Лесовики поражают не меньше. Маленькие зеленые существа с тоненькими ручками и ножками, на месте носа небольшой сучок. Шевелюра в виде веток с листьями шуршит при дуновении ветра. У них листья осенью тоже опадают. Сейчас вот новые растут. Благодаря лесовикам академия не разваливается.

Один, если зрение не подводит, направляется к вредителю на одном из мостов. Би Полемно сорвал цветок, обвивающий ограждение из корней.

У ректора изумительное чувство юмора, а у лесовиков поразительная изобретательность, несмотря на принадлежность к низшим разумным существам.

Лорд Эльтерил разрешил им в качестве воспитания адептов прибегать к любым методам, кроме умерщвления.

Хранители леса – существа добрые, поэтому к воспитательному процессу подходят с юмором и иронией. Правда, доброта не безгранична: к злостным вредителям применяют не совсем гуманные методы…

Поскольку Академия является частью леса, лесовики следят за каждым листочком.

Би уже не раз попадался… Чрезмерная эмоциональность подводит. На прошлой неделе его снимали с дерева. Пока он спал, лесовики подвесили его за ногу к дубу. Интересно, чем закончится на этот раз.

Пока свысока наблюдала, как солнце багрянцем окрашивает небо, пришла к выводу, что Айнех, как и лорд Эльтерил, чувствует ложь. Это проклятый дар. Первое время ректор ловил нас на каждом мелком обмане. Ну, например, не успела подготовиться к экзамену, а сказала, что знаешь на отлично. И ведь непонятно было отчего лорд Эльтерил смеется, а когда узнали… Расстроились, в общем. Не из-за его дара, а потому что он знает об обмане. Сразу стало стыдно.

Айнеху лучше больше не врать. Слава о нем не преувеличена – наказывать и впрямь любит.

Как завтра выдержать тренировку, пробежать двадцать кругов и не умереть?

С этими мыслями я покинула свое любимое место. На небе успели зажечься первые звезды. Ужин намеренно пропустила. Не хотелось видеть друзей, теперь я в принципе готова с ними поговорить.

– Чего такая унылая, Вильерс?

В задумчивости не заметила, что мне навстречу идет Иса Иствуд.

– Готовишься собирать вещички и валить в свой Задниймир?

– Ничего не меняется, – притворно вздохнула, с жалостью смотря на это прелестное создание. – В сотый раз уже не смешно, Иствуд. Придумай что-нибудь по-оригинальнее.

Пухлые малиновые губы раздраженно причмокнули. Иса элегантно сложила на груди руки. Острые кончики длинных черных ногтей впились в кожу.

– Надеешься остаться в Академии?

Ни один наш разговор не закончился на позитивной ноте. У нас с первого дня не заладилось общение и за год напряжение лишь возросло.

– Как и ты.

– Со мной все ясно без испытаний: я останусь, а ты вылетишь туда, где твое место.

Каждое слово сочится ядом, хоть выжимай, собирай и продавай в качестве особо опасного.

– Мое место здесь. Смирись.

Хватит с меня на сегодня испытаний нервных клеток на прочность. Не хочу продолжать бессмысленный диалог, от которого изжога начинается.

Пошла вперед, нацелившись оставить Иствуд за спиной и больше не видеть. Хотя бы до завтра. У блондинистой стервы было другое мнение.

Она ловко сорвала с моей шеи кулон в форме острого листа – единственная частичка мамы. Я никогда не снимала его с шеи. Никогда! А эта… дрянная целительница пренебрежительно вертит его в руках и усмехается.

– По-хорошему прошу – отдай.

Злость поднималась откуда-то из глубин. Редко позволяю ей выплеснуться, но мне противно видеть, как Иствуд держит в руках то, что для меня – бесценно.

– А то что? Ну, что ты мне сделаешь, Вильерс? – злорадная ухмылка на кукольном личике выбила последние столбы равновесия.

– Заставлю пожалеть, – процедила сквозь сжатые зубы, чувствуя прилив сил.

Бездна мне в этом поможет.

– Мы обе знаем – я сильнее тебя, безродной.

Иса насмешливо помахала кулоном перед моим носом и отпрыгнула. Бросилась к ней. Пусть ты сильнее, но я заберу свое, чего бы мне это ни стоило.

