Раздался робкий стук в дверь, и в комнату заглянул Энтони:
– Вы позволите?
Джоанна кивнула, невольно улыбаясь: она уже успела заметить , что ее жених, свободная душа, все время искренне забывал про стук и разрешения на вход и просто влетал, как порыв ветра, а потому его нынешняя церемонность ее позабавила.
– Конечно, Энтони, входите, – словами подтвердила она, положив расческу на столик и встав.
Энтони вошел, довольно медленно и по-прежнему робко.
– Что с Вами? – обеспокоенно нахмурилась Джоанна, – Вы даже в первый раз в мою спальню куда уверенней входили.
– Тогда все было немного иначе, – одними губами улыбнулся Энтони. Это Джоанне совсем не понравилось, ведь она уже знала, как прекрасно он умеет улыбаться.
– И что же изменилось? – с опаской спросила она.
– В первую очередь, Ваше положение, – прямо ответил юноша. Он присел прямо рядом с Джоанной и, взяв ее руку в свою, взглянул ей в глаза, – Джоанна, я понимаю, что прежде Вы согласились на брак со мной от отчаяния, Вам нужно было бежать, я предложил помощь, Вы ее приняли… Я благодарен Вам уже за это, но ведь теперь все иначе! Вы – хозяйка огромного дома и вообще всех богатств Вашего отца, и, даже если Вы захотите сбежать, Вы можете сделать это сами, Вам больше нет нужды выходить замуж за первого встречного!
– Я для Вас тоже была первой встречной, – перебила его Джоанна, – но Вы…
–Это не так, – покачал головой Энтони и грустно улыбнулся, – Вы, может быть, не слышали, когда я пел Вам – я видел Вас во сне и полюбил еще тогда, даже не зная, реальны ли Вы… И я был готов добиваться Вас при встрече, но, кажется, – он снова взглянул на Джоанну своим пронзительным взором, – я немного перестарался и, по сути, не оставил Вам выбора, оставив Вас под впечатлением, что я помогу Вам, только если Вы станете моей женой, но я клянусь Вам, у меня никогда не было намерения, – быстрая, сбивчивая речь юноши резко оборвалась, когда Джоанна натурально закрыла ему рот ладошкой.
– Очевидно, – тихо, но уверенно произнесла она, – что это я оставила Вас под впечатлением, будто вовсе к Вам ничего не испытываю. Я бы упрекнула Вас за такое недоверие, но, видимо, я сама в нем виновата. Энтони, – она легонько сжала его руку, – я действительно собиралась бежать с Вами просто от отчаяния, и даже готова была лгать Вам о чувствах, если потребуется, но, будьте уверены, стоило мне один раз встретиться с Вами, и лгать не потребовалось. Вы… вы же потрясающий! Человека добрее, честнее и смелее Вас я не встречала за всю свою жизнь, и, вероятно, уже и не встречу, и я совершенно честно ответила на Ваше предложение о замужестве “С радостью, сэр!”. Я ведь говорила Вам, что полюбила Вас, как только увидела, почему же Вы мне не поверили? – с этими словами она поднесла его руку к губам и запечатлела на ней невесомый, нежный поцелуй.
Энтони ахнул, по лицу его расплылась настоящая солнечная улыбка, и в следующее мгновение они заключили друг друга в объятия.
– Никогда не сомневайся во мне, – с улыбкой прошептала Джоанна, вглядываясь в темно-бирюзовые глаза юноши.
– Мы теперь на “ты”? – лукаво поинтересовался Энтони.
– По-моему, давно пора, – засмеялась Джоанна, и они слились в поцелуе, искреннем, чистом и нежном, как утренняя заря.
– И кстати, – произнесла Джоанна, когда они наконец оторвались друг от друга спустя добрую пару минут, – я раньше думала, что это просто влияние сказок про прекрасных принцев, которые я читала, но сейчас понимаю: мне тоже снился ты.
– Я, увы, не принц, – усмехнулся Энтони, но глаза его засияли еще ярче при ее словах.
– И слава Богу, – закатила глаза Джоанна, – настоящие принцы слишком непохожи на сказочных. А меня вполне устроит прекрасный путешественник, который увезет меня в страну мечты, – и оба снова засмеялись, сливаясь в поцелуе.
