– Я это знаю точно.

Игнат.

Сегодня она выглядела еще более слабой. Ее мучила крепатура. Пробежав два круга, она не могла отжаться от пола на своих тонких руках-веточках и пяти раз, присела – всего десяток, и сдалась, обессиленно усаживаясь на пол.

Я тяжело вздохнул и покачал головой.

– Далеко пойдешь… – Проворчал себе под нос. Но девчонка услышала.

Стыдливо опустила глаза и вздохнула. Заставила себя встать. Тяжело дыша, подергала себя за кофту на груди, чтобы обеспечить циркуляцию воздуха.

Паранджу бы еще надела – недовольно усмехнулся я про себя.

– Боевая стойка. – Приказал, становясь напротив, показывая на себе позицию.

Девчонка послушно расставила ноги, пытаясь отзеркалить мою позу. Снова неправильно, но я закрыл на это глаза, опасаясь поправлять. Она вскинула свои крошечные кулачки, и я не смог сдержать мученическую гримасу на лице.

Господи, ну зачем? Зачем вот это вот все?..

Этими руками разве что иголку с ниткой держать, максимум – ракетку для пинг-понга. Ну не сделаю я из нее бойца. Не получится. Ну бывает такое, что определенные вещи недоступны некоторым людям, сколько ни старайся. Не знаю, для чего ей это, чего она хочет добиться, но она зря старается. А я – зря трачу время.

Я стал ровно, опуская руки.

Девчонка заметила это, и вопросительно глядя на меня, тоже опустила кулачки.

– У меня сейчас кровь из глаз польется, больно на это смотреть. – Едко бросил я в ее сторону, затем вздохнул и угрюмо добавил. – Ладно. Какова цель?

Девушка уставилась на меня непонимающе.

– Чего ты хочешь? Что ты хочешь от этих тренировок? Какова конечная цель? – Уточнил я свой вопрос.

Девушка отреагировала странно: как-то вся подобралась, сначала вроде как испугалась, но затем задрала голову вверх, глядя на меня, как королева на подданного.

– Какая разница? – Выдала с достоинством. И добавила, надменно приподняв бровь. – Я плачу, ты – тренируешь.

Я громко фыркнул в ответ. Вот этот её циничный деловитый вид был совсем ей не к лицу. Эти ее попытки быть крутой, забавляли меня. Я бы посмеялся, но мне не было смешно. Я все же хотел выяснить, что к чему.

– Я должен знать, чего ты хочешь добиться и за какой срок. Я должен понимать, какую давать нагрузку, сколько у меня есть времени…

– Мне нужен максимум. Вот и все. – Перебила меня девушка, сложив руки на груди и глядя на меня с напускным высокомерием.

Я хмыкнул и, глядя на нее с насмешкой, начал говорить наступая:

– Максимум? Серьезно? Послушай сюда. Твое тело настолько слабое, будто ты за всю свою жизнь не подняла ничего тяжелее шариковой ручки, и передвигалась на инвалидной коляске. Твои мышцы слабее, чем у восьмидесятилетней старушки. Тебе вообще известно словосочетание «прием пищи»? А «физкультура», ну или хотя бы «зарядка»? Максимум? Твой максимум сейчас – помахать в воздухе кулачками и потопать ножками. – В издевательской манере протянул я.

Сам не знаю, зачем это делал, зачем насмехался, язвил, говорил все это в такой грубой форме. Хотя нет, знаю, конечно.

Если быть честным, если заглянуть вглубь, отбросить глупое упрямство и раздражение, становится ясно: я бесился, потому что она мне нравилась. Она – чертова красотка, а я – долбанный урод с раскромсанным лицом. И дело совсем не в том, что я хотел бы с ней каких-то отношений или чего-то эдакого, нет. Просто у меня не было шансов. Ни единого, даже если бы я этого хотел. Даже если бы я приложил усилия. В исходной точке у меня нет необходимых данных, чтобы заинтересовать такую девушку. Самое обидное, что раньше были. Но не теперь. Теперь такому уроду с такой красоткой ничего не светило. Ясно как божий день. Только поэтому я бесился. Вот так все примитивно. Вот такой я идиот.

Давил, язвил и насмехался без какой-то цели, просто чтобы насолить девчонке за то, что она никогда мне не достанется. Я не просто урод, я еще и придурок.

