Он прошел в гостиную и на ходу предложил:

– Бокал вина?

– Можно, – хрипло ответила Лада и слегка прочистила горло.

Баграт довольно улыбнулся, смакуя некую растерянность девушки. Пока откупоривал бутылку и разливал рубиновую жидкость по бокалам, Лада медленно прошлась по комнате и застыла у камина. Булатов также неспешно приблизился к ней и протянул бокал. Девушка приняла его и почти синхронно с Багратом сделала всего пару глотков.

Он снова улыбнулся, поставил бокалы на полку над камином. А затем его рука скользнула ей на шею сзади и слегка притянула к себе. Лада судорожно вздохнула, но заставила себя не дернуться назад. Она открыто смотрела в глаза Баграта, не обращая внимания на то, как жарко вспыхнули ее щеки. Он читал ее, как и тогда. Чувствовал, как стерва уступает место той его теплой и настоящей Ладе, которая смущалась всякий раз, стоило ему намекнуть о своем интересе. Той Ладе, которая взволновала его сердце и растревожила душу. Баграт был уверен, что именно жестокие обстоятельства перерубили осторожные зарождающиеся чувства между ними, оставив глубокие раны. У него так точно. Эти же обстоятельства припаяли их друг другу, пусть даже пути их и разошлись. Баграт стиснул челюсть – никогда не любил вспоминать об этом, считая слабостью свою тягу к этой девушке.

– Ну и что же ты умеешь, сладкая? – решил поиграть Баграт.

– Про умения разговора не было, – шумно выдохнув, выдала она.

Булат усмехнулся. Не поспоришь.

– Значит, инициатива в моих руках? Отлично. Тебе придется довериться мне.

– Тебе доверять, Булатов, последнее дело, – слетели с ее губ неосторожные слова.

Баграт покачал головой. Большим пальцем руки очертил контур ее верхней губы, провел по нижней.

– Обидно, медовая моя. В таком случае, будешь подчиняться, – приблизил свое лицо к ее лицу и, сохраняя зрительный контакт, добавил: – Раздевайся.

Лада поджала губы, зажав тем самым между ними его палец. Обнажаться перед Багратом это, как вывернуть наизнанку душу. Но всего одна такая его простая и одновременно чувственная ласка заставила дрожь пробежаться по телу от макушки до самых кончиков пальцев ног. Тогда в их первую и единственную ночь, Баграт забрал то, что ему не принадлежало. А сейчас она не могла отделаться от навязчивого, тягучего словно мед, желания отдать ему всё, что он попросит. Или потребует…

Девушка вздохнула и сделала шаг назад. Мужчина с интересом следил за ней. Она сбросила свои ботинки на высокой шпильке и сразу стала ниже, едва доставая ему до плеча. Потом порывисто распахнула пиджак и избавилась от него. И при этом каким-то непостижимым образом она нашла в себе силы смотреть Булатову прямо в глаза. Чувствовала, как начинает плавиться от его пронизывающего взгляда. Лада потянулась к волосам…

На миг зашумело в ушах. Нечто странное и дикое завибрировало в груди, и оно желало спрятать Ладу ото всех и обладать ею единолично. Баграт сглотнул, ощущая, как по венам побежал ток, приподнимая каждый волосок на его теле. Ширинка стала неимоверно тесной. В один прыжок он покрыл расстояние между ними. Не церемонясь, дернул Ладу на себя. Ее стройное упругое тело толкнулось в его корпус, и тут же сильная рука Баграта обвила ее талию. Вторая рука распустила чудесные волосы девушки, утонув в шелковистой гриве. Он накрутил на палец один крупный локон и вдохнул запах. Всё! Его крышу нужно заново собирать по частям. Он поплыл.

Если в его первоначальные планы входило продавить Ладу, заставить подчиниться его воле, теперь вся его уверенность дала трещину. Ему хотелось дарить ей нежность, чувствовать и знать, что она тоже на грани. Но дерзкая мегера заставила притихшего хищника снова поднять голову и оскалиться в ответ.

– Не тяни, Баграт, – проронила она, упираясь ладонями в его грудь.

