли добросить до нее свои путы, зато полукровка вставала, выпрямлялась и немного разминалась. Это мало походило на полноценный набор сил, но ей и правда становилось легче. Ненадолго.

В какой-то момент Рэ поняла, что и это больше не помогает. Она продолжала мерзнуть, лицо и вовсе перестало слушаться, пальцы на ногах почти не сгибались. Нужно было хоть что-то сделать, чтобы окончательно не закоченеть. Тогда перевертыш решилась на риск и подошла ближе к берегу. Она продолжала идти до тех пор, пока не поняла, что теперь может сесть на дно и при этом держать голову над водой. У берега было немного теплее, а это положение позволяло двигаться, ерзать, ползать и всячески разминать все части тела, тем самым немного согреваясь. Существа продолжали стоять, как и прежде, не шевелясь. Они упрямо ждали, когда же жертва самостоятельно выйдет.

Перевертыш с каждой четвертью часа все отчетливее понимала, что существа пугали ее уже не столь сильно, как необходимость продолжать сидеть в озере. Ноги и руки, как бы она ни старалась терпеть, толком не подчинялись, кожа сморщилась и посинела, нос не улавливал уже ничего, кроме смрада, исходящего от врагов, зубы перестали стучать, так как челюсти то и дело сводила судорога. Глаза женщины слезились и болели от постоянного попадания воды и особенно из-за мелких кусочков водорослей и песка. Сидеть было невыносимо холодно, а бесконечно двигаться не хватало сил. Усталость давила на плечи, голова едва соображала. Хотелось то ли сдаться, то ли погрузиться в воду целиком и утонуть.

Быть может, если перевертыш сразу, как появились тени, узнала, как их отогнать, выбралась на берег и побежала, то смогла бы спастись. Быть может, если бы она побежала тогда, когда тени отшатнулись… Когда еще она могла. Когда у нее был шанс. У женщины было время, пока стоял день, светило солнце и недруги были слабее и меньше. Была надежда и было желание. Тогда, но не теперь.

Луна убывала, и вместе с ней убывала и сила Рэйары – перевертыши сразу после полнолуния чувствовали некоторую опустошенность и слабость. Разумеется, они могли постоять за себя и по-прежнему славились силой и остротой обоняния и зрения, однако, это не могло сравниться с их возможностями во время растущей луны. Что полукровку, что ее братьев по несчастью, из грязных перевертышей, полнолуние очень истощало.

Вода ненавязчиво и медленно подталкивала Рэ к берегу. В любое другое время она не обратила бы внимания на тычки в спину, в этот же день они ощущались как болезненные. Смердящие как кучи перегноя тени продолжали приближаться, а женщина даже не сопротивлялась. Вода, которая раньше доставала до шеи, после – до груди, теперь едва покрывала живот. Мужчины и сами двинулись навстречу жертве, удавка снова обхватила шею Рэйары.

Жертву тащили к берегу, а руки, уставшие от долгих часов плаванья, даже не поднимались чтобы нащупать веревку и попытаться ее снять. Зловонное дыхание врагов ненадолго отрезвило перевертыша, когда один из них навис над ней. В тщетной попытке защититься женщина едва сумела вскинуть руки и закрыть ими голову.

Одновременно с прикосновением существа холод и страх пронзили душу Рэйары. Смерть уже готовилась принять женщину в свои объятия – она стояла рядом и протягивала руки. Глаза Рэ не видели ничего, кроме темноты, абсолютной, бесконечной, всепоглощающей, мрачной. Безысходность – вот, что наполняло всю сущность перевертыша.

Где-то вдалеке, словно явившийся из другого мира, послышался знакомый голос:

– Сгиньте, слуги смерти и муки!

Рэйара открыла глаза и увидела над собой белое полотно шатра. На тонких нитях с перемычек под потолком свисали пучки трав, в воздухе пахло маслами, которые обычно использовал Алорэ, чтобы провести обряд для скорейшего выздоровления, а на полу поставили маленькую жаровню и тепло от углей прогревало помещение.

Полукровка снова была среди своих – она поняла это сразу, еще до того, как в нос ударили знакомые запахи. Где-то недалеко женщина чуяла Эйэ, она могла бы узнать его из сотни, из тысяч похожих на него огненных заклинателей. Он находился не в помещении, где-то за ним, но и в шатре его запах был силен. Там же стоял душок Таэля, и… О, быть не может! Остальные братья присоединились к ним!

Перевертыш попыталась приподняться на локтях, но руки не просто не слушались, они болели настолько, что любое движение и даже небольшое изменение положения незамедлительно отзывалось резью и жжением. Однажды, еще в беззаботном детстве она уже столкнулась с подобным, после того как весело поплескалась в реке с утра до самого позднего вечера, пока отец не вытащил ее из воды за шкирку. Несколько дней дочь вожака страдала от ноющих мышц. После этого она почти год отказывалась плавать и всячески избегала нахождения в воде дольше, чем требовалось для мытья или выполнения поручений. После, как обычно и бывает, воспоминания понемногу поблекли, притупились, со временем и вовсе позабылись. Тогда полукровка снова полюбила проводить время на речках и в озерах.