— Прими и ты мои поздравления, — сказал Дюрандаль, протолкавшись к нему с бокалом вина. — Это должно здорово повредить нашему общему недругу!

— С чего ты взял?

— Ну, это ведь его идея обложить ордена налогами, не так ли?

Монпурс пригубил вино. Все разговоры в комнате стихли, все лица повернулись в его сторону. На деле он никогда не был одним из шайки; даже в Айронхолле он всегда был вожаком.

— Боюсь, все не так просто, — тихо ответил он. — Как по-твоему, кого обвинит во всем Парламент?

Комната взорвалась возмущенными голосами. Кто-то прикоснулся к локтю Дюрандаля. Он обернулся и увидел обеспокоенное лицо Хокни, одного из младших.

— Король вызывает тебя к себе, Вожак.

— Удачи тебе, — сказал Монпурс, натянуто улыбнувшись Дюрандалю.

Что он хотел этим сказать?

Король стоял в гардеробной — она единственная из его комнат не подверглась нападению ночью. На коврах остались отпечатки кровавых подошв, но других следов разрушения видно не было, и даже вонь стояла не такая страшная. Король всячески усложнял задачу пытавшемуся раздеть его слуге.

Обыкновенно королевский туалет является публичным мероприятием, но этот носил по возможности личный характер.

Собственно, помимо Дюрандаля при нем присутствовали лишь старый Скоффлоу, личный слуга, и один Клинок у двери — Флинт, которого можно было вообще не считать. Его командир никогда не назначал в личную охрану Короля Клинков, отличавшихся разговорчивостью.

Когда королевская голова вынырнула из-под ворота ночной рубашки, Дюрандаль поклонился.

— Я снова обязан тебе жизнью, Коммандер.

— Это мой долг, сир. И мое удовольствие.

Если Король и хорохорился прежде, сейчас он пребывал в другом настроении. Спуская штаны, он хмурился.

— Каковы последние данные о потерях?

— Те же: двадцать убитых, семнадцать покалеченных, пара дюжин отделались незначительными укусами. Примерно половина — гражданские лица, остальные — мечники. Шестеро убитых — женщины, которых…

— Откуда взялись все эти мечники?

— Клинки? А, вы имеете в виду рыцарей?

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду рыцарей! — В голосе Амброза прозвучала скрытая угроза. Впрочем, его явно снедало еще и любопытство. — Поторапливайся же, мужлан. Я замерзну до смерти. — Последнее относилось к Скоффлоу.

— Ну, отовсюду понемногу, сир. По большей части, конечно, из Старкмура. Да вообще со всего Шивиаля. Они все очень обрадовались возможности снова сослужить вам службу…

— Но это ведь тебе пришло в голову собрать их и держать наготове. Я ошибался, ты был прав, — Король вздохнул. — Дай мне свой меч.

Дюрандаля пронзила внезапная тревога.

— Сир, если вы задумали то, что мне кажется, я должен со всем почтением напомнить вам об опасности, которая еще не…

Король протянул руку.

— Я держал тебя связанным Узами слишком долго, друг мой. Сколько тебе сейчас?

— Тридцать пять, сир, — через несколько дней исполнится тридцать шесть. — Но я еще…

— А сколько старшему после тебя Клинку в Гвардии?

— Года на четыре-пять меньше, полагаю, — почти на десять. Ужас! Клинок, освобожденный от своих Уз — пропащая душа. — Сир, умоляю вас, не забывайте о предсказании, сделанном инквизиторами. Если я не буду связан с вами, вы не сможете доверять…

— Верблюжье дерьмо эти предсказания! — весело взревел Король. Похоже, его нимало не беспокоило то, что на нем было одно нижнее белье, выставлявшее напоказ огромное, с хороший мельничный жернов брюхо. — Связан ты или не связан, я доверяю тебе больше, чем любому другому во всем Шивиале! А теперь гони свой меч и марш на колени!

Не раз Дюрандалю приходилось наблюдать, как хнычут и молят о пощаде Клинки в эту ужасную минуту. Он всегда обещал себе, что не будет валять такого же дурака, когда придет его черед. Тем не менее его трясущимся пальцам потребовалось позорно долгое время, чтобы расстегнуть воротник, камзол, рубаху и обнажить плечи. Он встал перед Королем на колени. Тот самый меч, который повязал его Узами, прикоснулся к его коже — справа, потом слева…

— Восстань, сэр Дюрандаль, рыцарь нашего Верного и Древнего Ордена.

