Солнце медленно вставало, я смотрела на свои руки, кажущиеся чужими и незнакомыми, на длинные, чёрные волосы, совсем не похожие на мои русые, и на ребенка, о котором ничего не знала и о котором мне нужно позаботиться.

Мать. Так необычно и странно думать о себе как о матери и так боязно ошибиться, ведь теперь я должна буду думать не только о себе, но и о сыне.

Смогу ли я стать хорошей мамой для ребенка, с которым знакома меньше суток?

Смогу ли я выжить в этом мире и когда-нибудь вернуться в свой?

Но даже если и есть дорога назад, что делать с мальчиком, не могу же я его бросить одного?

Может у него есть родственники, хотя я отчего-то думаю, что нет. В противном случае они бы уже давно были здесь и вышвырнули незнакомку, то бишь меня, из своего дома или сдали местным властям.

“Мама?” – он смотрел на меня из под полуприкрытых глаз так тоскливо и печально, и что-то надломленное и отчаянное было в его взгляде, словно слова застыли на губах и он никак не решался их произнести. Но глаза Занефира говорили за него. Эта безмолвная мольба остаться с ним и не бросать.

Что же с тобой случилось, раз ты так цепляешься за меня, хотя знаешь только мое имя?

Я отвернулась и вздохнула. Это все слишком неожиданно, я даже не могу быть действительно уверена, попала ли я в другой мир. Что теперь со мной будет?

Как почти любая одинокая женщина я, разумеется, любила читать романы, и поэтому знаю, нет, даже уверена, что как у попаданки, у меня есть несколько вариантов того, каким может быть будущее:

Итак, первое – я поступаю в академию (несомненно лучшую) благодаря своим невероятным магическим способностям, влюбляю в себя неприступного ректора, который является супер-особенным представителем местного генофонда. И параллельно спасаю мир от глобальной катастрофы.

Не хочу снова идти и учиться. Нет-нет, ни за что!

Второе – я почти сразу отправляюсь спасать мир от безумного мага или проклятия и по пути встречаю мужчину-мечту. Силой любви мы побеждаем зло и женимся в конце.

Это даже звучит слишком приторно.

Третье – благодаря случайности или любой другой причине я попадаю на отбор невест для принца, побеждаю и становлюсь королевой.

Спасибо, откажусь.

Я хочу прожить свои дни спокойно и тихо, без дворцовых интриг и аристократического гадюшника, без магических спецэффектов и необходимости спасать мир.

И к счастью, во всех этих великолепных сценариях есть одно большое упущение – они рассчитаны на одинокую девушку, а не мать-одиночку, которой я стала за одну ночь.

А значит, у меня есть шанс на мирную жизнь где-нибудь в глубинке. Я могу спокойно вырастить сына, завести хозяйство и может даже взять еще двоих детей на воспитание. Ну чем не мечта?

Любовь большая и неожиданная мне ни к чему, истинная пара в романах всегда больше напоминала мне рояль в кустах, чем божественный дар, а я вполне могу довольствоваться тем, что буду любить сына. Не думаю, что Зефир будет сильно против.

Ох, надо будет запомнить его полное имя, не могу же я в самом деле звать его все время "Зефир".

– Зе…кхм… Зефир – я неловко прокашлялась, и посмотрела на него. – Как тебя называют остальные? – мальчик долго смотрел на меня, его голос так и не прозвучал у меня в голове. Можно ли это расценивать как молчание? – Как тебя зовут твои друзья?

"У Занефира нет друзей"

Так, понятно. Кажется он жил как затворник до этого дня. Хотя, маленькие дети и не должны часто выходить из дома, может это нормально?

Я же о детях совсем ничего не знаю, как я вообще планировала матерью становится? Стыд, да и только.

Я сконфуженно улыбнулась, а вдруг для этого чудного дитенка разговоры о друзьях – больное место? Как же сложно!

Лучше пока просто поговорить на другую тему.

– Занефир, вчера, перед тем, как назвал меня мамой, ты спросил, кто я, помнишь? Почему ты спрашивал об этом? – сколько бы я не думала, этот вопрос не давал мне покоя.