Они уезжали через два дня после разговора. Бетти оставалась жить у миссис Дейл, собираясь приехать в Плимут тогда, когда у ее “внучков” закончится медовый месяц, и они сами туда приедут. Джоанна с легкой грустью простилась с бабушкой и ее подругами, а затем и со своими друзьями. Самым тяжелым вышло прощание с семьей – Ланни плакала, заявляя, что не желает оставаться в пустом доме, в который однажды въедет чужая семья. Лили, по своему обыкновению, успокаивала ее, но видно было, что и у нее глаза на мокром месте.
А затем в какой-то момент, отстранившись от их объятий, Джоанна встала и прямо взглянула на них.
– Вы не останетесь в одиночестве и среди чужих, – звенящим голосом пообещала она, сама не понимая, откуда знает, что ей нужно делать, – Мама, Ланни, – она отогнала печаль подальше и, уверенно сверкая глазами, произнесла, – Я отпускаю вас.
На секунду призраки замерли, а затем неуверенно заулыбались и медленно исчезли.
– Где бы вы теперь ни были, – закончила Джоанна, утирая одну все же выскользнувшую из глаз слезинку, – будьте там счастливы!
А затем она вышла из дома и в последний раз закрыла за собой массивную дверь. Коляска уже ждала ее. Все было готово к новой жизни.
***
– Боже мой! – только и могла шептать Джоанна, оглядываясь.
Еще утром они с Энтони взошли на корабль в пасмурном порту Лондона, но теперь они плыли по Ла-Маншу, небо над которым было ясным и нежно-голубым, а волны которого были блестящими и спокойными. Джоанна никогда прежде не видела столько света, а моря вживую не видела вовсе, а потому теперь ее переполнял восторг, и она с жадностью внимала окружающей ее красоте.
Энтони довольно улыбался, поглядывая на невесту и искренне наслаждаясь тем, что она, кажется, совершенно забыла все свои печали. Он, конечно же, знал, что так и будет, ведь для него самого на свете не было ничего, прекраснее моря. Ну, кроме самой Джоанны, разумеется.
Радостно разглядывая блестящие бирюзовые волны, он не сразу заметил, что Джоанна в какой-то момент отвлеклась от расстилающегося перед ней пейзажа и взялась пристально рассматривать возлюбленного.
– Что? – поинтересовался он.
– Как темен Лондон, – странно сказала Джоанна, – в его тенях все кажется темнее, чем оно есть на самом деле. Я ведь только сейчас увидела, что у тебя волосы светлые, – она потянулась к нему рукой и осторожно заправила непослушную светлую прядку за ухо, – и глаза… Мне раньше казалось, что они темные, как бушующее море, а они такие голубые, как небо над нами.
Энтони запрокинул голову назад и искренне рассмеялся.
– Да, – подтвердил он, – Ваше наблюдение, мисс, совершенно верно. Они действительно голубые, от матери достались. Вернемся домой, я тебя еще с ней познакомлю. И с бабушкой, и с Рози – это моя подруга детства…
– Обязательно, – улыбнулась Джоанна, прижимаясь к груди любимого.
Париж встретил их теплом и огнями вечерних улиц. Джоанна, несмотря на усталость после плавания, радостно вертела головой, разглядывая незнакомые виды.
Энтони привел ее в небольшую гостиницу, в которой ему уже случалось бывать прежде, а до него и его отцу тоже. Хозяин гостиницы, месье Ренард хорошо знал его, а потому принял радушно и искренне поздравил с помолвкой. Свадьба была назначена уже на следующий день, поэтому Энтони ушел договариваться со священником, а Джоанна, которая прекрасно знала французский язык, отправилась совершать свадебные покупки.
Следующий день наступил слишком быстро. Энтони с утра пораньше выставили из комнаты невесты, чтобы он не увидел ее раньше времени. Он, уже одетый в новенький костюм и причесанный, ждал ее в церкви, куда ее должен был привезти месье Ренард, после того как мадам Ренард поможет ей подготовиться.
Джоанна осторожно вошла в церковь, и Энтони ахнул, едва увидев ее. Скромное, но изящное платье с кружевным кристально-белым верхом и и полупрозрачной верхней юбкой, под которой просвечивала нежно-персиковая нижняя, светлые волосы, собранные в пышную греческую косу, на которой бриллиантовой заколкой закреплялась длинная прозрачная фата, по краям расшитая белым кружевом, все это лишь обрамляло умопомрачительную красоту его невесты, так же, как и нежный букет из кремовых роз и бледно-розовых лилий, который она держала в руках.
