Адам попрощался с последними сотрудниками, покидающими конференц-зал, оглядевшись в поисках лишних ушей, грубо взял Лиама под локоть и завел в пустой кабинет.
– Какого хрена ты делал в офисе у Эванс вечером? – настала очередь Адама злиться и негодовать. – Я же сказал тебе держаться от нее подальше! – он всегда требовал от всех полного подчинения и ни на минуту не давал забыть о своем постоянном контроле.
– Не указывай мне, что делать, Адам. Ты уже достаточно натворил дел, – очень недвусмысленно напомнил Ли. – Кто-то прислал Эванс туфлю с того вечера, а что творит эта идиотка, я понятия не имею. И это ты называешь «все под контролем»? – Лиам буквально отчитывал старшего брата, чем начинал бесить его еще больше.
Только этого Адаму еще и не хватало. Истеричный сопляк отчитывает его в том, в чем даже близко не смыслит, и он не выдержал, осаживая Лиама:
– Послушай меня, радужный ты мой, – опять чересчур прозрачный намек на шашни с Томпсоном. – Я сказал тебе не лезть в это и держаться подальше от Эванс. Займись лучше тем, что умеешь. В Нордэме еще много ночных клубов с милыми мальчиками, только сделай одолжение, не притаскивай их к нам на работу. Нам уже достаточно Эванс и Томпсона, – тон Адама больше напомнил рычание, и с этими словами он вышел из кабинета и оставил Лиама один на один с его невысказанной злостью и обидой.
Плюнул в колодец, по-другому и не скажешь, хотя кто посмеет ему перечить. Он все контролирует. Всё и всегда контролирует, а тем, кто посмеет ослушаться, как сделал это Ричард, как известно – крышка. И это Адам готов был доказать это не на словах, а на деле.
***
Снятие стресса методом употребления дорогого виски из офисной кружки становилось для Эванс привычным делом. Ещё совсем немного и после работы в Larsson Industries ей понадобятся не только новые нервы, но и новая печень. Жаль, что подарочный виски подходил к концу. Видимо, скоро его придется заменить на более дешёвый аналог, если братья Ларссоны так и будут доводить её до белого каления. Сделав глоток, Эванс закрыла глаза и насладилась вкусом напитка. Сегодня ей удалось выиграть немного времени до выхода начальника Управления с больничного, пусть и пришлось над этим изрядно потрудиться. Она достала сигарету из пачки, прикурила и медленно затянулась. «К утру выветрится», – подумала девушка.
Коробка для скрепок на её столе давно превратилась в пепельницу. Розински же нет, кто заметит? Она планировала посидеть так ещё часок и дождаться, когда основной поток офисных работников из центра схлынет, и ей не придётся толкаться в вагоне метро по дороге домой. Торопиться ей было некуда, так какой смысл спешить сменить одну пустую каморку на другую с максимальными неудобствами по дороге. «Может позвонить Мире и предложить ей прогуляться?» – пришла неожиданная идея девушке в голову. Она достала телефон и написала сообщение подруге:
Исходящее сообщение для Либерсон:
«La Brise?»
Входящее сообщение от Либерсон:
«Буду через час.»
Эванс собиралась уйти с работы по обычному маршруту, но стоило ей выйти на улицу, как ее окатило потоком ледяной воды, льющейся с неба, а порывы ветра грозили сбить девушку с ног. Она решила как можно скорее добраться до станции метро и из-за льющегося потоком дождя не заметила, как напротив нее остановился автомобиль, пока тот не посигналил ей. Чёрный ВМW. «Черт. Машина Адама. Дважды черт. Может, не заметит?» – с надеждой подумала она. После их разговора в лифте, общаться с ним ей сейчас хотелось меньше всего. Водитель не собирался уезжать и посигналил снова. «Так скоро и черти в аду закончатся», – сказала Эванс себе под нос, садясь в автомобиль.
– Мистер Ларссон, – проговорила она сквозь зубы. Слишком свежа была ее обида для нового общения с ним.
– Мисс Эванс, – продолжать разговор он явно не собирался, – домой?
– В La Brise. У меня наряд во вторую смену, – ее тон явно не понравился Адаму, но он промолчал, глубоко вдыхая и раздувая ноздри от недовольства.
