— Кто-то все же должен остаться и присмотреть за детьми, пока я буду разговаривать с остальными, – сказала леди Ариана и голос ее звучал немного виновато.
— Если позволите, леди Ариана, – поклонилась Галия. – Правда, я не умею плавать и у меня нет купального... костюма.
Сообразила, подумала Айлин, что обычный купальный костюм, скрывающий тело от шеи до пяток, здесь не нужен, равно как и шапочка, полностью скрывающая голову, кроме лица. Некоторые прибегали к “целомудренному плаванию”, без погружений, с вуалью, закрывающей лицо, но в целом с плаванием возникало столько проблем, что мало кто из женщин Кравии им владел.
Собственно, Айлин тоже не умела плавать.
— Ничего страшного, – улыбнулась леди Ариана, – глубокая часть сделана так, что она будет по шею девочкам, а малыши пусть резвятся на мелководье. Когда все научатся плавать, можно сделать и глубже, накрыть бассейн стеклянным куполом на зиму. Надо было раньше об этом подумать, но как-то позабылось за делами.
Детвора уже приплясывала возле теплой воды, сбрасывала одежду, лезла и Галия поспешила к ним, чтобы охранять и защищать. Она и сама была еще ребенком в чем-то, в свои-то четырнадцать, правда уже познавшим радость и боль материнства, в отличие от Айлин.
— Пойдемте в башню, выпьем бодрящего чая и поговорим, – обернулась к остальным леди Ариана.
Улыбка сползла с ее губ, теплота исчезла, осталась только холодная ярость. Она свистнула коротко и Кудах примчался, начал носиться вдоль берега бассейна, к вящему восторгу детишек. Под их галдеж и радостные крики, Айлин и остальные пошли в башню, сами ощущая себя нашкодившими детьми.
В чем-то оно так и было, леди Ариана, пусть и ровесница Айлин, но относилась ко всем с какой-то материнской любовью и пониманием. Айлин уже неоднократно задавалась вопросом – можно ли любить собственную маму? Не как маму, конечно, а в ином смысле, как женщина мужчину? Или, если уж совсем открыто, как женщина женщину? О таком тоже шептались подружки и сестры Айлин, уличенных в подобном казнили, но находились новые последовательницы запретной любви, маскировавшие все под обычную женскую дружбу.
Теперь, увидев во всей красе мужское насилие, Айлин не могла их осуждать.
— Ее зовут Наима, – глухо сказала леди Ариана, взмахом палочки наливая всем горячего чая на бодрящих магических травах Пущи. – Мне пришлось насильно усыпить ее, так как разум Наимы не желал успокаиваться. Тело ее исцелилось, благодаря магии и слезам Светлячка, но вот разум.
Она покачала головой, Айлин же невольно повернула голову и посмотрела на Асемаю. Та смотрела в чашку, низко опустив голову.
— Мне без труда удалось извлечь воспоминания, так что рассказ самой Наимы не потребовался.
Айлин вдруг поняла, что холодная ярость в голосе леди Арианы обращена к тем, что довел несчастную женщину до жизни такой.
— В вас есть искра магии, вы можете посмотреть ее воспоминания сами.
Айлин уже пользовалась несколько раз Омутом Памяти – просто для понимания, что это такое и обучения – но все равно испытала всплеск радости от такой возможности. И стыд за то, что радуется возможности посмотреть чужие страдания.
Ранний брак – сразу после первой крови, муж, вдвое старше Наимы, частенько поколачивавший ее. Постоянная работа по дому и в поле, роды там же. Рождались только девочки, муж Наимы колотил ее все чаще, любовь постепенно перерастала в насилие. Погодная магия отца Айлин, пышные урожаи на полях, но все равно муж Наимы все чаще печалился, что им не прокормить и не выдать замуж столько девочек – ведь Наима, его усилиями, рожала каждый год.
Двух старших дочерей он продал проезжающему мимо торговцу, направлявшемуся в Измил и оттуда за океан. Взял вторую жену, такую же юную девочку, какой была Наима когда-то. Наима пыталась помогать второй жене, но та тоже рожала только девочек и муж их однажды напился и пришел со своим другом, чиновником из городского управления. Вполне возможно, что Айлин даже видела этого чиновника вживую, ведь город находился на землях ее отца и эти писцы, управители и исполнители по праздникам являлись к Сандулу Никету с богатыми подарками и славословиями.
