Принца нет, я за него!

Лучше с котом, чем со скотом!

Глава первая. Кому должна, я всем прощаю!

Есть женщины, которые страдают от одиночества, а я не страдаю. Я им наслаждаюсь. Давайте на чистоту. Принца своего я не встретила. Ни в шестнадцать, ни в восемнадцать, ни в двадцать пять к моему дому не прискакал белый конь, с которого на раскоряку не стек бедный Принц, одергивая галифе, и не пошел трезвонить в домофон с криками: «Юля! Открой! Я к тебе!». Есть у меня подозрение, что он все-таки приезжал. Но в этот момент я, как обычно, была на работе, поэтому Принц сиротливо постоял у подъезда, снова расправляя галифе и его отбитое долгой дорогой содержимое, почесал корону и поскакал к другой девушке, которую застал дома. И жили они долго и счастливо, пока не умерли в один день. Хотя нет, Принц не приезжал. Бабушки у подъезда обязательно мне бы сообщили об этом.

Так что с личной жизнью, как говорят некоторые мои знакомые, у меня не сложилось. Знакомых коней было много, а принцев не попадалось. Был «Конь в Пальто», который не вынимал изо рта сигарету и постоянно рассказывал о своих наполеоновских планах на будущее. Унылое настоящее его не интересовало. А вот светлое будущее – совсем другое дело. Воздушные замки собственного бизнеса, воздушная квартира, воздушная машина. После моего намека на то, что «будущее начинается уже сегодня», он почему-то обиделся, распечатал новую пачку сигарет и снова начал строить амбициозные планы на пока еще не заработанные деньги. На день его рождения я подарила ему «воздушную» женщину и попросила удалить мой номер.

Был «Конь в Авто», постоянно жалующийся на шумы в моторе и часами доказывающий мне принципиальную разницу между «иномаркой» и производной отечественного автопрома. Весь диалог сводился к примерно такому абсурду:

– Давай поговорим о Шекспире?

– Давай. Если бы у Шекспира была машина, то у него по-любому были бы шумы в моторе. А все почему? Потому что…

Наши отношения напрямую зависели от шумов в коробке, в моторе, в работе системы охлаждения и прочих неполадках в начинке железного коня. Когда в машине что-то барахлило, о романтике речи быть не могло! А поскольку в машине всегда что-то стучало, грюкало, дребезжало, или ему так казалось, наши «отношения» дальше разговоров не сдвинулись. Догадайтесь, о чем мы с ним разговаривали? Зато я теперь все знаю про роторные двигатели, про пальцы мотора, про присадки и где подешевле можно заказать детали. А так же все СТО в окрестностях. Именно там у нас и проходили свидания. Точнее начиналось свидание: «А поехали, съездим куда-нибудь…», а заканчивалось: «Ой! Тут СТО неподалеку. Давай заглянем. Мне кажется, что у меня в коробке что-то хрустит!».

Был «Конь За Что?» с виду производящий впечатление солидного и вполне ответственного мужчины, на поверку оказавшегося таким нытиком, что диву даешься, как такой красивый, явно не глупый мужчина может столько ныть? К концу разговора с ним мои уши опухали и сворачивались в трубочку. А после того, как он в очередной раз пересказывал одну и ту же историю, у меня возникало горячее желание великодушно добить страдальца, чтобы не мучился. Не выдержав моральных истязаний, я молча перестала брать трубку. И тогда он стал наяривать с других номеров. Надо же кому-то излить душу? Потом отстал. Нашел свободные здоровые уши.

«Конь Никто» тоже однажды мелькнул на горизонте моей жизни. Он считал, что осчастливил меня собой, за что я должна быть по гроб жизни ему обязана и благодарна. «Никто, кроме меня, не поведется на такую, как ты!». Вот, собственно, последнее, что я услышала в трубке телефона, перед тем, как сбросить вызов и стереть его номер.

Последним в послужном списке моего «коневодства» был «Конь Зато». Ну и что, что он не поздравил меня с Новым Годом, ЗАТО три недели назад мы были в кино. Ну и что, что у него совсем нет денег на такси, ЗАТО он отжимается от перекладины двадцать раз! И что с того, что он внезапно ни с того ни с сего пропал на три недели, ЗАТО теперь он знает, что я – лучшая! Три недели он проверял, лучшая я или нет! Сравнивал. Молодец! Я победила. Ничего себе! Я должна залезть на пьедестал, сжать в руках кубок и целовать медальку. На втором, третьем стоят серебряная и бронзовая призёрши, с завистью глядя на меня-счастливицу. Еще бы! Я победила! Вместо гимна должен заиграть Мендельсон. Но не заиграл.

