– Ну почему же… Мне еще много чего надо, – возразила Эва, пропустив фразу про Свена мимо ушей: ведь к ней самой слово «пожертвовать» никак не могло относиться.

– Да-да, конечно, – согласился Альф. – Но я говорю о том, что по духу ты – прирожденный рокер.

Эве приятно было это слышать, тем более от него, но она кокетливо возразила:

– А мне казалось, что я – прирожденная танцовщица.

– Одно другому не мешает.

– До первой аварии.

– А между прочим, в аварии чаще страдает пассажир, а не водитель.

– Ты пугаешь меня, – притворно забеспокоилась Эва. – Мне как-то иначе это представлялось.

– Со Свеном тебе ничего не грозит, – сказал Альф серьезно. – Он очень хорошо водит. Но речь не об этом. Тебе самой разве не хочется научиться водить байк?

– Не знаю. Я не думала об этом.

– Хочешь попробовать?

– Прямо сейчас? – удивилась Эва.

– Почему бы нет?

– Ну, давай, – неуверенно ответила она.

– Не так, – сказал Альф. – Соберись с мыслями.

Эва помолчала минуту и сказала:

– Да, хочу.

– Тогда пошли.

Альф выкатил свой мотоцикл на шоссе, неподалеку от которого их тусовка расположилась для пикника. Их уход из общей компании пока не привлек ничьего внимания, так как спор про Прибалтику всё еще продолжался.

– На велосипеде ездить умеешь? – спросил Альф по дороге.

– Еще бы! Я гоняла на велике с мальчишками в детстве, пока мы в Польшу не переехали.

– С мальчишками гоняла?

– У меня было много друзей среди мальчиков, – объяснила Эва. – Мы очень хорошо ладили.

– А где гоняли?

– Да везде. По городу. По шоссе. По кочкам. По траве. По песку. Я нормально каталась.

– Значит, ты уже почти всё умеешь. Дело за малым.

Альф объяснил Эве, как трогаться с места и как тормозить.

– Остальное сама знаешь, – сказал он. – Пока давай на первой передаче, на вторую не переходи.

Пару раз подряд Эва слишком быстро отпускала сцепление, и двигатель глох. Потом у неё получилось, и она медленно поехала по шоссе. Машин не было.

Ей так понравилось, что когда наступил момент для разворота, она сделала это с величайшим сожалением, чудом не угодив при этом в кювет, но сумела удержать байк и вырулить на шоссе. Она вернулась на то место, где ждал Альф, наблюдавший за её маневрами.

– Поздравляю, – сказал он, когда Эва затормозила около него. – Давай-ка еще, если не устала.

То, чем они занимались, в конце концов привлекли внимание остальных байкеров, в том числе и Свена. Раздались одобрительные возгласы.

Они вернулись к костру.

Эва не забыла того ощущения, которое испытала за рулем. Машина подчинялась ей. В этом было что-то удивительное, что давало ей уверенность в себе, даже несмотря на то, что она проехалась всего несколько раз и очень медленно.

Альф больше не возобновлял попыток продолжить обучение. Они со Свеном все выходные теперь проводили на тренировках. Впрочем, и у Эвы свободного времени было меньше, чем раньше: она ходила на встречи с музыкантами группы, в съемках клипа которой её пригласили принять участие; кроме того, в колледже ей нужно было сдать несколько зачетов, и она к ним готовилась.

Самым интересным для неё, конечно же, были встречи с музыкантами и Ульфом, который их между собой познакомил. Фронтмена звали Руне, он писал музыку и слова. Звукозаписывающий лейбл возлагал на группу Руне большие надежды. Это был их второй альбом, причем он сильно отличался от предыдущего: часть треков была построена на битах и «амбиентных» звуках, в то время как их первый альбом был в стиле «синти-поп».

Эве еще только предстояло изучить, что такое «эмбиент» и новые электронные жанры, рождающиеся в Великобритании и США. В смысле музыки она была всеядна – да и как иначе, если собираешься делать карьеру танцовщицы. Ульф предложил ей приходить к нему время от времени, брать диски и записи, чтобы максимально быстро освоить новые стили. Разумеется, она с радостью согласилась. Диски Эве слушать было не на чем, поэтому она их не брала, зато на деньги, присланные родителями, приобрела портативный плеер с наушниками, потому что старый, который был у неё еще со школы, сломался.

