А окончательный ответ на вопрос пришел ровно в следующую секунду: в потолке подвала разверзлась дыра, и оттуда вывалилось нечто, с отвратительным хлюпаньем и хрустом упавшее на пол. Если бы Тоби пригляделся повнимательней, он бы узнал бидла Бэмфорда, но он отскочил в ужасе, лишь поняв, что перед ним мертвое тело, и изо всех сил заколотил руками в дверь, умоляя выпустить его. Однако массивная дверь была заперта, и криков ребенка, наконец узревшего окружавший его ужас, никто не услышал.
Тоби понял. Все еще в панике сбивая руки о дверь и до хрипов раздирая горло мольбами о помощи, он понял все – он был прав в своих подозрениях, Суини Тодд – жестокий убийца, а его дорогая миссис Ловетт знала об этом, и, кажется, помогала ему! А его, Тоби, она заперла здесь, в этом адском месте, чтобы заставить его молчать о его догадках!
Дыхание мальчика все еще оставалось сиплым и прерывистым из-за нарастающей паники, но он уже не кричал. Больше ни звука не вырвалось из его охрипшего горла, но безмолвный крик души с оглушительным звоном прокатился по всему подвалу.
Мама, за что?!
========== Часть 8. Мрак ==========
Он уже успел раз восемь запутаться в улицах огромного Лондона, хотя это и было непросто, ведь он шел в никуда, не имея конкретного адреса, к которому следовало приближаться. Он просто шел, и шел, и шел, лелея в сердце надежду, что когда-нибудь он придет туда, куда нужно. Лондон окружал его каруселью мест, вещей и событий. Сколько он уже здесь? Четыре дня, пять? Больше? Как давно он кружит по огромному, пропитанному туманом городу, надеясь сквозь рой окружающих его звуков вновь услышать ее прекрасный голосок?
Энтони метался по городу без устали, лишь изредка все же прерываясь на пару часов сна. Холод и сырость не брали его – слишком рьяно билось его горячее сердце, голод не волновал его – мысли были слишком заняты другим. Что его страдания, когда его возлюбленная заперта неизвестно где – страшно представить, в какое ужасное место мог отправить ее жестокий опекун! И в этом виноват он сам, он, кто клялся защищать ее до последнего вздоха! Ах, как губительна порою беспечность, и как страшно, когда за твои ошибки расплачиваешься не ты, а дорогой тебе человек. Юношу до сих пор пробирала дрожь при воспоминании о страшной сцене, случившейся вскоре после его разговора с Джоанной. Тогда он, ослепленный счастьем, по привычке без предупреждения и стука ввалился к своему другу, чтобы поделиться своей радостью… Снова забыв, что они уже не на корабле, где все друг друга знают, и что друг его – цирюльник, у которого бывают клиенты… Видно, само провидение наказало его за легкомыслие, послав в кресло мистеру Тодду опекуна Джоанны!
Впрочем, Энтони не был из тех, кто мог годами оплакивать свои ошибки, он терзался раскаянием прямо во время процесса их исправления. Неумолимый оптимизм, не оставлявший его в самые горькие времена, неуклонно гнал его вперед, убеждая, что еще не все потеряно, а пылающая в сердце любовь освещала путь даже ночами.
Взгляд молодого моряка упал на очередную вывеску, и его пробрала странная дрожь. “Благотворительный приют Фогга”. Благотворительный приют, конечно же. Энтони случалось слышать о подобных местах. Бедлам – вот было другое название такому заведению. Сумасшедший дом.
Следуя какому-то необъяснимому желанию, юноша поднял голову и увидел в зарешеченном окне ее. В ночном полумраке, в свете пары уличных фонарей она была едва видна, но Энтони узнал бы свою Джоанну из тысячи.
Она услышала его! Она услышала, как в своих метаниях по Лондону он звал ее, и подобралась к окну, чтобы увидеть его и показаться ему одновременно! Она не сказала ни слова, но один только ее взгляд, полный печали и веры в него, заставил Энтони прошептать:
– Жди меня! Я вернусь за тобой!
Она была слишком далеко, чтобы услышать или прочесть по губам сказанные им слова, но она поняла, и, кивнув, снова скрылась внутри.