Грубить в открытую Ларссон ей не стал. Значит, ему от нее что-то нужно, как и всегда, а про плевок в колодец накануне он уже успел забыть. Машина тронулся с места в направлении клуба, и Эванс молча смотрела в окно. Разговаривать с Адамом не было ни малейшего желания. За всю дорогу до La Brise они не сказали друг другу ни слова. Припарковавшись за два квартала до клуба, Ларссон заглушил мотор и устало откинулся на спинку сиденья, прикрывая глаза и предчувствуя очередной тяжелый разговор. Эванс, взывая к корням, решила уйти по-английски и собиралась выйти из машины, но услышала звук блокировки центрального замка. Видимо, разговора не избежать, и облегчать ему задачу, начиная разговор первой, она не собиралась.
– Вас то не заткнуть, то слова не вытянуть, мисс Эванс, – начал он, и девушка только усмехнулась его словам. Судя по всему, Адам не знал с какого боку подступиться, и какова может быть ее реакция на его слова.
– Если вам есть, что сказать, то говорите, и я пойду, мистер Ларссон. Меня ждут, – Эванс не их тех, кто закатывает истерики и припоминает обиды, как старые, так и свежие, даже несмотря, что градус в крови добавляли ей смелости.
– Хорошо. Я перегнул палку. Я был груб с тобой, прости, я был не прав, ты не нянька, – выпалил он на одном дыхании заготовленную речь.
Эванс отлично знала, насколько сложно, такому человеку, как Адам Ларссон, даются слова извинения и признания своей вины, а количество слова «я» в его квазе- и псевдо- извинениях только доказывали пустословие Ларссона.
– О, видимо, все действительно плохо, раз вы снизошли до извинений. Значит, Лиам рассказал о презенте в ящике своего стола, – не стесняясь, ехидничала Эванс. – И вы, мистер Ларссон, решили сменить гнев на милость, чтобы я не побежала стучать на вас в полицию? – она знала, что её слова его взбесят, знала, что он не потерпит разговора в подомном тоне, знала, что у мистера Тотальный Контроль всё и все под контролем. Знала, и не сдержалась, ведь обида скоблила ее и рвалась наружу, а виски уже гулял по венам, притупляя инстинкт самосохранения.
– Да что ты такое говоришь, Эванс. Это здесь совершенно не причем. Я просто хотел извиниться! – очень натурально осудил ее Адам, но взгляд серых, как грозовое небо глаз, заставил его замолчать, напоминая, кто перед ним. – Черт, Эванс как же ты иногда меня бесишь, – Адам со злостью ударил рукой об руль, когда провалился в своем благородном порыве по принесению извинений, а точнее в его вполне себе умелой имитации.
Его привычная тактика по очарованию всегда давала сбой, когда дело касалось подружки брата. Он уже надеялся, что посыплет голову пеплом, и глупенькая маленькая девочка растает от проявленного к ней внимания, но нет же! С ней эти номера никогда не проходили, на что он рассчитывал сейчас? Глупо, Адам. Очень глупо.
– Только иногда? – Эванс специально усмехнулась, чтобы он заметил, и ехидный укол в самое слабое место, а именно в его самолюбие, не заставил себя долго ждать:
– Извинения приняты. Откройте дверь, мистер Ларссон, – этот разговор окончен. Он якобы извинился, она якобы поверила. Он блефовал, она блефовала в ответ. Здесь нечего обсуждать, а если говорить начистоту, то сейчас они оба выскажут друг другу столько, что целой ночи для этого будет мало. Встречать рассвет в его машине ей никак не хотелось.
– Ты всегда собираешься говорить мне то, что я хочу услышать? – терпения Адама хватило ненадолго.
В этот раз он хотя бы попытался, что уже прогресс. Лучше бы молчал, ведь молчание, как известно, золото. И помня об этом, Эванс повернулась и посмотрела ему в глаза, горевшие медным пламенем от едва удерживаемой злости:
– Откройте эту чертову дверь, мистер Ларссон, – кто из них и кого бесит больше – сложный вопрос. – Спорим, что этого вы точно не хотели услышать? – Эванс говорила низким сочившимся раздражением голосом, растягивая каждое слово, будто вбивая его ему в голову.
