«Всё происходит в голове…» Всё происходит в голове, В моей и в Вашей. А мне опять не по себе, А Вы всё краше. А Вы прекрасны, как огонь, Как ночь в Париже, И я твержу себе – не тронь, Но Вы всё ближе. «Вы открываете окно…» Вы открываете окно, И в комнату заходит ветер. И снова – обо всём на свете, И Вам как будто всё равно. Ах, Вам должно быть всё равно… Вы что-то пишете, встаёте, Вы утопаете в работе… Как это тянется давно! Так это тянется давно, Что я смотреть на Вас устала… Я ничего Вам не сказала. Сказали Вы. Сказали, но… Зачем Вы говорите «но!»? И я молчу и улыбаюсь, Но с Вами не соприкасаюсь… Вы закрываете окно. «Бьёшь себя по рукам…» Бьёшь себя по рукам, Твердишь, прекрати, не надо, Хватит ходить по краю, Там омут, непрочный лёд. Но раз – и ты уже там, И нет никакого ада!.. И нет никакого рая, Но всё идёт как идёт. «Ходишь по берегу, ищешь в песке слова…» Ходишь по берегу, ищешь в песке слова. Ищешь слова в воде, в лепестках цветочных. Впрочем, слова словами, а ты и без слов права – Знаешь, что всё это будет, что всё это будет точно. 14 июля В день взятия Бастилии Прости их всех, прости. Бесславное бессилие На волю отпусти. Оставь, не трогай золото, Отдай им всё, отдай. Ни холода, ни голода, Не ведают пускай. Согрей их взглядом ласковым, Поближе подойди. Они дрожат под масками, А ты их всех – прости. И чувствуешь – всесилие! И крылья за спиной! День взятия Бастилии И здесь тому виной. Прощенье – не прощание, Развязка впереди. Но лёгкое дыхание Колышется в груди. И добрые признания, И радости в пути… Скажи им – до свидания, Прости их всех, прости. Предчувствие Скоро будет цунами, Ураган и тайфун. Скоро вспыхнут над нами И борей, и самум. Скоро тихие реки Выйдут из берегов, И поднимутся веки У притихших врагов. …Но пока всё спокойно. Подожди, подожди. Видишь, выдохлись войны, Присмирели дожди. Видишь, тихо в природе – Предрассветная тишь. Ты пока на свободе. Отчего же не спишь? Отчего всё томишься, Всё стоишь у окна, Всё куда-то стремишься, Всё не ведаешь сна? …Скоро будет цунами, Грозовые дожди. Ну, потешь себя снами!.. Подожди, подожди. Разговор с Богом
– Пройдя сквозь горнило беды, Ты станешь Сверхчеловеком. – Ответь, для чего мне это? Я этого не хотел. Я праведно жил – как умел. Я вовсе не жаждал боли. Но было так много Любови… Куда ты теперь её дел? Куда ты забрал, для чего, Всех тех, к кому был я привязан, С кем был пуповиной повязан? В чём замысла суть твоего? Я вижу повсюду следы, Но их осязать не умею, Я выдохнуть даже не смею, А ты – про «горнило беды»… Мне хочется вновь, как тогда, Смеяться, не ведать печали, Чтоб руки качели качали, И не было слова «беда». Объятья раскрыть, целовать, Всех тех, кто теперь, за порогом, Предстал «перед Господом Богом». А мне – одному куковать… – О нет, ты не знаешь всего… – А если и знать не желаю? А если я не понимаю В манёврах твоих ничего? Ты скажешь: «Однажды поймёшь…» Да только – какое «однажды»?! Ты думаешь, станет неважно?! Да ты, получается, врёшь! Зачем ты ладони кладёшь На голову мне и на плечи? Ты думаешь, этим излечишь? Ты думаешь, этим спасёшь?! Ты думаешь?.. – Думаю, да. Воскреснешь и станешь всесильным. Ведь я не даю непосильных Цепей никому никогда. Я знаю – поверь, не шучу, Что быть тебе Сверхчеловеком. – Послушай!!! Зачем мне это? Я этого не хочу… «Но знаешь – в огромном горе…» Но знаешь – в огромном горе Тоже есть место любви. Можешь не верить, спорить, Дверь запирать изнутри. Можешь молчать, ругаться, Можешь не слушать, но Гибнуть и возрождаться Свойство душе дано. Это поймёшь не сразу (Помнить, болеть, колоть)… Только воскреснут разум Сердце, душа и плоть. Только там ждёт такое За поворотом дней, Что истончится горе, Станет тоска светлей. Скажешь – да быть не может, Нет никаких «потом», Слов этих пустопорожних Смысл тебе незнаком. Спи, дорогой. Однажды Это поймёшь, поймёшь. Ну, а пока – неважно. Спи, мой прекрасный. Дождь. |
