Упырь между тем, блаженно развалившись в кресле с чашечкой утреннего кофе, раскладывал пасьянс «Косынка» и мурлыкал что-то под нос из «Шербургских зонтиков».

– Вы ко мне? Я вас вроде не вызывал, – ошарашенно вскинул он брови, узрев у себя в кабинете постороннее и к тому же совершенно не влиятельное лицо.

– А если я к вам по собственной инициативе, – дерзко ответил Рассольников, не вынимая руки из-за пазухи.

– Да вы с ума сошли, выйдите немедленно и запишитесь на прием, как полагается, – директор аж привстал, чуть не опрокинув свой кофе, то ли от возмущения, то ли пораженный наглостью непрошеного визитера.

«Ты смотри, как завелся, удивлен, наверное. Погоди, то ли еще будет. Или, может быть, дать ему еще один шанс? Последний. Да, пожалуй, так тому и быть».

– Хоть вы этого и не вполне заслуживаете, но у меня к вам есть предложение. Нет – ультиматум. Либо вы немедленно производите меня в секретари первого класса и предоставляете ежегодный отпуск в июле, либо… – Рассольников осекся и замолчал, пытаясь унять нервную дрожь.

– Либо что? – в голосе шефа впервые послышались тревожные нотки. Они стояли друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки. Голиаф и Давид, нет, скорее, Слон и Моська. Большой, грузный, статный, самоуверенный шеф и ледащий, болезненного вида маленький клерк, которого половина департамента даже и не вспомнит, как зовут.

– Ну давайте, выкладывайте уже. Неужто вы меня убьете?

Рассольников зажмурился: «Видит Бог, я этого не хотел!» – Либо вот. – И, сделав над собой невероятное усилие, он резким движением достал из-за пазухи… лист плотной бумаги.

– Что это еще за фокусы, – с недоумением повел бровью директор и брезгливо взял в руки протянутый ему листок формата А четыре.

На бумаге неровными буквами было выведено: «Прошу освободить меня от занимаемой должности по собственному желанию… Рассольников Р.В.»

Прежде чем начать повествование, предлагаю вам, граждане дачники, порассуждать, без чего невозможна полноценная жизнь на современных дачах?

Нет, это не грядки с кинзой. И не здоровая печень. Постарайтесь посмотреть на предмет обсуждения несколько шире. Кстати, если уж и орган, то скорее административный. Ну… ну…Бинго!.. Конечно же, Правление стоит во главе нашего живописного угла в Садовом Некоммерческом Товариществе. А кто у нас самый главный в Правлении? Тут уж двух мнений точно быть не может. На этот вопрос вам и негр преклонных годов без запинки протараторит:

– Мистер пресьедатьель, ну или миссис, тут уж как кому повезет.

А вот Садовому товариществу «Твоя Земля», или, как это принято нынче говорить, Некоммерческому партнерству, не повезло со своим председателем от слова совсем.

Мистер Прокопий Алексеевич Прохорчук, занимавший Богом данное ему доходное место уже лет десять подряд, и на заре карьеры не слишком-то стеснялся согревать свои натруженные ладони общественным добром, а под конец второго срока так и вовсе обнаглел.

Любой дачник с гримасой скорби на лице поведает вам про непомерно раздутый аппарат административного насилия, состоящий исключительно из лиц с фамилией Прохорчук или же с отчеством Прокопьевна. А также про немыслимые премии себе любимому на день рождения и именины, про сданную на металлолом водонапорную башню, про залоговые махинации с земельным фондом, после чего название их СНТ впору было переименовывать в «Не Твоя Земля» и еще про много всякого, за что Прокопчуку придется давать ответ на Страшном суде.

Но граждане садоводы терпели все его возмутительные выходки с истинно христианским смирением. Увы, всему когда-то приходит свой кирдык, в том числе и ангельскому терпению дачников. И вот в один прекрасный день те наконец смекнули, что пришла пора предъявить векселя зарвавшемуся феодалу.