Явившийся чиновник изнасиловал вторую жену, которую тут же и убили, за измену, а дочерей ее муж Наимы отдал самому чиновнику. Наима попыталась заступиться за детей, но была избита и тоже изнасилована, а потом избита еще раз за то, что не могла выйти и делать работу по дому. От насилия – внезапно – у Наимы родился сын и муж ее был в полном восторге, бегал вокруг него, заставляя Наиму и ее подросших дочерей непрерывно следить за новорожденным сынишкой.
Из ревности и злости одна из них удавила брата прямо в колыбели. Обезумевшая Наима схватила детей в охапку, добежала до сестры и оставила дочерей там, рассказав, что случилось. Исказила события и взяла всю вину на себя, после чего ударилась в бега. Вокруг ходили слухи о тварях из Пущи и демоницах, соблазнявших ложной свободой, и Наима устремилась туда, терять ей все равно было нечего – ее забили бы камнями или палками до смерти.
Ей пришлось нелегко, вокруг стояли заставы, рыскала магическая стража, а она не могла путешествовать в одиночку без сопровождения мужа или родственника мужского пола. Наима хитрила, притворялась, что она местная (все равно лица под вуалью не было видно), идет с корзиной за покупками или работать на поля – ведь на небольшие рассстояния женщинам дозволялось путешествовать одним. Так она выскользнула из города, сумела пройти несколько селений, воруя там еду или пробавляясь подачками сердобольных женщин, в отсутствие их мужчин.
Почти дошла, но не учла, что рядом с Пущей стоят заставы и рыскают стражи. Ее схватили, привычная отговорка не сработала, ну а финал того, что случилось потом Айлин и так видела собственными глазами. Наима была не первой схваченной, их насиловали и казнили на месте, отсылали домой, чтобы их могли забить камнями собственные мужья, отцы и братья.
Магическая и обычная стража лютовали, проявляли рвение, зная, что смогут безнаказанно вознаградить себя близостью с чужой женщиной, без нарушения заветов Отца (ведь нарушившая сразу переставала быть человеком), и Айлин с болью в сердце поняла, что это их, ее вина. Они победили магов и спокойно жили в Пуще, подняли знамя свободы, но не дали защиты тем, кто хотел встать под него!
— Зачем вы отправились в ночи за пределы Пущи? – спросила леди Ариана, когда просмотр воспоминаний закончился.
Все сидели подавленные, вспоминая похожие истории.
— Я хотела разбудить в них магию, – ответила Айлин, излагая свои мысли и причины.
— Разумно, – кивнула леди Ариана, дослушав до конца. – Ты молодец, Айлин, взяла факты, сделала выводы. Я помогу вам.
— Ак, – вырвалось у Айлин.
— Сварю Мужеподобные зелья, – продолжала леди Ариана, словно не слыша ее возгласа изумления, – помогу с объектом, так сказать. Вам очень повезло, что маги были пьяны и ничего не поняли, не ожидали. Теперь все будут настороже, да и глупо просто недооценивать врага. Когда магия в вас проснется, мы начнем тренировки. Настоящие, боевые тренировки, возможно даже против настоящих врагов, раз уж они так любезно собрались толпой рядом с нами. Ты хотела наказания, Айлин? Вот оно.
— Больше учебы и магии?
— Ответственность за жизнь соратниц и твоих боевых сестер, – отрезала леди Ариана. – За жизни всех женщин, которых вы не успели спасти
Айлин погрузилась в раздумья, затем кивнула, принимая эту ответственность и наказание.
====== Глава 19 ======
25 сентября 1437 года, Смертельная Пуща
— Разумеется, в теории волшебница способна колдовать любой палочкой, – объясняла леди Ариана, колдуя над деревом и словно бы сшивая его воедино. – Равно как и использовать любой жезл, если тот не привязан к владельцу.
— А можно привязать палочку к волшебнице? – спросила Айлин, которой только сейчас пришло такое в голову.
Два дня пролетели в мгновение ока, они неутомимо рыскали по Смертельной Пуще, искали подходящие сердцевины и дерево для палочек Тафти, Икане и Гюльды. Леди Ариана возглавляла поиски и магия ее, как всегда, была стремительна и неотразима. Многие волшебные звери и птицы лишились клыков, когтей и перьев, немало деревьев остались без ветвей.