Да и не помогало все это. Ее мои жалкие потуги не больно-то трогали. Девушка оставалась привычно хмурой, разве что высокомерие пропало. Она не обижалась и не злилась, лишь расстроенно опустила глаза. Молча о чем-то размышляла несколько секунд, а затем ответила так тихо, что я не сразу понял смысл ее слов.

– У нас есть два года. Просто сделай что сможешь. Я даю тебе полный карт бланш. Я готова на все. Сделай максимум из того, что можешь.

Сказала и отвела глаза.

Два года. Два года. А что будет потом? Что через два года? И зачем ей все это? Что для нее максимум?

Мысли засуетились в моей голове, но ни одной из них я не озвучил. Ее загадочно-драматичный вид больше не располагал к насмешкам и расспросам. Очевидно, у нее были причины для всего того, что она делала. Что-то подсказывало мне, что не от хорошей жизни она сюда пришла и пыжилась, старалась объять то, что для нее являлось необъятным.

Мне хотелось спросить у нее, узнать наверняка, что с ней случилось, но я трусливо промолчал. Я не был уверен, что я хочу знать. Или нет, даже не так. Я был уверен, что не хочу ничего знать.

Я молчал, позволяя мозгу пережевывать новую информацию, неловко махая руками взад-вперед, и решил уточнить лишь одно.

– На чем необходимо сосредоточиться? – Она подняла на меня взгляд, и я добавил. – Чистая техника? Нападение? Защита? Что тебе нужно?

Она посмотрела на меня своими грустными глазами, в которых внезапно отразилось просто вселенское количество боли, и у меня вмиг дыхание перехватило от этого взгляда, и оттого, что ответ мне уже, в принципе, не требовался. Только она все же ответила:

– Защита. – Ответила очень тихо, отводя взгляд, и от одного-единственного слова, слетевшего с ее губ, что-то внутри меня перевернулось.

Этот ее ответ с видом, полным печальной беспомощности… Мне словно дали под дых и сломали разом все ребра. От мыслей-догадок, пугающих домыслов, мыслей больных, мерзких и гадких, что злобным потоком, расползлись по моему сознанию, муторно потянуло в легких и затошнило. Злость, какая-то тупая злость, я даже не знал, на кого она была направлена, поднималась вверх как по спирали. Заставляла ноздри раздуваться и сжимать челюсти до характерного скрипа.

Мне хотелось что-то разрушить. Кого-то ударить. Не знаю кого, но кулаки так и чесались.

Я отошел подальше от девушки, призывая весь свой здравый смысл, давя в себе лихую злость.

Я должен прийти в себя. Меня все это не касается. Что бы там с ней не было, это – не мое дело. – Уговаривал я себя. – Я ничего не хочу знать. К черту это все.

Мне просто нужны деньги. И за эти сраные деньги я буду делать все что угодно. Я буду просто тренировать ее. Сделаю все, что могу.

Я дам ей максимум. Не больше и не меньше. Остальное – не мое дело.

Полина.

Мне казалось, эта тренировка не закончится никогда. Я устала, я была выжата как лимон. С трудом переставляя чугунные ноги, подхватила рюкзак и поплелась к выходу.

– Спасибо. – Бросила на прощание Игнату. Тот лишь безучастно угукнул, не поднимая на меня глаз.

Не знаю, что произошло, но под конец тренировки он резко изменился: больше не шутил, не насмехался, даже не раздражался. Старался не смотреть на меня, не задавал вопросов, лишь сухо отдавал указания, угрюмо хмурясь.

Не знаю, что я сделала не так. Но такие перемены в его настроении меня расстраивали.

Я вздохнула и вышла из зала. Медленно прошагала по коридору и вышла на улицу. Остановилась, вдыхая теплый осенний воздух, подаренным последними солнечными деньками бабьего лета, прикрывая глаза от удовольствия. Мои мышцы гудели, болела каждая клеточка, но я была довольна. У меня получалось. Не слишком получалось физически, но морально я чувствовала себя сильнее. Я преодолевала свой страх, и это внушало мне уверенность в себе.

– Полина? – Неожиданно услышала я рядом с собой удивленный женский голос.

Я распахнула глаза и попыталась сфокусировать взгляд на фигуре девушки, стоящей передо мной.