Хотя начиналось все, казалось бы, очень даже безобидно. С одной совершенно плёвой народной инициативы. Просто в какой-то момент товарищам-партнерам обрыдло собираться для решения бытовых вопросов «ах, у ели, у сосны» или даже вообще в чистом поле «после дождичка в четверг» или, тем паче, во время оного. И тогда у кого-то родилась гениальная идея: «А почему бы нам не скинуться на избушку для Правления, то есть по сути для нас для всех, где можно было бы с комфортом помитинговать, уютно поспорить о величине неподъёмных целевых взносов и сладко помечтать о планах тотальной газификации. А заодно побаловать себя чайком, послушать Джо Дассена или, на худой конец, звезд местной самодеятельности». В общем, гражданам срочно понадобился клуб. Представив себе такую перспективу, дачники, все как один, воодушевились, даже несмотря на то, что впереди маячил очередной неподъёмный целевой взнос. В общем, сказано – сделано.

Единственным свободным местом, пригодным для клубного строительства, оказался заросший чертополохом и дикой малиной клочок земли, что располагался напротив участка председателя – последняя пядь, которую тот еще не успел пристроить по назначению, то есть заложить на аукционе да и то, возможно, потому, что сам имел на нее виды.

Прокопий Прохорчук только недовольно поморщился в ответ на дерзкую инициативу снизу:

– Не хватало мне еще тут капитального строительства под боком. Эта стройплощадка совсем испортит вид из окна моего нового уличного туалета.

– Так ведь нету туалета-то у вас там, Прокопий Алексеич, – робко возразило благородное собрание. – Сирень вон есть, крапива есть, а туалета нету…

– Ну и что с того-то, а вам не приходило в голову, что я, может быть, только собираюсь его там установить. Давно уже мечтаю, средства на материалы только вот никак не соберу. Так, что, ребята, нет на данное строительство моего председательского благословения, – изо всех сил упрямился Прокопий, видя, как кусок вожделенной земли дрейфует мимо его вездесущего клюва.

Но потом, правда, несколько оттаял душой, когда ему, учитывая его высокий статус, было предложено в качестве моральной компенсации слегка порыться в общественных стройматериалах и выбрать себе оттуда малость для возведения туалета своей мечты.

– Чай не обеднеем с туалета-то, – порешило народное вече под сосной. – Зато, глядишь, наш клептоман успокоится, на время, конечно, а у нас при этом появится крыша над головой.

И вот, когда застучали топоры и завизжали пилы, рядом выросли сразу две кучи стройматериалов. Большая груда разнообразных стройматериалов раскинулась у траншеи, где должно было вскоре вознестись новое здание правления, а напротив, через дорогу, рядом с будущим отхожим местом Прокопчука притулилась скромная кучка шифера и обрезной доски. Однако со временем штабель, что находился рядом с траншеей будущего Правления, начал неуклонно усыхать в объеме. При этом самое странное заключалось в том, что по мере того, как иссякали кубометры общественных материалов, маленькая кучка шифера у пятистенной бани председателя стала необъяснимо увеличиваться как в размере, так и в ассортименте. Нет, вы не ослышались. Ну да, именно у бани председателя, а что тут такого непонятного? Разве председатель не может позволить себе баню на собственном участке. Нет, не вместо, а на месте предполагавшегося туалета. Ну а в бане, разумеется, уже туалет. Так, что не вижу тут никакого противоречия с первоначальными председательскими амбициями.

В общем, это необъяснимое с точки зрения банальной логики явление протекало достаточно долго, пока на месте будущего правления не осталась только груда битых кирпичей, да и они потом куда-то делись. А строители, те, что сначала растерянно топтались у разоренной общественной стройплощадки, стали потихоньку мигрировать туда, где со стройматериалами проблем не наблюдалось и, соответственно, кипела работа, другими словами, в сторону банного строительства председателя. В конце концов всеми забытую траншею размыли ноябрьские дожди, а остатки кирпича припорошил декабрьский снежок. Таким образом, когда председатель открывал под Новый год парной сезон, никакая стройплощадка уже не омрачала вид из окна его шикарной двухэтажной бани.