Были и другие кони, но они проскакали мимо, пуская пыль в глаза, за что им большое спасибо.

И я даже рада этому. Смотрю я на своих бытом заезженных подруг, у которых в голове вертится только одна мысль: «Что приготовить вечером и во сколько я сегодня лягу спать», и наслаждаюсь … одиночеством. Готовить на целую роту не надо, убирать за домашними «хрюшками» не надо, уроки учить с маленьким геймером не надо. Живи и радуйся.

«А как же гвоздь забить?» – спрашивают меня, упоминая и засорившуюся раковину, и текущую трубу, и шкаф на шестой этаж. Гвоздь забить я и сама умею, раковину прочистить – не проблема, а для сложных сантехнических работ есть специальные люди, которые за умеренную плату поменяют и трубы, и краны. Про шкаф я вообще молчу. Может быть, в дремучем средневековье, когда женщина и пикнуть боялась, молча входя в перечень имущества супруга, без мужчины было тяжеловато, но сейчас, когда Клара Цеткин и Роза Люксембург поставили знак равенства между «м» и «жо», с этим вообще нет никаких проблем.

Нет, ну конечно накатывают на меня приступы меланхолии, когда я сижу на диване, смотрю мелодраму, попивая чай, и мне так хочется прижаться к сильному мужскому плечу, чтобы меня защитили и спасли, а потом страстно поцеловали. Но потом я мысленно переношу героев в двушку без евроремонта и наслаждаюсь тем, как медленно, но верно их «любовь» скатывается в «бытовуху». Вот такая я злая. Скарлетт, стирающая с хозяйственным мылом носки Ретту Батлеру, Анжелика, кромсающая капусту для борща Жофферю, Мэгги, моющая гору посуды за Ральфом де Брикассаром. Красота! Сотни историй «неземной любви», которые отлично смотрятся на фоне дворца, кучи прислуги, фонтанов, карет и «мсьеканья», но абсолютно не вписываются в унылый семейный быт. Стоит мне это представить, как меланхолия проходит сама собой. Я, наверное, слишком долго ждала принца, что со временем научилась обходиться без него. Я – сам себе принц.

Ладно, что-то я отвлеклась. Итак, ничего не забыла? Деньги взяла? Взяла. Вот они. Телефон? В кармане. Все, вроде бы. Паспорт! Да, паспорт! Есть! Отлично. Мало ли, а вдруг пригодится?

– Алло, здравствуйте, а можно машинку? – набираю я номер такси и диктую свой адрес, – Мне до автовокзала. Хорошо, подожду.

Через десять минут квакнула СМС. К вам едет «Шевроле, цвет: голубой, номер ....» Отлично. Пора выдвигаться.

Я закрыла дверь, радуясь, как легко и просто она теперь закрывается. Новый замок поставила. Сама. Медальку уже себе купила. Шоколадную. И съела. В гордом одиночестве.

Телефон противно мяукает.

– Юлечка, солнышко, ну ты где? Ты же обещала меня встретить! – раздается писклявый голосок моей младшей сестры, – Я тут стою одна .... с сумочками. Они такие тяжеленькие…

– Ну постой еще немного. Сейчас приеду! – отвечаю я, прижимая телефон к плечу и запихивая ключи в сумку.

– Юлечка, солнышко, а побыстрее можно? Просто я не могу дотащить сумочки до скамеечки! – на том конце голос был жалобный-жалобный. Такое чувство, будто она стоит одна в темном переулке, а напротив нее шесть вооруженных до зубов амбалов и что-тоот нее хотят. Или она задолжала кучу денег сицилийской мафии, а сейчас, сплюнув скотч, под дулом пистолета вещает мне о том, что ей срочно нужна помощь. Любая. Но желательно скорая и финансовая.

– Попроси кого-нибудь из мужиков! Ты что там? Одна на необитаемом острове? – раздраженно ответила я, удивляясь наглости младшей сестры.