Тим с ужасом поднял на неё глаза.

– Нет!

– Нет? – переспросила девушка.

– Я… я не… – Тим раздраженно дернул плечами, сам удивляясь тому, насколько проще было произносить важные слова, пока Вероника лежала без сознания.

Вероника чуть склонила головку, глядя на него со спокойным любопытством. Ну, конечно, ей-то с чего нервничать!

И Тим с внезапно вспыхнувшей в нем решительностью взглянул на Учительницу, а затем потянулся к ней и поцеловал.

Решительность его угасла уже секунды через полторы. Что он творил? Он ведь даже целоваться не умел, и…

И Вероника не дала ему продолжить эту мысль, целуя его в ответ.

У Тима закружилась голова, но он удержался на ногах, немного неуклюже пытаясь продолжать поцелуй. Вероника усмехнулась, и, даже не отстраняясь, потянула его в сторону своей комнаты, где они как-то незаметно для Тима оказались на кровати.

Тут же к тысяче новых странных ощущений в теле добавилась вполне привычная паника – ведь Вероника была больна, ей нужен был покой! К тому же…

– Что такое? – с придыханием произнесла девушка, чуть отстраняясь.

Щеки Тима залило краской.

– Я… я не умею, – смущенно пробормотал он.

Вероника запрокинула голову назад и мелодично рассмеялась, а затем приникла к нему поближе и проникновенно прошептала ему на ухо:

– Не переживай, мой мальчик. Я умею.

***

Вероника чуть поморщилась, устраиваясь на кровати поудобнее (все же физическая активность сразу после выхода из больницы сказывалась на ней не самым благотворным образом). Тим спал, утомленный событиями сегодняшнего вечера, и Вероника то и дело поглядывала на его спокойное, счастливое лицо и нежно проводила рукой по длинным волосам.

– Н-да, неблагодарная у нас работа, – пробормотала она себе под нос, – любовью заняться без подлянок, и то нельзя.

Нет, разумеется, ее характер никогда не позволил ей заниматься чем-то подобным при отсутствии желания. А уж желания свои, как и чувства, она, как психиатр, отлично понимала. Как и чувства Тима, которые явно не были невзаимными, и она действительно хотела быть с ним, тем более, что это прекрасно решало вопрос с тем, как его от неё «отвязывать», когда придёт время – этого просто не нужно было делать! Здесь Веронике вспомнился ехидный взгляд Учителя Жиля, и она усмехнулась. Этот мудрый старый хрыч прекрасно видел все…

Но сегодня с её стороны не произошло никаких необдуманных порывов, скорее, наоборот – это был совершенно осознанный акт соблазнения. Правда, соблазнять-то особо не пришлось, Тим и сам был явно не против…

И все же.

Вероника глубоко вздохнула. Стоило ей очнуться, как прибежавшие друзья закидали её информацией о случившемся, в том числе о том, что узнал Тим, и об их подозрении о том, что узник окулуса мог повлиять на него.

С этим Вероника согласилась – ситуация выглядела слишком уж подозрительно, и рисковать было нельзя. Но при этом нельзя было и сказать Тиму об их подозрениях – если на нем и впрямь была прослушка (шанс был невелик, но все же он был), нельзя было, чтобы Лист узнал об их подозрениях. Однако же и допускать Расселла к работе при таких обстоятельствах было нельзя, по крайней мере, без процедуры постановки ментального щита на его разум. Щиты же были весьма тяжелыми, и через какое-то время начинали серьезно давить на мозг, вызывая головные боли, а потому ходить защищённым долго было очень вредно. Недолго посовещавшись, друзья приняли решение защитить Тима только перед самой миссией, в которой он, по настоянию Вероники, должен был участвовать. Соответственно, все время до самой миссии юноша оставался незащищенным, и ничего нового о подготовке к миссии ему сообщать было нельзя.

На том и сошлись, хотя Хайди, качая головой, сообщила Веронике, что Тим уже заподозрил неладное, и это, очевидно, его угнетает.

Так и случилось то, что случилось – Вероника давно полагала, что им следует разобраться в своих отношениях, все же они были знакомы уже не первый месяц, а теперь это самое выяснение отношений вдобавок прекрасно отвлечёт Тима от миссии и заставит забыть о том, что от него что-то там скрывали.

