— О. — Волкоклык не улыбнулся, но был близок к этому. — Мне это нравится, правда, сэр.

Спустя восемьсот дней они въехали в Самаринду верхом на лохматых, коренастых алтаинских лошадках, которые не отличались ни скоростью, ни красотой, зато могли тащиться до бесконечности. Клинки вполне убедительно выступали под видом солдат-наемников, вместе с десятком других вояк нанявшись охранять принадлежавший шейху Акраззанке караван с грузом тканей, слоновой кости и сухих красок. Забавно, но несмотря на все попытки Кроммана выдать себя за странствующего книжника, хитрые купцы не сомневались в том, что он шпион — просто так, из принципа. Впрочем, это их не волновало, поскольку большинство из них тоже шпионили на кого-либо.

Просторы Алтаина заставляли человека ощущать себя жалкой козявкой. Увенчанные снежными шапками горные пики обрамляли горизонт — отчетливые на рассвете, подернутые маревом в полдень. На следующее утро они возникали, совершенно не изменившись и не придвинувшись, словно дневного перехода как не бывало. В сравнении с этими великанами недалекие серо-коричневые холмы казались пустяком, но и на то, чтобы спуститься по склону или миновать расселину, уходили часы езды верхом. Источники воды были редки и ценились на вес золота, деревьев здесь просто не росло, деревни встречались еще реже колодцев. Время от времени Дюрандаль замечал вдалеке наблюдающих за ними людей, но не видел ни одного шатра; редкие следы и помет — вот и все, что оставалось от проходивших здесь стад. Жизнь превращалась в этой пустоте в непрерывную борьбу с ветром и пылью; мягкие, туманные пейзажи Шивиаля казались отсюда сказочным сном. Можно было весь день ехать, заживо сгорая под слепящим глаза солнцем, а ночью замерзать под кристально-чистыми звездами.

Вереница вьючных верблюдов растянулась по склону холма, но одинокий всадник проскакал галопом обратно вдоль каравана, крича на скаку: «Показалась Самаринда!» Купцы, погонщики и стража смеялись или отвечали ему радостными криками. Доскакав до конца каравана, он развернулся и вернулся на свое место рядом с Дюрандалем. Он улыбнулся, блеснув ослепительно белыми зубами на загорелом лице — сэр Волкоклык, разумеется.

Что бы сейчас подумали о них двоих шивиальские придворные? Лица их под смешными войлочными шапками в форме конуса загорели почти дочерна. На них были мешковатые штаны и бесформенные деревенские халаты цвета выжженной травы, и от них пахло мужским, конским и верблюжьим потом. Волосы и бороды развевались на безжалостном ветру. Только мечи с кошачьими глазами в рукоятях выдавали в них тех, кем были они на самом деле — или кем они были когда-то и надеялись стать снова.

— Дойдем до заката?

Волкоклык уверенно кивнул.

— Конец путешествию, хвала духам!

Столь редкое проявление энтузиазма даже слегка удивило Дюрандаля.

— Разве это путешествие не было интересным?

Его Клинок вопросительно покосился на него.

— Относительно, сэр. Вы обещали мне моря, горы и пустыни — этого было в достатке, ничего не могу сказать. Разбойники — тоже. Помнится, вы говорили что-то про диких зверей. Не то чтобы очень много. То же самое с пиратами. А вот враждебно настроенных дикарей… что ж, этих вы обеспечили в избытке, — он не упомянул еще змей, скорпионов, лихорадки, кораблекрушение, горный обвал, лесной пожар и дизентерию.

— Ты выходил меня. Если бы тебя не было со мной, я бы гнил в безымянной могиле в Фирдонии. Или кормил рыбу.

В легкой улыбке Клинка мелькнуло удовлетворение. По меньшей мере дважды он спасал жизнь своего друга ударом меча, что поставило его на одно очко впереди Дюрандаля.

— Вы меня тоже спасали. И нам еще предстоит возвращение домой.

— Наслаждайся путешествием. Остаток наших жизней покажется после этого пустым и скучным.

— Я и наслаждаюсь, каждой минутой. — Он окинул взглядом горизонт. На склоне черными точками показались еще несколько лошадей. — Я тут подумываю, не убить ли Кроммана.

