Судьбы наши переплелись как-то странно. Встречи я с ней не искал, но наши пути удивительно часто пересекались.

   Вначале ей не везло. Трения с конкурентками, сутенёрами и полицией нравов. Штрафы, потасовки в подворотнях, тюремные коридоры и телесные наказания. При каждой нашей встрече мне непременно приходилось вытаскивать её из какой-нибудь передряги. Меня это одновременно забавляло и ужасало. Как можно так жить? И в один не очень солнечный день, выкупив её буквально из рук палача, я прочитал ей вдохновенную отповедь: так жить нельзя. А в ответ - большие глаза и невинный детский вопрос: а как можно-то? Пришлось заняться её воспитанием. Я пристроил её в доме Бориса и начал "скармливать" ей различные книги. К моему удивлению она умела сносно читать и писать. Почерк у неё был совершенно ужасен, а усидчивость минимальна, но мне всё же удалось ей втолковать, что успех любого дела, в том числе и её... гм... скажем так, бизнеса, зависит от способностей извлекать прибыль, попутно избегая подводных камней местных законов. Её сообразительный шустрый умишко быстро повыхватывал золотые крупицы из килограммов грубой книжной породы, слив в странный сплав сведенья из местных кодексов и городских постановлений, а также поэзию, моду, психологию и философию. У неё была странная, как тут говорят "женская" логика, а суждения порой дики и необычны. Я приходил в отчаянье, видя, как искажались в её мозгу привнесённые мной мысли. В какой-то момент я стал понимать: толку от моих стараний не будет. В конце концов она убежала. Вернее грациозно ушла, прихватив с собой солидную денежную сумму и с дюжину книг, по поводу которых наверно до сих пор ворчливо поскрипывает их владелец Борис.

   Почти год о ней ничего не было слышно. А потом она объявилась. Во всём своём блеске. Меня в ту пору в городе не было. Её карета подкатила к дому Бориса, и она, в пышном наряде и почтительном сопровождении свиты, шустрым вихрем прошлась по оружейной, одарив всех улыбками и компенсировав хозяину сундучком с драгоценностями все былые убытки. Для меня она оставила адрес и переполненную "мурлыкающими" словоизлияниями записку.

   С тех пор наши взаимоотношения перешли в новую фазу. Фейри-полукровка и первоклассная куртизанка. Как ни странно она знала кто я ("таких людей не бывает"), да я и не больно-то это скрывал. Друзей среди людей у меня не так уж и много, а к ней я испытывал особое чувство: смесь удивления и восхищения - слишком уж необычно смешались в ней людская дикость и благородство.

   Я хочу её видеть. Может быть, я в неё просто влюбился? Нет, это немыслимо.

   Но как бы то ни было, постепенно блуждая, я приближался к её кварталу. Дан охарактеризовал бы моё влечение грубо и просто. Ну и бог с ним.

   Какое-то время моё желание пообщаться с этой представительницей прекрасного пола довольно успешно боролось с чувством долга, и вполне возможно, что я эту ночь провёл бы в нежных объятиях, если б не одна неприятность.

   Слежка.

   Её я не сразу заметил. То ли люди в последнее время стали в этом деле чересчур искусны и осторожны, то ли я не тем чем надо был озабочен, но только обнаружил её я совершенно случайно. Внезапно окончательно определившись с местом сегодняшнего ночлега, я решительно изменил направление своего движения. В Красный квартал! В конце концов у неё я не часто бываю. Может же она ради меня изменить своё расписание. Может же? Раньше могла.

   Человек шедший за мной попятам такого не ожидал. Он находился на почтительном расстоянии, но толпа вокруг него была редка. Он попал в моё поле зрения. Не дёрнулся, не засуетился, торопливо отводя взгляд и пытаясь прикинуться веником. Нет, он спокойно продолжил движение, скучающе скользнув по мне взглядом как по простому прохожему: не долго, не кратко, а как полагается. Но во мне всплыло подозрение. Я ощутил чужое волнение и интерес. Кто ты? Брат? Или лунарь? Кто ж его знает. Во мне возникло желание его испытать. Но я всё же сдержался. Ибо давно выработал для себя правило: не ищи неприятности, пусть они тебя находят самостоятельно.

   Через полчаса я обнаружил ещё пару-тройку шпиков. Обложили.

   Нет, к Кларе я не пойду. Не могу рисковать и подставлять её под удар. Заночую я нынче на простом постоялом дворе. А с утра в путь.

   В городе мне от слежки не скрыться. Как-то пытался - не от профессиональных шпионов, а от обычных воров - ни черта не получилось. Профессиональный подход, неплохая организация и знание города, плюс достаточное количество задействованных людей практически не оставляют шансов на успешное бегство. Суетные метания лишь заставят противника вести себя более дерзко. Оторвусь от них я за городом, где-нибудь в бескрайнем лесу. Поначалу оставлю след глубокий и очень заметный, заведу их куда следует, а потом тихонько исчезну, как умеют лишь фейри. А пока делаю вид, будто ничего не заметил. Пусть верят в чужую беспечность.

   В голове стучал паровой молот. Ухал, содрогался, ударял в самые глубины черепной коробки. Ощущение разбитости текло по всему телу, заставляя разум сосредоточиться лишь на себе и не давая ему приподняться из грязной жижи низменных потребностей тела, изнывающего от какой-то странной усталости и чувства голода, перемежающихся с накатывающей волнами тошнотой. Что происходит? Где я? Боже, Наставники, да пусть ваш путь и т.д. и т.п. ... Как мне хр... плохо. Я что, вчера отравился?

   Память услужливо возродила во рту отвратительный вкус трактирной каши. Какая гадость.

   Тошнота жутким спазмом прошлась по гортани, а живот резко отозвался нездоровым урчанием. Да, очевидно, еще с первой ложки её вкус мне показался весьма подозрительным. Одной ложкой, впрочем всё и ограничилось. Хвала моей врождённой брезгливости! Я жив. Вроде бы... Лучше б я умер... Как мне... нехорошо...

   Дверь со скрипом открылась.

   Кого это там принесло? Без стука. В мою комнату!

   - Привет, Игро! - голос, звонкий и жизнерадостный, привнёс в мою душу океанскую свежесть.

   Клара? Ура! Радость встречи была столь велика, что я напрочь забыл насколько плохи дела у моего организма.

   - Проснулся? - она села рядом, и её нежные руки коснулись лица. Мне почему-то подумалось, что она меня поцелует. Но я обманулся. Она лишь улыбнулась.

   Как она восхитительна! Каштановые волосы. Белая кожа. Чуть вздёрнутый носик. Остренький подбородок. От самых ушей и до пальцев ног она являет собой мой идеал красоты. Одно время я таскал с собой её фотографию, и даже всерьёз подумывал показать её Дану, но потом, не помню отчего, устыдился и избавился от снимка. Глупцом был.