Он приподнял брови, отпустил ее и отошел назад. Медленно принялся раздеваться, освобождая свое безупречное тело, от которого млели все бабы. Глаза Лады вспыхнули, но не похотью или вожделением, а скорее любопытством. Приподняв один уголок своих таких манящих губ, она – сознательно или нет – начала дразнить его. Дублируя его движения, она неторопливо расстегивала пуговички на блузке, будто надеялась делать это до самого утра. Но нет, полы блузки распахнулись, и взору Баграта предстала всё та же аккуратная грудь, упрятанная в ажурные чашечки лифчика. Когда руки Лады опустились на пояс брюк, Баграт низко зарычал и рванулся к ней. Обхватил одной рукой ее затылок, второй обхватил ее запястье и направил ее руку к своему паху, где каменный стояк грозил свести его с ума.

Познакомившись с силой его желания, она не сумела сдержать изумленный возглас, который был погашен жадным безумным поцелуем. Язык Баграта бесцеремонно ворвался в ее рот, исследуя нёбо, лаская ее язык, возбуждая. Губы его, словно наделенные безоговорочной властью абсолютного господина, терзали губы Лады, прикусывали их до легкой боли, а язык тут же зализывал горящую точку укуса. Он словно восстанавливал свое исключительное право владеть Ладой, ее телом, ее мыслями и ее душой. А потому безошибочно, почти кожей почувствовал тот момент, когда Лада в его руках ослабла, и из ее горла вырвался рваный стон.

В тысячный раз он приказывал себе выбросить из головы посторонние мысли, пока находился у местного криминального авторитета, а по совместительству его босса. Фамилия его была Снежный, и очень подходила ему, потому как цвет его волос был белым, словно только что выпавший снег. Но все звали его Шрам из-за тонкого длинного шрама, бравшего свое начало на лбу, криво рассекавшего бровь и раскроившего щеку напополам.

– Кури, – разрешил Шрам.

И Баграт закурил, надеясь на дым – может он вытравит из мыслей ту девчонку? Тысячу раз он спрашивал себя, зачем ему эта несмышленая девочка, словно она уже принадлежала ему? А этого, надо признать, ему хотелось до адской пелены перед глазами. Аж зубы сводило, так хотелось увидеть ее глаза, услышать ее голос. Смять эти ее губы… Баграт тряхнул головой и затянулся сигаретным дымом. Выпустил его через ноздри.

– Зачем звал? – только и спросил у Шрама.

– Есть у меня один старый приятель. Я как-то давно помог ему с баблом – он дело свое открывал. И в крыше нуждался. Сейчас вон гребет деньжата лопатой, а с давним другом делиться не желает, – начал издалека Снежный.

Баграт прищурился. Нутром чувствовал, куда ведет Шрам, но промолчал, приглашая его продолжить.

– Долг-то он с процентами мне отдал без проблем, но… Но развернувшись так широко, мог бы и вспомнить, кому обязан таким успехом. Если бы не я, его бы дохлую тушу до сих пор искали, – Шрам внимательно изучал выражение лица сидящего напротив него Баграта.

– За крышу исправно платил? – последовал короткий вопрос.

– Само собой, – прозвучал такой же короткий ответ. – Как думаешь, прав мой старый и почти бывший приятель?

– Это не мое дело, – отозвался бесстрастно Баграт.

– Правильно, не твое.

– Так к чему ты ведешь?

– Надо бы бизнес его к рукам прибрать, а самого успокоить, – улыбнулся Шрам, но лед в его голубых глазах отразил истинные эмоции.

Булатов без ошибки считал их – алчность, жестокость и беспощадность. А еще жажду крови.

– Ты меня на мокруху подписать хочешь? – Баграт приподнял бровь.

– Все ребята признают, что у тебя талант, мальчик. Ни одного промаха, если нужно долги выбить. Всё грамотно, чисто и тихо. Все довольны и целы, – Шрам поставил локти на столешницу и, уперев пальцы ладоней друг в друга, несколько раз ими подпружинил. Холодный взгляд его бездушных глаз застыл на лице Баграта.

– По-другому не умею, – пожал плечами Баграт и твердо сказал. – Но на убийство не пойду.

– Хм, – протянул Шрам, – тебе же не в первой, Баграт.

– Именно поэтому – нет.

– Я заплачу. Хорошо заплачу, Баграт. И особый статус в наших кругах тебе обеспечу, мальчик.