— Что за новости! За что?

— От него мои Узы свербят.

Возможно, он шутил — трудно сказать. Волкоклык оказался потрясающим спутником, надежным и выносливым как меч, неприхотливым, изобретательным и не по годам рассудительным; не раз и не два он удерживал Дюрандаля от безрассудных поступков. Он без колебаний убьет инквизитора, если посчитает, что на это есть причина.

— Мы никогда не добрались бы сюда без него, — возразил Дюрандаль. — Возможно, он будет так же полезен на обратном пути. Для убийства необходимы доказательства вины, Волк, — не обязательно, ибо некоторые Клинки способны чисто инстинктивно чувствовать угрозу своему подопечному.

— Он говорил мне, что они составили раз ваш гороскоп, и он предсказал, что вы будете опасны для Короля.

Дюрандаль рассмеялся с уверенностью, которой на самом деле не ощущал.

— Я это знаю, и Король это знает. Его это не беспокоит, так с какой стати это должно беспокоить тебя? На гороскопы можно полагаться не более, чем на старушечьи предсказания погоды.

— Я это тоже знаю. Важно то, что Кромман верит в это. А раз так, он опасен для вас. Он может даже не желать вашего возвращения домой.

— Я искренне считаю, что он больше подспорье, чем угроза, Волк.

Клинок задумчиво покосился на своего подопечного.

— Вопрос в том, насколько он подспорье. Одна из причин, по которой я не доверяю ему, — это то, что он не доверяет нам. Он вооружен заклятиями, о которых нам не говорил. Мне, например, хотелось бы знать, почему одеяло инквизитора Кроммана выглядит в точности как мое, на ощупь тоже не отличается от него, но весит втрое больше?

Дюрандаль не знал этого — к удовлетворению Волкоклыка.

— Я полагаю, что он по природе своей скрытен.

— Тогда зачем он рассказал мне про гороскоп? Почему он все время так враждебно настроен?

— Потому, что его научили не доверять никому в его инквизиторской школе. Мне кажется, он никогда не простит мне того, что я избежал его когтей однажды, только и всего. Я знаю, что он мерзкий тип, но сарказм — не доказательство вины. У него много хороших качеств.

— Назовите хотя бы одно.

— Выносливость. И он предан Королю — ты сам только что признал это. Право же, дружище, ты не можешь убить человека только потому, что он тебе не нравится!

— Вы просто старая кислятина, — вздохнул Волкоклык.

Когда они перевалили через гребень и взглянули на раскинувшуюся вдалеке Самаринду, она показалась до обидного похожа на остальные города, которые они видели на последнем этапе их долгого путешествия. Подобно Алзану или Кобуртину, город представлял собой неровную полоску, не отличавшуюся цветом от окружавшего его бурого пейзажа. Тут не было ни сверкавших шпилями башен, ни изумрудных куполов, зато долина перед городом зеленела возделанными полями. Вода рождает урожай, урожай превращается в пищу, пищу надо хранить, склады требуют защиты. Еще через час с небольшим Дюрандаль различил стены и центральное здание, отличающееся от остальных высотой: дворец, замок или монастырь?

Где-то на полпути от Шивиальского дворца к Алтаину легенда стала звучать по-другому. Военный орден, о котором говорила Великий Инквизитор, был известен здесь как Братство Золотого Меча. Она говорила о живущих в замке рыцарях, что на местном языке именовалось монастырем с монахами. Дюрандаль решил, что разница не так и важна; здание укреплено, и эти люди правят, опираясь либо на силу, либо на репутацию, как и везде. Во всех остальных отношениях легенда пока не опровергалась. Он ожидал, что по мере приближения она растает как радуга, но она, напротив, крепла на протяжении всего Нефритового Пути. Да, соглашались торговцы, в Самаринде много золота. Они смеялись над всеми его расспросами. У мечника, интересующегося Самариндой, на уме может быть только одно: богатство. Найдет же он там смерть.

— Ты глуп, раз мечтаешь об этом, — говорил ему старый Акраззанка у костра на привале. — Многих сильных молодых мужчин провожал я в Самаринду. Только двух я проводил из нее — будь то на запад или на восток.