Девушка снова взглянула на спящего рядом… кого, интересно? Ученика, пациента, друга… возлюбленного, пожалуй, как бы сопливо это не звучало…Хотя почему сразу сопливо, лучше сказать, романтично. Вот. Вот так в самый раз.

Вероника улыбнулась, положила голову Тиму на плечо и прикрыла глаза. Когда все закончится, она все ему расскажет, и он все поймёт. А пока… она все же только вернулась с того света, и ей полагается отдых.

И, уже засыпая, она чуть нахмурилась, снова вспоминая разговор с друзьями. Должно быть, у неё болела голова, и она слабо соображала, но интуиция её не подводила даже в предсмертном состоянии. Отчего-то разговор оставил очень странное, еле заметное ощущение неправильности… И девушка сама не знала, почему поступила так, но рассказывая о разговоре с Гарри Джонсом, и сообщая о том, что трое из Гримстоунов в астрале уже отсутствуют, и подтверждая рассказ Тима о том, что Джейкоб Лист вызывал Дилана Гордона, она ни единого слова не сказала друзьям о том, что с ней был Майкл.

***

Ко времени, когда Вероника окончательно оправилась от травм, подготовка к ритуалу была завершена. Дело было за малым – проникнуть в зеркало и повернуть вспять все, что произошло во время того злополучного первого ритуала. Ну, как за малым… за нормальным, скажем так.

Информации о том, что Учителем и вдохновителем Листа был именно Дилан Гордон, нашлось применение в теоретическом плане – друзья досконально изучили его и его привычки и способности, начиная от его отношений с его Учителем, Перегрином Галлардом, который, например, выучил преемника навыку контроля разума на некотором расстоянии (чего не умели делать первые Гримстоуны), а также психо-и пирокинезу, левитации и вообще всему, что сам умел (и после чего, кстати, произошло весьма ожидаемое – ученик, научившись всему, что умел и знал Учитель, сам избавился от него).

Единственное, чего совместными усилиями так и не поняли исследователи, так это из-за чего возник приведший к катастрофе конфликт между Гордоном и Листом. Как, впрочем, не узнали и того, насколько многому Гордон успел обучить Джейкоба.

– Ну, попадём в зеркало, узнаем, – пожала плечами Хайди.

Вероника согласилась. Последний этап подготовки вообще проходил практически без неё – пытаясь быстрее восстановиться, она слегка отстранилась от дел, проводя все своё время в компании Тима, и иногда Делилы. Порой Вероника задумывалась и хмурилась, ощущая, что без неё в подготовке что-то может пойти не так, и друзья могут упустить что-то важное, но родители и учителя, озабоченные её здоровьем, настояли, чтобы она проводила время дома, отдыхая. Чего они не знали, так это того, что в компании Тима ей теперь удавалось не всегда.

Иногда, впрочем, это все же оказывалось связано с работой. Так, в разговоре с юношей Вероника внезапно выяснила, что Тиму снятся вещие сны.

– Я видел тебя. Я видел тебя каждый день. Видел, как ты входишь в штаб-квартиру живая и здоровая, – говорил он со счастливой улыбкой.

Вероника кивала, а затем просила его поподробнее вспомнить его прежние сны, в том числе и кошмары – кто знает, что-то вещее могло встретиться и там, но ничего похожего Тим вспомнить не мог. А может, и не желал вспоминать.

День, на который было назначено проникновение в зеркало, наконец настал. Окулус привезли в учительскую штаб-квартиру и поставили в специальный зал для проведения ритуалов. Учителя Марк, Жиль и Камилла наблюдали за подготовкой к ритуалу, которая включала и настройку специального ментального канала между учениками и учителями, чтобы в случае явной опасности для жизни ученики, отправившиеся в зеркало, могли подать сигнал, чтобы учителя тут же вытащили их.

Вероника подготовила окулус, уверенной рукой чертя руны на поверхности зеркала. Раф создал канал связи с учителями, также прочертив на стене вокруг зеркала дорожку рун, а затем проверил установку кресел, на которых останутся лежать их бренные тела, когда астральные отправятся на прогулку внутрь плотоядного зеркала. Хайди проверила руны, начертанные товарищами, что-то тихонько поправила там, где работал Раф, а затем поставила ментальные щиты себе и Тиму. Ей, как самой талантливой в этом аспекте, дозволили поставить щиты вообще всем членам группы, но Вероника и Раф отказались, полагаясь на свои силы.