Но это был единственный раз, когда он ночевал у неё. В стенах «Рощи» Комиссаров держался с Ольгой нейтрально, иногда ей казалось, что даже немного холодно. Мог пройти мимо, сухо здороваясь, или просто кивнуть, не обращая внимания на её робость и смущение. А вечером звонил и ставил в известность, что сейчас заедет к ней, на пару часиков. И заезжал, ничуть не сомневаясь, что она ждёт его. Снимал напряжение, а потом, целуя, желал ей спокойной ночи и уезжал.

А на выходные забирал к себе.

Но первую половину майских каникул Оля провела с родителями и с Варей. Мужская компания «Берёзовой рощи», по традиции, устраивала мальчишник в Немчиновке – топили баню и жарили шашлыки. Первые в этом сезоне.

Но две подруги ничуть не жалели о том, что не были в числе приглашенных. Наконец-то у них получилось побыть одним и поговорить обо всём, откровенно, без утайки. Так, как это было всегда, когда они ещё учились в школе.

– Тебя что-то тревожит. Я же вижу.

Варя старалась удобнее устроиться в кресле, подложив под спину небольшую подушечку. А Ольге было не совсем привычно смотреть на то, как подруга нежно и заботливо поглаживала свой заметный живот.

– Я не знаю, – она пожала плечами. – Но мне иногда кажется, что я для него всего лишь игрушка. Никаких обещаний. Никаких обязательств.

Отведя взгляд в сторону, Варя тихо вздохнула:

– Плохой из меня в этом вопросе советчик.

– Это точно. Игрушкой себя чувствую.

Глупо было сравнивать, казалось бы, на первый взгляд, две похожие ситуации. Оля усмехнулась, но опустила глаза и продолжала нервно теребить в пальцах уголок пледа. Она могла услышать довольно веские и основательные упреки от Вари, что знала, с кем связывается. Репутация Комиссарова была известна всем. Два брака за плечами, и каждый раз он уходил из семьи навстречу новому счастью. А сколько у него было романов и интрижек? В том числе и с сотрудницами «Рощи». Вот только Олю он, как будто, держал в тени.

– Знаешь, а может, стоит показать ему, что ты не игрушка, а?..

Может и стоит, но вот как это сделать, Оля не знала.

Не устраивать же скандал? Тем более, что и повода для него не было. Но когда вечером в разгар майских каникул экран её телефона, стоящий на беззвучном режиме, высветил фотографию Комиссарова, она улыбнулась. Но, кусала нижнюю губу, не спеша брать трубку.

Но как же трудно было сдержать улыбку, когда она услышала:

– Олюшка, я соскучился. Я сейчас приеду к тебе.

Ни тебе: привет, как дела? Ни: давай встретимся. Он просто ставил её перед фактом, что приедет. Как будто она должна, да нет, просто обязана сидеть и ждать его. Кусая щёку, Оля нахмурила брови, может вот как раз сейчас самое время показать, что она не игрушка, не кукла, а живой человек. Ну и к тому же ей показалось, что как-то странно и непривычно звучал его голос. Точнее так, как в ту, их первую ночь.

– И я рада слышать тебя, Володя, но, ты мог позвонить вчера. Прости, у меня планы на этот вечер.

– Планы? Какие к чёрту планы? Оля…

– Очень срочные и неотложные.

– Оля, я…

– Пока.

Она прервала звонок, но стояла, задумчиво постукивая телефоном по подбородку. Не игрушка. Но поразвлечься она бы хотела. Вот только на своих условиях.

Беспечно пожав плечами и соглашаясь с тем решением, которое приняла, Оля подошла к комоду и выдвинула верхний ящик. Главное, не дать себе передумать.

Через час она наклонилась вперёд, выкрутила яркую красную помаду и уверенно нанесла её на губы. Да, вызывающе, но это того стоило. Обула туфли в тон помаде на непомерно-греховном каблуке и отошла на шаг назад. Еще раз придирчиво осмотрев себя в отражении, потянулась за черным платьем, что лежало на кровати, быстро облачилась в него и, завязывая на талии поясок, улыбнулась самой себе:

– Наверное, зимой это бы выглядело эффектнее. Я медленно приспускаю с плеча шубку, потом она падает на пол, но… – подмигнув, она послала девушке в зеркале воздушный поцелуй: – ты справишься. Я в тебя верю.

Проверив свою сумочку и убедившись, что она взяла всё, что ей нужно, Оля зажала в кулачке ключи от машины и решительным шагом направилась к двери.