Обсудив с Руне и его товарищами концепцию клипа, Эва стала придумывать свой танец, слушала музыку, думала о костюме. Это была именно та жизнь, ради которой она сюда приехала. Клип потом будут крутить по телевизору. Это будет началом её восхождения к славе. Так она думала, но стучала по деревяшке, чтобы не сглазить.

Они подъехали к мосту через пролив, когда сумерки уже надвигались. Мост, длинный и узкий, казался каким-то нереальным, он уходил вдаль. Опоры казались такими тонкими, словно могли согнуться под порывами ветра.

Фонари, освещавшие полотно моста, уже зажглись, и их свет казался розовато-фиолетовым под небом, покрытым облаками.

Примерно на середине моста Эва оглянулась и увидела, что облака раздвинулись, и прощальный луч солнца упал на море. Всё словно ожило на миг и сделалось фантастически красивым – берег, оставленный далеко позади, и полотно моста, и море, окружавшее их, несущихся на восток. Луч света скользнул по воде, облака вновь сомкнулись, и всё погрузилось в темноту. Они мчались навстречу ночи, и ветер бил им в лицо, и что-то ждало их впереди. Они приближались к этому с каждой секундой.

Эва вдруг отчетливо осознала, что под ними – пропасть, а впереди – неизвестность. Ей стало жутко, и показалось, что она оставляет что-то навсегда. И это удивило её. Потому что на следующий день они должны были вернуться на континент, а для этого надо было всего лишь опять пересечь пролив, только в обратном направлении. Но почему-то ей показалось, что вернуться нельзя, даже проделав обратный путь по тому же мосту, даже при свете дня, даже…

Они въехали в Ферьестаден, когда тьма спустилась на море. Здесь у Альфа жил знакомый, у которого можно было переночевать: его родители уехали на уикэнд в Мальмё.

Они довольно быстро добрались до нужного места и остановились. Альф оставил Свена, Эву и свою подругу, которую звали Стина, у тротуара и отправился в дом.

Ему открыли, и на пороге появился какой-то парень. Между ним и Альфом завязался негромкий разговор, и пока он продолжался, ни Свен, ни Эва, ни Стина не проронили ни слова. Эва всё еще находилась во власти переживаний, испытанных во время поездки по мосту.

Через некоторое время Альф вернулся, а парень исчез в доме. Альф выглядел озадаченным.

– Все о’кей? – спросил Свен.

– Не совсем. Только одна комната свободна. Его предки уехали, как и собирались, но на всякий случай заперли свою спальню.

Альф усмехнулся и прибавил:

– Не хотят застать там бардака по приезде. А он не может найти ключ. Наверное, с собой увезли. Но гостиная в полном нашем распоряжении.

Из этого следовало, что кому-то из них – а именно Свену и Эве – нужно было ехать ночевать в гостиницу. Они были готовы к такому повороту событий, поскольку взяли с собой нужную сумму на всякий случай. Свен стал договариваться с Альфом насчет встречи на следующий день, как вдруг Альф спросил:

– А что, нам так уж непременно требуются отдельные комнаты?

Встретив удивленный взгляд Свена, он добавил:

– Мы могли бы нормально устроиться все вчетвером в гостиной. Там достаточно широкий диван, и вообще…

Эва непонимающе уставилась на Альфа, в то время как Свен спросил:

– Ты в своем уме?

– А что? Если, конечно, дамы не возражают.

Эва взглянула на Стину. Та явно не возражала. Даже в неверном свете уличного фонаря Эва разглядела, что на лице спутницы Альфа написан живейший интерес, чтобы не сказать ажиотаж. Эве стало не по себе, когда она увидела, какими глазами Стина смотрит на Свена. Он, похоже, тоже это заметил.

– Ничего не выйдет, – сказала Эва спокойно. – Дело в том, что я крайне стеснительна.

Альф пожал плечами и возобновил со Свеном переговоры о планах на завтра. Стина со скучающим видом принялась рассматривать пустую улицу. Эва прислушалась к себе и обнаружила, что кровь у неё буквально кипит от ярости.