Не было ни раскатов грома, ни ощущения перемен, но теперь бремя могло свалиться с его плеч. Ему больше не нужно переживать день и ночь из-за безопасности своего подопечного. Возможно, на осознание этого у него уйдет еще несколько дней. Что он будет делать оставшуюся часть своей жизни? Он может покинуть двор! Кэт будет на седьмом небе от радости. Ага! Он может убить Кроммана!

Он мог бы еще по дороге в Айронхолл догадаться, что что-нибудь драматическое обязательно случится. Всегда случалось.

Король, улыбаясь, отвел Харвест от его плеча. Флинт подошел принять его из королевских рук, старательно избегая встречаться с Дюрандалем взглядом.

— Барон Роланд, насколько я помню?

— Кажется, так, сир, — странное дело, это все еще причиняло ему боль.

— Ты… пшел вон! — Последнее было адресовано старому Скоффлоу, который воспользовался заминкой, чтобы устремиться вперед и напялить на королевскую голову ночную рубашку. Амброз неохотно продел руки в рукава. — Кого посоветуешь на свое место, лорд Роланд? Дредноута?

Дюрандаль покосился на дверь, у которой снова застыл на часах Флинт. Король нахмурился и жестом приказал Клинку выйти, что тот и сделал, захватив с собой Харвест. Дверь закрылась. Остался только Скоффлоу, но тот вообще не говорил ни с кем, кроме, разве что, Короля. Он был старше Айронхолла, возможно, полоумен — скрюченное, сморщенное подобие человека. Младшие Клинки и молодые придворные увлекались жутковатыми анекдотами про Скоффлоу. (Что такое: о четырех ногах и пар идет? Скоффлоу гладит королевские штаны.) Скоффлоу можно было не считать.

— Бандита, сир. — Дредноуту исполнилось двадцать восемь. Староват.

— Бандита? — Король нахмурился. — Это который? — Было время, он помнил каждого Клинка в своей гвардии поименно. — Да не этот корсет, тупица! Этот жмет. Старый.

— Со сросшимися бровями, сир. Он никогда не выступал в соревнованиях на Кубок, но на сегодняшний день он лучший. За ним пойдут хоть в пекло.

Король пожал плечами.

— Тогда пришли его.

— Могу ли я сказать ему, что это вы пригласили его?

Усмешка.

— Как хочешь, милорд.

Так и не застегнув половину пуговиц, Дюрандаль начал склоняться в поклоне.

— Погоди. Я еще не договорил… — Король задохнулся от боли, но это всего лишь Скоффлоу затягивал ему корсет. — Туже, дурак, туже! Хочешь, чтобы я разгуливал, похожий на маслобойку? Туже! — Он застонал. — Найди Канцлера Монпурса.

Кто-то снова окатил Дюрандаля ледяной водой.

— Ваше Величество?

— И принеси мне его цепь.

— СИР! Но…

— Никаких «но». Это ради его же блага. Если этого не сделаю я, Парламент объявит ему импичмент.

— Как угодно Вашему Величеству, — пробормотал Дюрандаль, ощущая противную пустоту в сердце. Внутри все холодело от откровенной несправедливости происходящего. Все это безобразие произошло из-за ошибки Кроммана, не Монпурса. Он снова попытался поклониться.

— Погоди, — повторил Король. — Сейчас мы это и уладим. Я совершенно уверен, что из тебя выйдет превосходный канцлер. При следующем же назначении это автоматически принесет тебе титул герцога.

— Мне? МНЕ? Да вы шутите… э… Ваше Величество. Я всего лишь забойщик свиней, а не министр, сир! — Пол покачнулся под его ногами.

Волоча Скоффлоу за собой на шнурах от корсета, Король грозно надвинулся на него.

— Или ты посоветуешь мне назначить Кроммана?

Вот ублюдок! Неужели он не мог придумать аргумента пристойнее?

— Сир, я не справлюсь. Я простой мечник. Но Кромман лжец, убийца и вообще просто мразь. Ваше Величество наверняка шутит, говоря…

— Вовсе не шучу. Стань на колени, поцелуй мне руку, а потом иди и принеси мне эту цепь.

УБЛЮДОК! ГРУБЫЙ, ЖИРНЫЙ, ЛЖИВЫЙ УБЛЮДОК! С Узами или без, Дюрандаль не мог ослушаться своего сюзерена. Он опустился на колени как барон Роланд, поцеловал королевскую руку и встал уже первым министром Шивиаля.