Но чем ближе она подъезжала к дому Комиссарова, тем стремительнее падала её уверенность в себе и в том, что у неё что-то получится. А что, если Володи дома не будет? Или будет, но не один? Хотя, если не один, то… То это будет отличным поводом поставить точку в этих недоотношениях.

Через двадцать минут она подъехала к одному из самых престижных жилых комплексов Москвы – Сити Парку. На удивление без труда нашла парковочное место недалеко от подъезда дома, в котором жил Комиссаров и, набрав полную грудь воздуха, вышла из машины. Ей повезло что как раз в тот момент, когда она набиралась решимости нажать на кнопку домофона, дверь открылась, выпуская жильцов, и она сумела, мило улыбаясь, юркнуть внутрь. Приплясывала в лифте от волнения и, уже, давя на кнопку дверного звонка, достала из сумочки одну весьма забавную вещицу.

Через несколько секунд дверь открылась и на пороге, обнимая большого черного кота и лаская его, показался хозяин квартиры. Удивление, что было написано на его лице, стоило того внутреннего тремора, что не покидал Ольгу. Владимир в изумлении выгнул бровь, прислонился плечом к дверному косяку и, окидывая девушку голодным и жадным взглядом с головы до ног, лениво спросил:

– Кажется, у тебя были планы?

– Ну, их никогда не поздно поменять, – Оля, как можно беспечнее, повела плечами. – Я не вовремя?

Профессор нехотя повернул морду в её сторону и поняв, что на этом всё своё внимание хозяин переключит на гостью, недовольно ворча спрыгнул с рук Комиссарова, потерся о ноги Ольги, а потом скрылся в квартире.

– Ну, почему же, – Владимир отступил на шаг назад и сделал рукой широкий жест, – проходи. Кстати, чудесно выглядишь. И эта прическа, и помада тебе весьма… к лицу. Хочется верить, что это всё для меня.

– Для тебя, – Ольга обольстительно улыбнулась и, перенося вес тела на левую ногу, продемонстрировала ту вещицу, что до этого времени прятала за спиной.

– Ого, – изумление в тёмных глазах затопило радужки, делая их невероятно насыщенными. Комиссаров смотрел на металлические наручники на длинной цепочке, что болтались на указательном пальчике согнутой в локте руки его чаровницы. – А моя девочка захотела поиграть? Ну, что ж…

Одного беглого взгляда хватило чтобы понять, что он и сам рисует в воображении довольно пикантные и откровенные сцены их «игры». Но вот только в планы Ольги это не совсем вписывалось. Прищурившись и наклонив голову к плечу, она приподняла уголки губ, обворожительно улыбаясь и строя глазки:

– Захотела. Но только, – острый ноготок, надавливая, царапал горячую кожу, скрытую тканью рубашки. А томный шепот пробуждал желание, – я сверху.

И несильно отталкивая его, Ольга вошла. Она намеренно долго, плавно и медленно переступала с ноги на ногу, покачивая бедрами, прекрасно зная, что владелец квартиры в прямом смысле пускает слюну, провожая её своим плотоядным взглядом. Ей не надо было оборачиваться, чтобы почувствовать и увидеть это. Было достаточно и одной фразы, брошенной невольно:

– Японский ты барабан…

Тёмный взгляд медленно поднимался вверх по стройным ножкам. От кончика каблуков красных туфель до аппетитной округлой попки. И теперь Владимир понимал, за что такие туфли называли «киллерами» – они убивали его, ранили в самое сердце, заставляя кровь кипеть и наполняя разум только одним желанием – завладеть этой девушкой немедленно; почувствовать, как невероятно длинные ножки переплетаются на его талии, в этих самых каблуках, а он сам там, глубоко внутри неё…

Комисаров прислонился спиной к дверному полотну и закрыл глаза. Оля сводила его с ума. Нет, он не был влюблён в неё, боже упаси, но эта страсть, которую он испытывал всякий раз, когда видел её, подталкивала его к краю бездны. Ему с трудом удавалось держать себя в руках и не наброситься на неё; не затащить в какой-нибудь тихий и укромный уголок «Рощи» и трахнуть прямо там. И плевать на всех и вся. Её сегодняшний отказ не просто уязвил, ранил. Но ему и в голову не пришло взять телефон и среди многочисленного списка контактов выбрать какое-нибудь первое попавшееся женское имя. Он хотел только Олю.