До того, как он решил, что я буду его матерью, Зефир был весьма враждебно настроен по отношению ко мне, иначе почему отлупил веником по лицу, когда я спала?

Однако после его ответа вопросов стало только больше.

“Потому новая мама – переселенка, а прошлая мама исчезла, и теперь Оливьета моя новая мама!”

Оливьета…господи, я еще даже не смирилась с тем, что меня назвали Олимпиадой, но где в моем имени он услышал “Оливье”?

– А что значит переселенка? – это у них так попаданцев называют, да?

“Это значит, что мама пришла из другого мира.” – это сколько же в этом мире должно быть попаданцев, чтобы о таком понятии знал даже ребенок? – “ Мамочка же совсем ничего не знает о новом мире?” – с надеждой спросил Занефир и сделал жалобные глазки.

Батюшки, да у меня на такое иммунитет, милый, зря стараешься.

– Эмм нет… – да уж, я прямо образцовый родитель. Моему сыну придется учить собственную мать основам мироздания.

“Тогда я все расскажу мамочке, если она обещает не бросать меня!” – я кивнула, принимая условие. Единственным, кто здесь мог кого-то бросить, был он, коренной житель этого мира, а не я, попаданка, которая даже не знает наверняка, куда попала.

– Обещаю. – сын просиял и вся оставшаяся сонливость мигом исчезла с его лица.

“Все легко! Мама пришла из другого мира, она может пойти в город, в школу, там учат всех переселенцев. Или мама может найти вещь, которая была очень важна для моей прошлой мамы.” – если с тем, что я могу узнать в школе попаданцев, все ясно, то какая мне польза от того, чтобы рыскать в чужом доме в поисках чего-то особенного для прошлой матери Занефира. И куда делась его родная мать? Он говорил, что она исчезла, но не могут же люди просто так пропасть! Ох, о чем это я, попаданка, говорю.

– И что будет когда я найду эту особенную вещь? – в школу “переселенцев” я идти не собираюсь. Я свое отучилась и хочу просто работать и спокойно жить.

“Тогда мама сможет вспомнить всё-всё, что знала прошлая мама” – так, подождите ка, только не говорите…

Я почти вскочила с кровати, бросившись к настенному зеркалу.

Оно было небольшим, размером с тарелку и длинной трещиной, но даже так было отлично видно отраженье.

Там, в зеркале, отражалась женщина лет двадцати восьми на вид, с черными прямыми волосами и темными глазами. Больше в ее внешности не было ничего необычного, а сама она смотрелась блекло и непримечательно.

Мое отраженье смотрело на меня чуть испуганно и недовольно.

Я мало того что попала в другой мир, так еще и в чужое тело?

Мы с Занефиром встали поздно, солнце высоко взошло и на улице давно уже стало светло. Мой сын знакомил меня с домом. Ясное дело, я не ожидала многого, но даже так, наше жилище меня не впечатлило.

Дом был небольшой, сразу после узкого коридора шла спальня, которая выполняла роль еще и кухни с гостинной, слева находилось одно-единственное окно, под которым стоял стол, чуть дальше с той же стороны расположилась скромная кладовая.

В правом углу печь, чуть поодаль грубо сколоченная кровать, и еще одна комната, в которой повсюду были развешаны травы. На улице стоял маленький пустующий курятник и туалет.

В кладовой все полки до самого потолка были заняты мешочками с травами, в небольшом шкафчике под столом стояла посуда, но ничего хотя бы отдаленно съедобного нигде не было.

Неужели предыдущая хозяйка этого тела умерла с голода?

В доме оказалось не так уж много утвари, так что мы с Зефиром осмотрели все меньше чем за час и угрюмо сели на кровать. Ничего, что могло быть важным для прошлой матери Занефира, мы не нашли, так что сидели голодные и разочарованные, пока, наконец, сын не вспомнил, что есть еще погреб.

В центре комнаты, под старым и облезлым половиком спрятался люк. В погребе было темно и сыро, но зато там обнаружилась еда: кочан капусты, ведро картошки, пол мешка прогорклой муки и горох, чудом не испортившийся.