Энтони несколько раз обошел мрачное здание, пристально его разглядывая, а затем поспешил прочь от него. Пару раз спросив направление у прохожих, он все же разобрался в том, куда забрел, и это место, по счастью, оказалось не так уж далеко от Флит-Стрит. Юноша, почти не раздумывая, бросился туда, ведь в нынешнем его положении без помощи друга было по-прежнему не обойтись. Из-за изначального непонимания того, где находился приют Фогга, моряк добрался до дома Суини Тодда только ближе к полудню следующего дня. Уже вбегая в цирюльню, он осознал, что снова забыл постучать, но, к счастью, в этот раз внутри находились только мистер Тодд и миссис Ловетт.
– В чем дело, Энтони? – устало спросил мистер Тодд, глядя на изможденное, печальное лицо младшего товарища.
– Он запер ее в бедламе, – только и произнес юноша, зная, что цирюльник поймет.
– Джоанну? – переспросил тот, разом стряхивая с себя усталость.
– В богадельню Фогга, – пояснил моряк, – я обошел ее добрую дюжину раз, внутрь не попасть, это крепость!
– Ну, вот и все, – прошептал мистер Тодд, и в его глазах зажегся странный огонек.
– Мистер Тодд? – переспросил Энтони, пытаясь понять смысл странных слов друга.
– Мы ее вытащим, – пояснил мужчина, а затем лукаво взглянул на юношу, – где, ты полагаешь, лондонские постижеры берут волосы для париков?
Энтони на секунду завис. Прежде этот вопрос никогда не интересовал его.
– Бедлам, – произнес Тодд спустя секунду, давая понять, что правильного ответа и не ждал, – они обрезают волосы безумцев, содержащихся в бедламе.
– Не понимаю, – честно признался юноша, пытаясь понять, к чему ему эта информация.
– Мы представим тебя учеником постижера, – усмехнулся Тодд, – так тебя впустят, и ты заберешь ее.
По лицу Энтони расплылась широкая улыбка. Это было гениально! Не зря он обратился за помощью к другу, его совет был как никогда кстати.
– Ну же, вперед! – поторопил его цирюльник, и Хоуп стремглав вынесся наружу. Слетая по лестнице, он чуть не сбил кого-то, стоящего у ее подножия.
– Ой, прости, пожалуйста, – смущенно улыбнулся он, протягивая руку темноволосому мальчишке, – ты не ушибся?
– Нет, сэр, все в порядке, – тряхнул вихрастой головкой мальчишка.
Энтони кивнул и снова быстро зашагал прочь. Вот только куда? План мистера Тодда был, безусловно, хорош, но Энтони с трудом представлял себе процесс его реализации. Ему ведь нужно как-то заранее сообщить о себе, ему нужно знать, что сказать при встрече, нужно выглядеть и вести себя соответственно…
Задумавшись, он сам не заметил, как ноги привели его к знакомому особняку, который теперь казался еще холоднее и мрачнее, чем прежде. Лишь взглянув на него, он снова обернулся и зашагал прочь, опасаясь, как бы его не заметили судья или его помощник, но стоило ему только свернуть за угол, как его окликнул знакомый строгий голос:
– Молодой человек!
Энтони вздрогнул и оглянулся. К нему спешила та самая пожилая леди, на которую он наткнулся в доме судьи Терпина.
– Да, мэм? – кивнул он, взяв себя в руки, – простите, как Вас…
– Миссис Браун, – представилась женщина и тут же махнула рукой, показывая, как неважны сейчас формальности, – Вам известно, где теперь моя крошка?
Энтони пару раз хлопнул глазами, затем сообразил, что речь о Джоанне, и честно кивнул. Миссис Браун поглядела на него, чуть склонив голову, словно оценивая то, что видит перед собой, а затем прямо спросила:
– Сынок, ты когда последний раз нормально спал?
Моряк задумался. Вопрос был довольно сложный, на самом деле. Явно до того, как увезли Джоанну, а ее увезли когда, получается?
– Где-то с неделю назад… – наконец, вымолвил он.
– И не ел, как положено, надо полагать, примерно столько же? – вздохнула старушка.
Энтони снова кивнул. Теперь, когда об этом зашла речь, он и впрямь ощутил, как у него болит голова от недосыпа, и все тело словно стало тяжелым и деревянным.
– Так, пойдем-ка со мной, – велела миссис Браун, увлекая юношу за собой.