Незримый щит оттолкнул назад. Целительская магия, будь она неладна. Все у них не как у людей – особый вид магии, видимый исключительно для своих.

– Какая неприятность… – издевательски протянула Иствуд. – Попробуешь еще раз?

Легкий заряд сорвался с пальцев снопами зеленых искр. Не позволю над собой издеваться.

Надо признать, щиты у нее получаются отменно. Намного лучше моих.

Ни один заряд не достиг цели, разбиваясь о защитную магию. Неудача вызвала не разочарование, а злость. На себя – за слабость, на Иствуд – просто за факт ее существования.

И почему я не изучила побольше приемов боевой магии? Они бы пригодились.

– Продолжай-продолжай, так смешно наблюдать за твоими жалкими попытками, – подначивала Иствуд, покачивая на указательном пальце цепочкой с кулоном как маятником.

Мое отчаянное желание получить кулон обратно только усиливает стремление Исы задеть посильнее. Не нужно было демонстрировать, насколько дорога мне вещица. Притворяться равнодушной теперь глупо.

– Послушай, тебе не надоело разжигать вражду? – устало вздохнула. – С первого дня в Академии ты пытаешься доказать, что я хуже тебя. Когда ты уже поймешь, что этим лишь показываешь, насколько на самом деле ты ниже?

Голубые венки на бледной шее вздулись, а глаза прищурились. Она не представляет, что похожа на сморщенный финик. Ему ручки-веточки и ножки-палочки приделать – вылитая копия получится.

Искрящийся заряд ударил в живот, выбивая из равновесия. Ртом судорожно хватала воздух, стойко сдержав рвущийся наружу всхлип.

Правда в том, что Иса действительно сильнее. Аристократы. Их едва ли не с пеленок тренируют и учат. Предпочтение, конечно, отдается врожденной предрасположенности, будь то некромантия, боевая магия, целительство или природная магия, но и о всестороннем развития любящие родители не забывают. Глупо полагать, будто выросшая в захудалом городке девчонка без поддержки рода сможет тягаться с высокородной… заносчивой… выскочкой.

Собрав всю волю и силу, выпрямилась, вспоминая единственный, сколько-нибудь весомый боевой заряд.

Соседский мальчишка от рождения прекрасно владел боевой магией и обучил меня основам. Я упрямо верила, что мне уж точно не понадобится разрушительная магия. Причинение боли – такое же преступление, как убийство. Да, я всегда была наивной и не считала это недостатком.

Крупный серебристый шар отправился в полет. Глаза Исы испуганно округлились. Я и сама удивилась. Еще ни разу не удалось создать настолько идеальный снаряд.

Рот Иствуд открылся, как перед истошным воплем, только вырвался лишь хриплый вскрик, заглушенный ругательством неожиданного свидетеля:

– Твою бездну, Вильерс!

Шар с тихим треском распался на сотни серебристых искр, врезавшись в щит уничтожения. Красивое зрелище.

Пугающее, но красивое.

– Ты же могла ее убить! – продолжил ругаться Маккален.

Он запустил пятерню в волосы, слегка их оттянул.

Равнодушно пожала плечами.

– Тогда магистр Айнех смог бы сделать из нее умертвие. Хоть какая-то польза… могла быть.

Маккален засмеялся, а Иствуд, придя в себя, все-таки завопила:

– Ты за это ответишь! Я добьюсь твоего исключения! Психованная!

И что удивляет больше: что бросается на меня она, а с головой не дружу я?

– Заканчивай орать, Иствуд, – рявкнул Маккален. – Это что? Дай сюда. Отдай, я сказал!

– Да подавись! Дешевка только Вильерс дорога. Никакой ценности обе не имеют.

Иса, недовольно фыркнув, отдала ему мой кулон. Покачивая бедрами в узкой юбке, она стремительно удалялась в глубине коридора.

Одна проблема ушла. Осталась последняя. И эта проблема кажется посерьезнее злобной стервы Иствуд.

– Верни кулон, пожалуйста, – особенно выделила последнее слово.

Из сжатого кулака свисала цепочка. Тонкие звенья прочно сплетались между собой подводя к колечку, на котором ронял отблески темно-зеленый лист. Мне так и не удалось понять из чего он сделан, но за двадцать лет на нем ни царапинки.